Ларс Нурен - Пьесы
ДАВИД. Тебя это не касается.
МАРТИН. Что ты сказал?
ДАВИД. Что, плохо слышишь?
МАРТИН. Конечно. Ты разве не знал? Во время Второй мировой у меня в правом ухе лопнула барабанная перепонка. Я спрашиваю, ты куда?
ДАВИД. Где мама?
МАРТИН. Мама, мама, мама! Не ходи к ней, не надо беспокоить. Пусть отдохнет.
ДАВИД. А ты что здесь делаешь?
МАРТИН. Разве не видишь? Варю для нее кофе. Откуда только взялся такой бессовестный!
ДАВИД. Я с тобой не разговариваю.
МАРТИН. Нет уж, останься, изволь, я хочу поговорить с тобой!
ДАВИД. До чего ж мерзко видеть взрослого человека, который стоит на коленях и что-то выклянчивает.
МАРТИН. Что ты сказал?.. Останься, я хочу с тобой поговорить.
ДАВИД (по дороге в бильярдную). Заткнись, не то я тебе член отрежу и в бутылку вместо пробки воткну.
МАРТИН. Что? Хочешь в бильярд поиграть?
ДАВИД. Нет, не хочу. Иди наверх и пососи сиськи.
МАРТИН. Вот идиот.
ДАВИД в бильярдной. Берет кий, снимает покрывало, складывает из шаров треугольник, толкает их туда-сюда, протирает кий мелом, идет на кухню. МАРТИН ушел наверх; пока его нет, ДАВИД украдкой берет несколько сигарет и возвращается в бильярдную. Он изображает сценки из фильма «Отныне и вовек», одновременно исполняя по меньшей мере три роли: он вернулся в казарму, играет в бильярд, один человек спрашивает, почему он не хочет побоксировать.
Другие подначивают его, перемещают шары и т. п., мешают ему играть, подходя сзади. Он отходит и ставит кий в сторону, кто-то бьет его. Он выходит из образа Монтгомери Клифта, исчезая в дверях, и снова появляется в роли Берта Ланкастера. В руке у него бутылка пива, он с ледяным выражением лица приближается к своим врагам, с молниеносной скоростью бьет бутылкой по бильярдному столу, пиво брызжет в разные стороны, наступает на кого-то, приставляя разбитое горлышко к животу противника, толкает его и в конце концов крепко втыкает в стул, стоящий возле стены. Внезапно приходит в себя, в смятении озирается по сторонам, силы иссякли.
ДАВИД. Черт, разбилась. Зачем я это сделал? (Берет веник с совком, подметает осколки, уходит и выкидывает их, возвращается.) Все, хватит играть. Надо выигрывать. (Подходит к пивной кассе и зачерпывает горсть мелочи, кладет ее в музыкальный автомат, выбирает десяток шлягеров.) Здесь все равно одна дрянь. Ну почему не я решаю, какую музыку мы будем крутить? (Музыка: Фрэнк Синатра, «You Make Me Feel so Young»[4]. Кричит.) You make me feel so bad! You make me feel so old and sad[5]! Пойду наверх, сверну шеи голубям. На что им жизнь? (Захлопывает за собой дверь.)
ЭЛИН (на кухне). Не хлопай дверями. Поможешь мне с кроликами?
ДАВИД наливает себе стакан молока.
Мог бы хоть посуду помыть за собой. Скоро есть будем. Ты голоден? Это ты завел автомат? Постой… Если не будешь слушать, выключи. Что за транжирство! Тогда я сама это сделаю.
ДАВИД (передразнивает ЭЛИН, пока ее нет, достает из ящика ножи. Заходит в столовую). Не хлопай дверями. Мог бы хоть посуду помыть за собой. Скоро есть будем. Ты голоден? Это ты завел автомат? Постой! (Выходит и столовой. Громко говорит.) Посмотрим, что ты скажешь, когда они поволокут меня в газовую камеру.
ЭЛИН. Что?
ДАВИД. Что?
ЭЛИН. Хочу немного убраться.
ДАВИД. Хочу немного убраться.
ЭЛИН. Почему на тебе эта старая кофта?
ДАВИД. Почему на тебе эта старая кофта?
ЭЛИН. Как тебе та книга, что мы подарили? Ты ведь ее хотел? Давид…
ДАВИД. Как тебе та книга, что мы подарили? Ты ведь ее хотел? Давид…
ЭЛИН. Прекрати, пожалуйста.
ДАВИД. Прекрати, пожалуйста.
ЭЛИН. Давид, мальчик мой…
ДАВИД. Давид, мальчик мой…
ЭЛИН. Что с тобой?
ДАВИД. Что с тобой?
ЭЛИН. Ты можешь сказать?
ДАВИД. Ты можешь сказать?
ЭЛИН. Что я тебе сделала?
ДАВИД. Что я тебе сделала?
ЭЛИН. Ах так, ну ладно.
ДАВИД. Ах так, ну ладно.
