Федор Сологуб - Собрание пьес. Книга 2
Рогачев. Да вот, молодой человек просит руки нашей Кати.
Чернецовы и Рогачевы смеются и укоризненно смотрят на Михаила и Катю. Говорят все вместе.
Чернецов. Принципиально я против ранних браков.
Чернецова. Вы меня простите, Клавдия Григорьевна, я вас уважаю, но я думаю, что моему сыну надо искать невесту из пролетарской семьи.
Рогачева. Семья тут ни при чем, Мария Петровна.
Чернецов. Рано, рано, Михаил.
Рогачев. У него ни кола ни двора, — вы меня извините, Алексей Иванович, — а за нею что? Земля заложена и перезаложена.
Рогачева. Нынче уж нет детей. Такой мальчик — и вдруг! Извольте радоваться!
Чернецова. Совсем еще девочка — и вдруг!
Рогачев (примирительно). Это — детское. Не стоит об этом спорить. Сыграемте лучше в шахматы, Алексей Иванович.
XVIСмеясь и разговаривая все вместе, Рогачевы и Чернецовы уходят в дом. Катя плачет. Михаил что-то шепчет ей.
По дорожкам сада медленно проходит Лилит, девочка лет пятнадцати, высокая и тонкая. Лицо у нее смуглое, худое, некрасивое. Глаза очень большие, черные, с длинными ресницами; брови черные, лежат красивыми дугами. На голове цветы, белые и желтые, полукругом положенные спереди. Пестрая и странная, но очень красивая одежда, короткая, до колен открывающая стройные, босые, загорелые ноги. Движения у Лилит медленные и странные. Она почти никогда не смеется.
Лилит (подходит к террасе, всматривается и говорит без выражения). Здесь плачут.
Катя. Лилит пришла.
Отирает слезы и сходит в сад. Целуется с Лилит. Они тихо разговаривают.
XVIIНа террасу выходит Чернецов и говорит Михаилу:
— Нет ли у тебя, Михаил, трех рублей?
Михаил (в замешательстве). Трех рублей?
Чернецов (смущенно). Видишь ли, принципиально я, конечно, против того, чтобы брать у тебя деньги, заработанные тобою. Но, видишь ли, вышло так, что мне до зарезу надо где-нибудь достать три рубля. Такой случай. Нет ли у тебя трех рублей?
Пренебрегая капиталом,
Искал сокровищ для души,
Всю жизнь стремился к идеалам,
А увидал одни шиши.
Так-то вот, и не хочешь, да попросишь.
Михаил (смущенно вынимает кошелек и говорит). Нет ничего. Вот, пусто.
Чернецов. На нет, конечно, и суда нет. Но только я не понимаю, куда ты тратишь. У тебя вчера еще были деньги.
Михаил. Папа, ты забываешь, что у меня могут быть свои потребности.
Чернецов. Потребности! Довольно странно. Тебе еще рано. И ты бы мог со мною посоветоваться, прежде чем иметь потребности. Если не доверяешь мне как отцу, то посоветовался бы со мною как с врачом.
Михаил (краснеет багряно и говорит звенящим голосом). Папа, ты меня не так понял. Это — цинично, то, что ты говоришь.
Чернецов. Ну, ну, не кипятись, пожалуйста. Так нет? Этакая досада! (Идет к двери, бормоча):
Ах, иной у неба
Просит только хлеба,
А другому нужен
И обед и ужин.
(В дверях останавливается и говорит). А там Сухов приехал. Не люблю этого жирного франтика. Зубы скалит, все принципиальное осмеивает, а у самого только два принципа — не зевай и угождай сильным мира сего. Карман себе набьет и карьеру сделает. Ловкач! (Уходит.)
XVIIIКатя (проходя с Лилит мимо террасы, услышала эти слова и опечалилась. Говорит тихо). Опять Сухов.
Михаил на террасе один задумчиво следит за Катею.
Лилит (спокойно отвечает Кате). Веселый и любезный Сухов.
Катя. Он веселый и умеет рассмешить, а мне с ним невесело. Он милый, но я его не люблю.
Лилит. Сухов — милый? Нет, он — злой хищник. У него уши мохнатые, глаза зеленые, а когти он прячет.
Катя. И так ты его нарисовала?
Лилит. Да.
Катя. Покажи.
Лилит. Хорошо. У меня дома. Приди. Я покажу.
Катя. Ты и на меня нарисуешь карикатуру? Я тебя боюсь.
Лилит. Я не страшная.
Катя. А зачем ты карикатуры рисуешь на Михаила?
