Борис Акунин - Инь и Ян
Маса (наступая на Аркашу): Дрозьки — это радз. Докутор друг — это два. Дедукция. Давай-давай. Вести господин. Дерать допрос.
Глаша: Так его, Масаил Иваныч! Он дрожки сломал, и с доктором-покойником всё шушукался, и ещё вокруг барышни всё крутился, шпионничал! Он убивец, больше некому! И меня истребить грозился! Чуть жизни не лишил!
Громко плачет.
Маса, достаёт свой свиток, отрывает клочок, вытирает ей слёзы. Жалостно цокает.
Аркаша, воспользовавшись этим, сбивает молотом со стола лампу. Звон стекла. Свет на сцене гаснет. Топот ног.
Крик Масы: Томарэ!
Крик Глаши: Масушка! Не пущу! Убьёт он тебя!
Голос Масы: Грася-сан, догонять, догонять! А, тикусё!
5. Разбитое сердце
Занавес слева закрылся, открылся справа. Там лаборатория: стол с колбами и ретортами, на столе лежит чёрный кролик. Ян в фартуке склонился над кроликом. Рядом Инга, она держит в руках веер.
Инга: Как я рада! Не расстраивайся из-за кролика. Мы купим тебе тысячу других. Мы построим настоящую лабораторию, у тебя будут квалифицированные ассистенты. Ты непременно своего добьёшься. И мы с тобой будем очень, очень счастливы.
Кладёт ему руку на плечо.
Ян (раздражённо дёрнув плечом): Подыхает! Мышцы одеревенели! Что я делаю не так? Что?
Инга (трогает его за воротник): Несвежий… А у меня ты будешь окружён заботой, у тебя всегда будут чистые, накрахмаленные рубашки. По вечерам мы будем пить чай, и ты будешь рассказывать мне о своей работе. Ты увидишь, какое это счастье — семья.
Ян (оглядывается на неё): Лаборатория, животные, ассистенты — да-да. Слушай, этот веер, говорят, стоит миллион. Ты теперь богата. Купи его у меня, а? За полцены уступлю, мне хватит.
Инга: Купи? Купи?!
Ян: Ну да. А что такого? Я, конечно, могу продать его кому-нибудь из этих, из коллекционеров, но это время, хлопоты. Работать нужно. Ты ведь желаешь мне добра, ты моя кузина. Дай хоть двести тысяч. Даже сто. Мне хватит. У меня будет лаборатория, а ты восстановишь дядину коллекцию, вернёшь в неё самый ценный экспонат.
Инга: Да я и так куплю тебе лабораторию! Мы устроим её прямо здесь, в Эрмитаже, хочешь?
Ян: Хм… Понимаешь… Вообще-то настоящему учёному не следует жениться. Пойдут пелёнки, няньки. Чаепития, и жена всё расспрашивает, и нужно ей объяснять… Давай лучше ты купишь у меня веер. Пятьдесят тысяч, и он твой.
Инга резко отворачивается и стоит так, спиной, некоторое время. Потом вновь оборачивается к нему.
Инга: Я не нужна тебе… Хотела подарить тебе свою жизнь, а ты в этом подарке не нуждаешься… Что ж, пусть так. Будь по-твоему.
Ян: Ты только не обижайся, ладно? Ну какой из меня муж, сама посуди.
Инга: Я не буду обижаться.
Ян (встревоженно): А веер купишь?
Инга: Куплю.
Ян: За пятьдесят тысяч?
Инга: Почему за пятьдесят? Ты говорил миллион — значит, миллион. Нынче же отдам распоряжение в банк. У тебя будет всё, что ты хочешь…
Ян хочет обнять её, вместо этого начинает жать руку, соображает, что она в резиновой перчатке, стягивает её зубами. Рукопожатие.
Ян: Всё, уговор. Веер твой. А миллион мой. Ты не передумаешь?
Инга: Уговор…
Ян: Ура! Сделка века совершилась! (Склоняется над кроликом, напевая из «Оды к радости».) «Freude, schöner Götterfunken, Tochter aus Elysium…»
Инга печально за ним наблюдает. Оба повёрнуты спиной или вполоборота к залу.
В это время из-за кулисы появляется Аркаша с молотом в руке. Ступая на цыпочках, проникает в лабораторию и закрывает за собой занавес.
6. Удар ногой
Перед занавесом. Маса толкает кресло с Фандориным, держит над ним зонт. Рядом семенит Фаддей.
Маса (возбуждённо): …Нигэтэ симаимасита! Утагаи-мо наку, Арукася га короситан дэс!
Фандорин: Аркаша?
Маса: Хай!
Фандорин (Фаддею): Вы уверены, что это был он?
