Аристофан - Всадники (отрывки)

240 Не в радость будет вам, клянусь Олимпом,
Что против Демоса тогда клялись…
Что халкидийской[31] чарке делать тут?
Уж не мутите ли вы Халкидян?..
Погибнуть бы и сгинуть вам, мерзавцы.

245 Эй, что бежишь? Колбасник честный, стой.
Не изменяй общественному делу…

Мужи всадники, явитесь.
В пору время подошло.
Быстро, Симон и Панайтий,[32]
250 Двиньте правое крыло…

Слышь, подходят. Возвратись-ко,
Защищай себя…
Пыль столбом летит — знать, близко
Подошли они…
255 Отражай его,[33] преследуй,
В бегство обрати…

Бей, побей плута-злодея,
Что пятнал нас в клеветах,
Сам же прорва и Харибда[34]
260 И пучина в грабежах.
Клеветник и плут — все то же
Буду я об нем твердить.
Он не раз во дне клевещет,
Так помять его, побить,
265 Гнать, запутать постарайся…
И стыдись его в душе.
Мы, и тот,[35] что нападет,
Все взываем тут к тебе…
Но будь строг; он бегать — хват,
270 Он ведь знает все пути;
Прямо к рынку, как Евкрат[36]
Путь умеет он найти.

Мужи старцы, гелиасты[37]
Вы, трех óболов[38] друзья,
275 В лжи и в правде распинаясь,
Ваш союз питаю я,
Помогите, в заговоре
Люди эти бьют меня…

Поделом, — ты до раскладки
280 Земли граждан поедал.
Подчиненных словно смокву
Жал и пробовал — пытал,
Кто незрел, кто спел, кто зелен,
И союзных — кто без сил,
285 Без энергии — узнавши,
С Херсонеса ты сводил,
Клал в повалку, гнул им плечи;
В… спину колотил;
И следишь ты, кто из граждан
290 Овцевод и кто богат,
Кто не низкого рожденья
И в делах кто трусоват.

На меня и вы идете?
А за то ль меня вы бьете,
295 Что проект хотел подать
В граде памятник поставить,
Что за доблесть вас прославить
И по праву вам воздать?..

Эка хвастает, пролаз,
300 Видишь, к нам он подъезжает,
Словно стариков негодных,
Обморочить хочет нас…
Если здесь он одолеет,
Там-то будет уж побит,
305 Уклоняться же затеет,
Так по ребрам затрещит…

Город и народ. Терплю я
От таких скотов позор.

310. . . . . . .
. . . . . . .
И кричал и криком город
Вечно в страхе держишь ты.

Вот сейчас тебя я в бегство
Криком этим обращу.

315 Если криком одолеешь
Гимн победы за тобой,
Если ж он возьмет бесстыдством,
Так у нас с ним — пир горой…

Человека, что пред вами,
320 Обвиняю: возит он
На судах пелопоннесских
Контрабандою… бульон.

Я ж его, клянусь богами
В том, что с брюхом он пустым
325 В Пританей вошел, назад же
Вышел — с тугонабитым.[39]

Зевс свидетель — контрабандой
Вывозил он мясо, хлеб,
Солонину, что Перикл сам
330 Не дозволил есть себе б…

Чтоб ты тут же сдох.

Втрое страшней завоплю.

Криком тебя дойму.

Ревом тебя возьму.

335 Если в стратеги пойдешь
В миг возведу клевету.

Спину набью, как псу.

Хвастая всем — превзойду.

Я ж тебе путь пресеку.

340 Глянь на меня — не моргни.

Площадью вскормлен и я…

Не бормочи, — разнесу.

Слово еще, — оплюю.[40]

Крал я, а ты, что ли, — нет?

345 Будь мне порукой Гермес,
Видевшим кражу готов
Клятву подложную дать.

Со слов-то чужих ты умен;
Я же пританам[41] скажу,
350 Как ты желудкам богов
Не посвящал десятины…

О презренный крикун. Вопиет вся страна
О нахальстве твоем несказанном,
И собранье народа, и суд, и казна,
355 И архивы — полны им до края…
И в грязи копошась, ты весь город смешал,
Оглушил громким криком Афины,
И за взносами дани следишь ты со скал,
Как в морях рыбаки за тунцами…

360 Знаю я, где дело шито
И откуда шьют давно…

Если ты в шитье не смыслишь,
Я — в колбасах, все равно…
И чиня-то продавал ты
365 Кожу скверного быка;
Толще швы для виду ставил
И морочил мужика…
Да башмак не надевался
Шире был уж в два вершка.

370 И со мной он то же сделал,
Чтоб в друзьях и земляках
Громкий вызвать смех — ей-ей же:
До Пергасы[42] не добравшись,
Я уж плавал в башмаках.