ЭЛИН. Помоги мне, пожалуйста, накрыть на стол. Принеси тарелки.
ДАВИД. Помоги мне, пожалуйста, накрыть на стол. Принеси тарелки.
ЭЛИН. Как ты себя чувствуешь?
ДАВИД. Как ты себя чувствуешь?
ЭЛИН. Неважно. С каждым днем все хуже и хуже.
ДАВИД. Неважно. С каждым днем все хуже и хуже.
ЭЛИН. Что за манера!
ДАВИД. Что за манера!
ЭЛИН. Тогда я сама накрою.
ДАВИД. Тогда я сама накрою.
ЭЛИН. Если б я только могла куда-то отсюда уйти.
ДАВИД. Если б я только могла куда-то отсюда уйти.
ЭЛИН. Неужели тебе нечем больше заняться?
ДАВИД. Неужели тебе нечем больше заняться?
ЭЛИН. Мне-то есть чем.
ДАВИД. Мне-то есть чем.
ЭЛИН. Вот и займись, Давид.
ДАВИД. Вот и займись, Давид.
ЭЛИН. Прекрати, я сказала.
ДАВИД. Прекрати, я сказала.
ЭЛИН. Что с тобой происходит?
ДАВИД. Что с тобой происходит?
ЭЛИН. Я боюсь.
ДАВИД. Я боюсь.
ЭЛИН. Правда? Чего ты боишься?
ДАВИД. Правда? Чего ты боишься?
ЭЛИН. Я боюсь, что… Боже, какой ты еще ребенок.
ДАВИД. Я боюсь, что… Боже, какой ты еще ребенок.
ЭЛИН. Да, да, да, да… сам все поймешь, когда постареешь.
ДАВИД. Да, да, да, да… сам все поймешь, когда постареешь.
ЭЛИН. Можешь повторять сколько влезет, пока не надоест.
ДАВИД. Можешь повторять сколько влезет, пока не надоест.
ЭЛИН расставляет тарелки, ставит вариться картошку, закуривает, берет газету, разгадывает кроссворд. Молчание.
ЭЛИН. Где Мартин?
ДАВИД. Где Мартин? (Молчание.)
ЭЛИН. Ты так хорошо разгадываешь кроссворды…
ДАВИД. Ты так хорошо разгадываешь кроссворды…
ЭЛИН. Что это такое: слово из пяти букв?
ДАВИД. Дрянь? (Молчание.) Я сказал дрянь. Шлюха тоже подходит.
ЭЛИН. Что ты несешь?
ДАВИД. Шлюха.
ЭЛИН. Ты знаешь, кто это?
ДАВИД. Знаю. У меня эти взмыленные шлюхи каждый день перед глазами.
ЭЛИН встает. ДАВИД тоже встает.
Не тронь меня. Если ты ко мне прикоснешься, я дам сдачи. Я не шучу. Мне плевать, что ты моя мать. Я ударю тебя.
ЭЛИН идет за хлебом, достает нож, начинает резать.
Я не поеду завтра в Мальмё. Сама иди в моряки. У тебя неплохо получится. Что молчишь? Не поняла, что ли?
Пауза.
Ты меня не заставишь. Слышала, что я сказал? Мама, я не хочу!
МАРТИН входит в столовую. Почти не заметно, что он пьян. Он пришел с улицы.
МАРТИН. Элин, ну что же ты все стоишь у плиты? Давай лучше я. (Берет у нее нож.) Я ходил за сигаретами. Какой прекрасный вечер. О чем болтаете? До чего ж тупой нож, только масло им резать. (Точит лезвие точильным камнем с рукояткой.) Ну и ну, Георг тоже с нами обедает? Вижу его машину. Так о чем вы тут болтали?
ЭЛИН. Да так, ни о чем.
ДАВИД открывает окно. На часах почти семь. На улице прохладный и тихий майский вечер.
ДАВИД. Какой свежий воздух.
МАРТИН. Элин, а может быть, пойдем прогуляемся, как раньше?.. Как в прежние времена.
ЭЛИН. Куда? Что-то не хочется.
МАРТИН. Ну что ты. Разве не скучно сидеть так без дела весь вечер?.. Может, по радио что-нибудь интересное? А что это у тебя за газета? Вот бы по радио передавали какой-нибудь увлекательный детектив… Помнишь «Случай Грегори», Давид?
ДАВИД. Нет.
МАРТИН. Конечно помнишь! Ты так испугался, что ночью пришел спать ко мне в кровать. Наверняка помнишь! Что там в газетах? Чушь всякая. Ты не мерзнешь? Давид, поди наверх, принеси маме кофту.
ЭЛИН. Нет, я больше не мерзну.
МАРТИН. Ты продрогла. Где та кофта, что моя мать связала тебе на прошлое Рождество? Почему ты ее не носишь? Она такая красивая. Ты ведь именно такую хотела, как у меня, правда, Элин? Поди наверх и принеси маме кофту, будь так любезен. Элин, ты не на сквозняке сидишь?
ЭЛИН. Нет, все в порядке.
