Владимир Мирзоев - Тавматургия
САВЕЛИЙ, стараясь придать своему лицу и осанке вид бодрый и неунывающий, шагнул в предбанник, он же «шлюз», где царила ДЕМЕТРА ПЕТРОВНА — секретарь-референт ПОГРЕБНЯКА.
САВЕЛИЙ (тщетно пытаясь быть обаятельным). Доброе утро, Деметра Петровна. Как ваше ничего?
ДЕМЕТРА — немолодая, с почти королевской осанкой, лицо мучнисто-бледное (проводит жизнь в закрытых помещениях), на голове — немодный пучок крашеных рыжих волос. ДЕМЕТРА на секунду оторвала взгляд от дисплея своего компьютера.
ДЕМЕТРА. Доброе.
САВЕЛИЙ. Мне нужно срочно с Юрмихом поговорить. Очень срочно.
ДЕМЕТРА (удивленно подняла нарисованные брови). Юрий Михайлович занят. А по какому вопросу?
САВЕЛИЙ. У меня это личное, но в то же время служебное. Я бы не стал беспокоить.
ДЕМЕТРА. Как вас представить?
САВЕЛИЙ (смеется). Как всегда: Савик-шустрик. Думаете, я взял себе псевдоним?
В этот момент ПОГРЕБНЯК выходит из кабинета — высокий, с римским профилем и густой проседью в волосах; ему за пятьдесят, и сохранился он плохо, хуже не бывает. САВЕЛИЙ поднимается навстречу.
САВЕЛИЙ. Здравствуйте, Юрий Михайлович. А я как раз к вам — на разговор напрашиваюсь.
ПОГРЕБНЯК упирается в САВЕЛИЯ мутноватым, весьма неласковым взглядом, как будто старается что-то припомнить.
ПОГРЕБНЯК. Здравствуйте. У меня ровно пять минут — министр вызывает на совещание. Уложитесь?
САВЕЛИЙ расплылся в жалкой улыбке.
12. КАБИНЕТ ЗАММИНИСТРАПросторный, комфортабельный кабинет в английском стиле, полумрак, запах дорогой кожи и дорогих сигар. Неизменный глобус как сублимация царской державы. ПОГРЕБНЯК указывает на стул, сам садится в кресло за массивным письменным столом.
ПОГРЕБНЯК. Слушаю вас.
САВЕЛИЙ (решительно). Просто хочу понять, что со мной происходит. По-моему, нормальное желание.
ПОГРЕБНЯК (хмуро, после паузы). Выражайтесь яснее. Мне ваше лицо знакомо.
САВЕЛИЙ (принимает как шутку). Спасибо на добром слове. Юрий Михайлович, я, конечно, опоздал, каюсь. Но, во-первых, всего на пятнадцать минут — это при наших пробках по-джентльменски. Почти не считается. Во-вторых, у меня уважительная причина. В последний момент вдруг выяснилось, что Ксюху нужно в садик везти. Просто нож к горлу. Бывают такие ситуации. Экстремальные. У женщин. Парикмахер какой-то особенный. Будь он неладен! Я понимаю, вы решили меня наказать, проучить, я не знаю, преподать хороший урок…
ПОГРЕБНЯК (все больше смурея). Хм-хм. Простите великодушно, а кто вы, собственно… хм-хм… такой?
САВЕЛИЙ (опешил). Я кто такой?
ПОГРЕБНЯК. Да. Как ваше имя?
САВЕЛИЙ (принимая игру). Савелий Былинкин, ваш второй заместитель. По вопросам лицензирования. Могу паспорт показать.
ПОГРЕБНЯК смотрит на САВЕЛИЯ тяжелым взглядом, достает из стола бутылку виски, стакан, наливает, выпивает. Спрашивает безмолвно, жестом: «Налить?» САВЕЛИЙ, тоже перейдя на пантомиму, отрицательно трясет головой. ПОГРЕБНЯК убирает бутылку обратно в стол, встает.
ПОГРЕБНЯК. Пошли.
13. КАБИНЕТ САВЕЛИЯБРИТОГОЛОВЫЙ, незаконно занявший кабинет САВЕЛИЯ, смотрел на замминистра честными, преданными глазами. Иногда он поглядывал на САВЕЛИЯ, который стоял здесь же и вытирал скомканной бумажной салфеткой пот со лба. Пот был обильный, пиджак под мышками тоже промок.
ПОГРЕБНЯК тем временем держал перед собой два совершенно одинаковых паспорта, в которых совпадало буквально все: фамилия, имя, отчество, дата и место рождения, когда и каким отделением милиции выдан, — все, кроме фотографии владельца.
ПОГРЕБНЯК. М-да. Интересная петрушка.
САВЕЛИЙ. По-моему, просто неудачная шутка. Нет, правда, господа, мне уже не смешно.
ПОГРЕБНЯК. Может быть, и шутка. Только чья? С вашим… э-э… визави (кивок в сторону БРИТОГОЛОВОГО) мы работаем, как-никак…
БРИТОГОЛОВЫЙ (подсуетился). Больше двух лет.
ПОГРЕБНЯК. А вас, простите великодушно, я вижу первый раз в жизни.