375 Ты и начал без совести… Сила одна
У ораторов — наглости сила.
Ей доверясь теперь и у власти стоя,
Ты богатых союзников треплешь,
А такие, как сын Гипподама,[43] глядят
380 И слезу проливать лишь умеют…
Но явился другой, он грязнее в стократ,
Ликовать уж тебе не придется;
Он забьет — уж заметно теперь — обойдет,
И в лукавстве и в наглости, в кознях.

Расскажи ж нам теперь, где рождается тот,
385 Кто у нас называется «мужем»…
В воспитанье разумном — значения нет,
Ты, «воспитанный», это покажешь.

Так слушайте же в самом деле,
390 Какой такой он гражданин…

Опять не дашь сказать?

Конечно.
И я прохвост, не ты один.

А если в этом не уступит,
Напомни, кем ты был рожден…

Опять не дашь?

Клянусь Зевесом.

О свят-Зевес!

О Посейдон!
За то, во-первых, биться буду,
Чтоб речь всегда была за мной…

Ой, разорваться мне придется…

400 Так я и дам тебе, постой.

Позволь, позволь же ради бога
Ему и рваться, и трещать…

И чьею властью ты дерзаешь
Перечить мне и возражать?

403 А потому, что я умею,
Как ты, — и стряпать и болтать…

Болтать… Конечно. Клюнет дельце
Его сумеешь ты прибрать,
И хорошо и не без пользы
410 Сырым и свежим в руки взять.
А знаешь, что с тобой бывает,
Мне кажется, как — с большинством:
В пустом процессике с метойком[44]
Ты скажешь слово молодцом
415 А перед тем болтаешь ночи,
В пути трещишь — все сам с собой,
И на показ, друзьям наскучив,
Питаешься водой одной
И мнишь, ты стал великим в слове,
420 Глупец безумный и шальной…

А ты-то, пьяный, что наделал:
Весь город ты заговорил,
И ты один, ты этим нынче
Его к молчанью принудил.

425 Кого же из людей найдешь ты,
Кто мне противостать бы мог,
Чтоб он, горячей рыбы скушав,
И «чистого» хлебнув глоток,
Задал бы в Пилосе стратегам?

430 А я так съем свиной желудок,
Бычачьим чревом закушу,
Хлебну похлебки и немытый
Говорунов перекричу
И Никия введу в смущенье…

435 Твои мне все по сердцу мненья,
Одно не радует меня.
Что ты, сварив из дел похлебку,
Один ее поесть взялся…

Да хоть поешь ты «щук Милесских»[45]
440 А все тебе их не пронять…

Я ж, проглотив кусок побольше,
Примусь на откуп копи брать.

В совет ворвусь я и насильно
Его в смущенье приведу.

445 Тебя я. . . . . .
Как колбасу. . . . .

В бараний рог кольцом согнувши,
За двери вышвырну тебя.

Вот Посейдон, его потащишь,
450 Так стащишь вместе и меня.

Забью тебя в колодки.

За трусость обвиню.

Стяну с тебя всю кожу.

А я, стянувши шкуру,
455 Мешок ворам сошью.

Ничком тебя распну.

В окрошку изрублю.

Повыщиплю ресницы.

Тебе же отрежу зоб…

460 Как с тушей — повара,
Мы в глотку кол забьем
И, вздернув за язык,
Посмотрим, что спина.
Как станет он зевать
Во весь свой храбрый рот,
Появятся ль на ней
С градинку — пузырьки?..

Вот нашелся у нас и огонь горячей
И речей тех бесстыднее речи,
470 И наш план недурен…
Ну, смелей — на него, до конца запугай,
Он в руках у тебя вполовину,
И теперь коль сомнешь, он сробеет: ты знай
Мне знакомы его ведь привычки.

475 Все ж он был всю жизнь такой,
И к тому ж, кажись, способен
Урожай сбирать чужой,[46]
И теперь «колосья эти»,[47]
Что оттуда он привез,
480 В пук связавши, поджигает,
Хочет, чтоб за них кто внес.

Мне не страшны вы, покуда
Наш совет еще живет,
И пока народ в собранье,
485 Словно баба — вздор несет.

И всегда и во всем он бессовестен так,
Он окраски своей не меняет…
И не будь я тебе ненавистнейший враг,
Я б годился в подстилки Кратину[48]
490 B учился бы хором тогда управлять
В драматических пьесах Морсима[49]…
О, искусный дары со всего собирать,
Как пчела с плодоносных цветочков,
Чтоб ты пищу свою так же зло потерял,
495 Как добыл ты ее нечестиво.
«Пей на счастье себе», — я б одно напевал,
И старик, сын Желанья,[50] веселый,
Что охотник до юношей, в радости б стал
Прославлять Аполлона и Вакха…

500 Будь Посейдон моей порукой
Бесстыдством вам не превзойти,
Иль мне на площадь к жертвам Зевсу
Уж не приходится идти.