Лилит (останавливается перед Катею, становится перед нею на колени и говорит просительно). Прости! (Смотрит на Катю снизу вверх пристально и стоит в позе молящей.)
Катя (испугана; говорит). Что ты делаешь, Лилит? Зачем это? Встань!
Лилит. Прости.
Катя (со страхом). А ты не будешь на Михаила карикатур рисовать?
Лилит. Не буду. Прости.
Катя (торопливо и с волнением говорит). На меня можно, на всех можно, на него нельзя.
Лилит. Не буду. Прости.
Катя. Я тебя прощаю, Лилит.
Лилит. Благодарю. (Поднимается медленно и целует Катю.)
Катя. Ты странная. Ты меня испугала. У меня сердце бьется. Зачем ты стала на колени?
Лилит. Я не знаю. Ты не сердись.
XIXЗа дверью на террасу слышен в доме веселый и шумный разговор. Выходят на террасу, продолжая разговаривать, Рогачева и Сухов.
Сухов — невысокого роста молодой человек, довольно полный, жизнерадостный. Лицо красивое, веселое и невыразительное. Одет элегантно. У него большое и доходное имение в этой губернии. Где-то служит; служба у него очень необременительная, но видная. Имеет все шансы на то, что на ближайших выборах пройдет в предводители дворянства.
Сухов (продолжая). Ну и можете себе представить, окатило буквально с головы до ног. (Хохочет.)
Рогачева (со смехом, ласково). Какой кретин! Боже мой, какая глупость!
Видно, что она сама влюблена в Сухова, так нежно смотрит на него.
Михаил, выходя из своей задумчивости, смотрит на Сухова мрачно.
Сухов (здороваясь с Михаилом). А, строитель Сольнес! Серьезен и строг, как всегда.
Михаил. Вы, должно быть, любите дразнить глупых птиц. Но я вам не индюк.
Сухов. Охотно верю вам на слово. Нет людей серьезнее гимназистов. Жаль, жаль, что вы еще не целый инженер.
Михаил. Почему вы об этом жалеете?
Сухов. Кое-что строю. Так, пустячок, больше для забавы и для извода денег.
Рогачева. Ну, это вы так только говорите. Вы хоть и молодой, а отличный хозяин.
Сухов и за ним Рогачева спускаются с террасы в сад. Лилит отходит в глубину сада и останавливается в тени большого дерева. Катя идет навстречу Сухову.
Сухов. А вот и Катя. А мы вас ищем, ищем. Ну, дайте ваши лапки. Можно поцеловать?
Катя. Нельзя.
Сухов. Нет, мне-то можно. (Целует ее руки.)
Катя. Вы дерзкий. Я вам говорю, нельзя.
Сухов. А я говорю, можно. Вы, Катя, моя невеста, а я — ваш жених. Это решено и подписано, правда?
Катя. Смотрите, не ошибитесь.
Сухов. А вы смотрите, не занозите ножки.
Рогачева. Она у меня еще такой наивный ребенок.
Сухов (глядя на Лилит). Откуда ты, прелестное дитя?
Рогачева. Это — наша соседка, Лилечка Луногорская. Славная девочка, хотя немножко избалованная.
Сухов. А, Лилит! Да мы с вами знакомы.
Лилит (стоя в отдалении, говорит очень спокойно). Я вовсе не девочка.
Сухов (со смехом). Не девочка? А кто же ты? Мальчик в юбочке?
Лилит. Я — сказка. Смотри, какие у меня широкие глаза. Я — сказка лесная, лунная.
Сухов. Иди к нам.
Лилит. Нет, я уйду в лес. Я тебя боюсь. (Убегает.)
XXСухов. Очаровательная дикая девочка. Такая некрасивая, но интересная очень! Странная.
Рогачева. Она очень мило рисует.
Михаил (говорит с тихим злорадством, притворно-любезным голосом). Лилит и на вас, Владимир Павлович, карикатуру нарисовала: глаза зеленые, уши острые и мохнатые, зубы острые, а когти спрятаны.
Сухов (хохочет и весело говорит). Вот так красавец!
Рогачева (досадливо краснея). Какая дерзкая, избалованная девочка! Я бы ее… Да вы, Миша, сочинили?
Михаил. Нет, я сказал правду. Я — плебей, я не усвоил благовоспитанной манеры лгать.
Сухов (наконец почувствовал яд насмешки и рассердился, но не показывает этого и говорит спокойно и любезно). Все это мило в малом количестве и на большом расстоянии. Смотрите, Катя, не подражайте очень этой дикарке. Не стоит, милая Катя.