САВЕЛИЙ (лицо его вдруг просветлело). A-а, вспомнил: был такой фильм — «Неприятности с Гарри». Там человека буквально сводят с ума, уверяя его в том, что события, которые он помнит, отчетливо помнит, на самом деле никогда не случались. Якобы не случались. Очень похоже на эту нашу… теперь… ситуацию. Вам не кажется? Но там все-таки был какой-то смысл… заговор, шпионы, спецслужбы… Хичкока фильм. Не смотрели?.. Юрий Михайлович, вы меня разыгрываете, да? Скажите честно.
ПОГРЕБНЯК (поднимаясь). Извините, товарищи, у меня совещание. Не хочу опаздывать.
САВЕЛИЙ (встает перед дверью, весело). А я вас не выпущу, пока не признаетесь.
ПОГРЕБНЯК. Позвольте пройти, молодой человек.
БРИТОГОЛОВЫЙ. Юрий Михайлович, может, охрану вызвать?
ПОГРЕБНЯК (смотрит на Савелия). Не надо — мы друг друга поняли.
САВЕЛИЙ пропускает замминистра в дверь.
БРИТОГОЛОВЫЙ. Кстати, вы ошиблись: этот фильм называется «На север через северо-запад».
14. КВАРТИРА САВЕЛИЯ. ВЕЧЕРСАВЕЛИЙ и ТАМАРА только что поужинали цыпленком табака, ТАМАРА сидит напротив грустного, растерянного мужа, потом начинает убирать со стола, загружает приборы и тарелки в посудомоечную машину.
САВЕЛИЙ. Не понимаю! Это же полный абсурд! Бредятина! Я всегда все делал по правилам: мне откатили — я отстегнул. Занесли — я соответственно. Если нужно бюджет освоить — пожалуйста, с дорогой душой. Часы понтовые, машина понтовая — ничего не прячу, не таюсь, живу как все нормальные люди — с открытым забралом. И вдруг — приехали. Поезд дальше не пойдет.
САВЕЛИЙ налил себе красного вина — не первый уже бокал, выпил его почти залпом, в два приема. Вино оттягивало, но несильно.
ТАМАРА. А я уверена, что тебя подставили.
САВЕЛИЙ (кипятится). Зачем? Кто меня подставил? Кому это нужно?
ТАМАРА. Не знаю. Интуиция. Кремлевские давно объявили, что будут сокращать чиновников, — вот они и начали. Прогибаются перед народом.
САВЕЛИЙ. Том, ты сама подумай: убирать меня, чтобы посадить такого же, как я, да еще подделать зачем-то мой паспорт! Это же полный абсурд! Я же в милицию могу пойти.
ТАМАРА. И пойди.
САВЕЛИЙ. И пойду. А что мне остается делать? Хотя ты понимаешь, как эти пираньи меня разденут — с кожей и с мясом, обдерут как липку. Да еще неизвестно, чем все закончится, — вдруг у этого гада сильная крыша? Он, когда мой паспорт показывал, вообще не волновался.
ТАМАРА. Но у тебя ведь тоже есть какая-то крыша? Или нет?
САВЕЛИЙ. Том, у нас не бизнес, а обычное министерство, каких пруд пруди. Наша крыша — государство. Но с ментами или тем более с чекистами никто бодаться не будет. Прошли те времена.
ТАМАРА. Налей мне, пожалуйста, вина. А Юрий Михайлович? Погребняк? Ты говорил, он из этих?.. А — ну да. (Поняла, что сморозила глупость).
САВЕЛИЙ. Вот именно.
ТАМАРА. Может, все-таки разыграли? Я, помню, читала где-то, один начальник в собственный офис вызвал ОМОН, всех на пол положили, напугали до полусмерти — оказалось, шутка, юмор у них такой. Завтра придешь на работу, а там…
САВЕЛИЙ. Завтра я не войду в здание — мой пропуск аннулирован.
15. В СПАЛЬНЕ. НОЧЬТАМАРА раздевается, снимает белье — САВЕЛИЙ видит ее темный силуэт. Мандариновый свет ванной служит жутковатым, тревожным фоном. ТАМАРА ложится в постель рядом с мужем, нежно его обнимает, целует в шею, в плечо.
ТАМАРА (шепчет). Савва.
САВЕЛИЙ (в прострации). Да.
ТАМАРА. Умоляю, не переживай. В твоем возрасте нельзя — бывают ранние инфаркты. Завтра что-нибудь придумаем. Слышишь? Я тебе обещаю.
САВЕЛИЙ. Ладно.
16. В СПАЛЬНЕ. НОЧЬСАВЕЛИЙ просыпается под утро, встает с постели, бредет в туалет. Слышно, как он спускает воду. Возвращается в спальню и… Видит на своем месте в постели, рядом с женой, на том самом месте, которое он оставил только что, минуту назад, — совершенно постороннего мужчину. Чем-то этот другой (а именно гладко выбритым черепом) похож и на самого САВЕЛИЯ, и на того гаврика, что вчера утром вторгся в его кабинет. Хотя занять чужой кабинет — это одно, а залезть в постель к чужой жене, к его, САВЕЛИЯ, законной жене, — это, согласитесь, уже совсем другое, это беспредельная наглость, за которую следует наказывать со всей жестокостью военного времени. Нет, стоп — да разве сейчас война? Конечно. А Северный Кавказ — это что, не война? Может быть, этот наглец оттуда и прикатил. Кстати, не удивлюсь, если так оно и есть. Они занимают наши рабочие места, они покупают наших женщин.