Клянусь побоями, что с детства
505 За все во множестве терпел,
И шрамами от бритв, — что этим
Тебя, кажись, я превзошел…
К чему ж мое бы воспитанье,
К чему б комочки хлеба ел?..[51]

510 Комочки, как собака. Подлый.
Как ты, собачий корм едя,
Кинокефала[52] бить взялся?

Вот так же, Зевс, свидетель, с детства
Бывали штуки уж за мной.
515 Обманывал я поваров, бывало,
К ним с речью обратись такой:
«Смотрите, братцы, вы видали ль,
Нам ласточка несет весну…»
Они — глазеть, я ж в ту минутку
520 Кусочек мяса утяну…

Ах, ты, достойнейший «кусочек»,
Ты мудро как предусмотрел,
Так красть «до ласточек» ты начал,
Когда еще крапиву ел?

525 И, так я делая, скрывал.
А если кто из них заметит,
За пазуху невидно клал
И клялся всеми божествами…
Оратор даже там какой-то
530 Сказал, меня поймав на том:
«А малый-то весьма возможно
Народным явится вождем…»

Сравнил отлично. Но понятно,
Тебе простил он почему:
535 Украв, ты ложную дал клятву.

С тебя я смелость эту скину
И на тебя со всею силой,
Как ураган, я налечу;
И землю и моря попутно
540 В хаосе страшном замучу…

А я, «собрав» свои колбасы,
Пущусь с попутною волной,
А ты — кричи себе и вой…

Я ж буду сторожить за трюмом,
545 Чтоб течи не дал он какой…

А это не пройдет уж даром,
Клянусь Деметрой, что стократ
Ты крал таланты у Афинян…

Слышь, «отпусти-ка ты канат»,
550 Он «сикофантом»[53] уж подул,
И северо-восточным ветром.

Я верно знаю, — с Потидеи[54]
Талантов десять ты стянул.

Так что ж. Не хочешь ли, принявши
555 Один талант, ты замолчать?..

Он с радостью готов бы взять.
Эй, ты, стяни канаты
Стал ветер утихать…

Ты будешь присужден
560 К четырехстам талантам.

А ты за дезертирство
К талантам двадцати,
И к тысяче, и больше
За воровства твои.

565 Ты родом — говорю
От «грешных пред богами»[55]…

Твой дед — и я скажу
Простой оруженосец.

Да чей, сказать прошу!

570 Борсины, Гиппья[56] дочки…

Ты дьявол.

Ты лукавый.

Смелее бей.

Ой-ой!
Бьют в заговоре с клятвой…

Бей смелою рукой,
575 Вали его по брюху,
И жилой, и кишкой,
Чтоб малый был наказан…

О, благороднейший «кусочек»,
Душой всех выше во сто раз,
580 Спаситель города явленный,
И граждан спасший и всех нас.
Как хорошо и остроумно
Его ты в речи обошел,
Как похвалить тебя настолько,
585 Насколько в радость нас привел?..

Клянусь Деметрой, от меня не скрылась
Постройка эта вся. Но знал ведь я,
Как склеплена и склеена она…

Ты ж в Аргосе, что делаешь — не скроешь.
590 Для виду он дружит Аргивян с нами,
А сам с Лаконцами сошелся там…

Ох, по-кузнецки ничего не скажешь?

И знаю, это «сварено» на что:
Он против пленников кует железо…

595 Вот так, отлично: «куй», а он пусть «клеит».

Там вновь они сколачивают тоже,
И злато хоть давай, хоть серебро,
Хотя б друзей послал, не убедишь
Афинянам про это не сказать…

600 Так я сейчас же устремлюсь в Совет,
Про заговоры ваши все скажу,
Про сходки ночью — против государства.
Про все, чем Мидянам, царю вы клялись.
И что с Беотией «заквашено».[57]

605 А сыр почем в Беотии теперь?

Клянусь Гераклом, растяну тебя.

Ну что же думаешь иль мнишь ты делать?
Теперь покажешь, спрятал ты б тогда
За пазуху кусок, как сам сказал…
610 Ты должен бы бегом спешить в Совет:
Ведь он, туда нагрянув, наклевещет
На всех на нас и страшный крик подымет…

Иду, и первым делом — что имею,
Колбасы и ножи я здесь сложу.

615 На, разотри ж себе вот этим шею,
Чтоб от подвохов мог ты ускользнуть…

Отменно, как гимнаст, ты в этом судишь.

Так на ж, возьми и проглоти.

Что это?

Чеснок. Чтоб с ним ты, милый, лучше бился[58]…
620 Спеши ж скорей.

Спешу.

Ты не забудь:
Кусай его, бросай, дери хохол
И, бороду отклюнув, вновь кидайся…

Будь ты счастлив. Твори,
Как мой разум велит,
625 И тебя да хранит
Зевс «собранья»[59]…
И его победив,
К нам ты снова потом,
Награжденный венком,
Возвращайся.

Вы же внимайте моим Анапестам…