Фаддей: А кто ж. Глаза ещё, слава Богу, видют. Он через двор к хлигелю прошмыгнул, я признал.
Фандорин: Ну что ж, дело близится к финалу.
Останавливаются перед той частью занавеса, за которой лаборатория.
Маса пытается открыть — заперто.
Маса: Симаттэмас!
Фандорин (подъезжает, громко стучит): Ян Казимирович! Инга Станиславовна! Откройте! Это я, Фандорин!
Изнутри доносятся крики.
Аркаша: Сколопендра! Иуда! Убью!
Шум, грохот.
Инга: Стреляй, Ян, стреляй!
Три выстрела.
Маса с визгом подскакивает, вышибает ногой «дверь».
7. В лаборатории
Занавес открывается полностью.
Аркаша лежит, чуть в стороне на полу сидит Ян с револьвером в руке. Инга тоже на полу, близ столика, её лицо в крови.
Фандорин (вкатываясь в лабораторию): Инга! Вы ранены?
Инга: Ударилась о ножку… Он толкнул… Ничего…
Ян встаёт, пошатнулся, схватился за голову.
Ян: Чёрт… Что за чёрт… Стоял… Вдруг лежу… И рядом — это. (Показывает револьвер.) Я убил его? Убил?
Маса (он сидит на корточках над Аркашей): Готов. Дырки. (Показывает три пальца.) Горова, грудь, хара.
Ян: Хара?
Фандорин: Это по-японски «живот»… Инга, Инга Станиславовна, вы можете встать? (Помогает ей подняться.)
Инга: Всё хорошо… Только голова немножко кружится.
Фандорин: Лоб разбит. А пол пыльный, грязный. Воды!
Фаддей уже несёт кувшин с водой, смачивает платок Фандорина.
Инга: Вы себе не представляете… Это был кошмар!
Фандорин: Потом расскажете. Сначала нужно п-промыть ссадину. (Осторожно обрабатывает рану.)
Ян подходит, смотрит с профессиональным интересом.
Ян: Классический случай. Питательнейшая среда для бацилл Николайера. Эх, сейчас бы инъекцию сыворотки — если б была…
Инга: А ты? Как ты? Он тебя так сильно ударил.
Ян (щупает голову): Шишка. Но сотрясения вроде бы нет.
Фандорин: Ну вот. Так лучше. А теперь рассказывайте.
Ян: Пускай Инга. Мне, собственно, нечего рассказывать… (Трогает шишку.)
Инга: Да, Ян ничего не видел… Мы стояли — вот здесь, спиной к двери. Разговаривали. Вдруг сзади шорох. Не успела оглянуться…
Ян: Я тоже не успел.
Инга: Удар, Ян падает! Оборачиваюсь — этот человек. Замахивается, хочет снова ударить. Я его за руки, на пол со стуком что-то железное. Смотрю — пистолет! Отшвырнула ногой! А он меня как толкнёт! Я отлетела туда, ударилась!
Ян: Я как сквозь сон… Слышу: «Стреляй, Ян! Стреляй!» Смотрю — на полу вот эта штука. Сам не помню, как поднял руку, нажал несколько раз…
Фандорин: И все три раза попали. В голову, в грудь и в живот. Уложили н-наповал. Недурно для новичка.
Ян: Что это он на нас накинулся? С молотком, с револьвером. Что мы ему сделали? С ума, что ли, сошёл? Ничего не понимаю.
Фандорин: Что ж тут не понять? Картина более или менее ясная. Наступают времена, когда в спектакле под названием «Россия» поменяются роли. Такому вот Аркаше будет мало реплики: «Кушать подано», он захочет стать главным действующим лицом д-драмы. Лакей Аркадий в этом преуспел. Он придумал пьесу, ловко разыграл её, а господ сделал статистами. Вытащил из долговой ямы Диксона. Поставил условие: хозяин должен умереть. И Диксон то ли отравил, то ли, как говорится, залечил до смерти — так или иначе, Сигизмунд Борецкий переселился в мир иной.
Инга: Бедный дядя… Это всё из-за наследства, да?
Фандорин: Из-за веера. Чтоб поверить в могущество этого куска бумаги (кивает на веер, лежащий на столе), нужен особый склад личности. Бог знает, какие б-бредовые фантазии витали в голове этого лакея. Действовал он дерзко и изобретательно. Доктору за соучастие, очевидно, посулил деньги. Во всяком случае, о волшебных свойствах веера Диксону известно не было. Аркадию было очень важно, чтобы о к-колдовской силе веера никто не узнал, особенно наследники. Именно поэтому он подпилил ось на дрожках, чтобы я не приехал и не испортил ему всю игру.
