Александр Островский - Том 10. Пьесы, написанные совместно

Курбский —
Великий вор! Он ради живота
Испродал нас и сотворил измену.
Не мог стерпеть он гнева от царя!
Иль он забыл, что божий гнев страшнее?
Он взял Казань, громил в Лифлянтах немцев,
За ним заслуг довольно. Если будут
Такие слуги бегать к иноземцам,
Так на кого ж надеяться царю?
Изменник он, его мы проклинаем
Из рода в род.

Да легче ль от того!

Наш государь, царь правды, не захочет
Из-за него казнить невинных. Братья,
Не Курбский враг боярам, есть другой
Свирепый враг, что демонским глаголом
Царя на гнев и казни разжигает…
Малюта — враг боярский.

Здравствуй, дядя!

Пошел, дурак!

За что же ты дерешься?
Привык татар лупить! Ишь, разгулялся
И на своих, — я русский, не татарин.
Коль хочешь ты былую удаль-силу
Попробовать, татарина побить,
Так вот тебе мурза!

Ты, шут, потише!
Татарин тот, кто плохо служит. Я же
Крещен давно, служу царю исправно
И бью врагов его, не разбирая —
Татарин ли, иль русский он изменник
И больно бью!

Ни, ни! Башка царева!
Не тронь, мурза, я пригожусь вперед!
Снова смеются.

Ты не дразни, и то он зол на князя.

Боишься ты! У! У! Смотри, Малюта
Живого съест.

Потешил ты, потешник!
Держи пригоршни шире!

Ах ты, олух!
Дарить меня задумал, будто царь!
Аль я тебе не ровня, али хуже?

Бери, когда дают.

Добро, возьму я;
А вот ужотка дедушке Ивану
Я на ушко шепну, что князь-де Сицкий
Дарил меня серебряным рублем,
Знать, подкупал меня на государя.

Молчи, дурак!

Тебя сведут на площадь,
На сковродах пожарят, после в пузо
Гвоздей набьют.

Ну, полно, перестань!
Умей шутить! О голове не шутят.

О голове? А у тебя на плечах
Уж будто голова? Пустая тыква!

Вот до чего мы дожили: Малюта
И шут его бояр исконных судят.

Молчать бы, князь!

Молчи, а я не стану,
Ведь брань моя не новость для Малюты.

Сам в петлю так и лезет!

Эх, бояре!
На вас на всех никак не угодишь!
Иному люб Малюта, а другому
Не по душе, — ему не разорваться!
(Указывая на Шуйского.)
Вот князь Василий, например, с поклоном
Ранешенько был нынче у Григорья
Лукьяныча; проведал о здоровьи.

Я видел, как пришел к нему Репнин,
И я за ним.

Я с Сицким заходил!

А до меня зашел князь Ряполовский.

Похвальное смирение, бояре!
Ну что ж, здоров? Вы заходите чаще!
С медведями он водится цепными,
Того гляди — сломают.

А ведь правда:
Медведь его чуть-чуть не изломал,
Да подвернулся парень.

Вот детина!

А кто он родом? Из какого званья?
Его, кажись, мы прежде не видали.

Он дворянин, из рода Колычевых.

Он у меня служил; я за родного
Держал его, и в вотчине нередко
На Костроме живал со мной. Он храбрый
И грамотный, и я любил его;
Да что-то сам ему не полюбился:
Он от меня пошел служить к Малюте.
Насильно мил не будешь.

Князь-надёжа,
Коль слуги от тебя бегут, так плохо;
Перед пожаром, говорят, из дома
Все тараканы выползают вон.

Ты здесь побудь покуда до приказа!
Я скоро выду.

Али на медведя
Собрался, кум?

На старого медведя.

Ай, батюшки! Как он глядит-то косо,
Все в сторону, и все в твою, Михайло.

Побереги себя, князь Михаил,
Ты дорог нам и родом и делами;
Такие слуги — честь родной земле,
Краса царям.

Твой княжий род и служба —
Заступники твои пред государем,
Заступимся и мы, что хватит сил.

Ты пожалей себя и нас.

Довольно
Терпели мы, пора обороняться!
Коль чести вы не цените боярской,
Коль нет стыда у вас, князей природных,
Перед Малютой рабски унижаться,
Коль вам ума, и слов недостает,
И смелости заговорить в защиту
Голов своих и чести, — Воротынский
На царский суд Малюту позовет;
И перед троном грозного владыки
Тягаться станут о боярской чести:
Седой старик, израненный врагами,
В броне стальной и княжеском шеломе,
И злой бесоугодник, в черной рясе,
С боярской кровью на руках! Пойдемте!

Остановись! По царскому приказу
Пойман ты! Ты обвинен в измене
И волшебстве! Не бойся проволочки,
Мы волочить тебя не будем долго:
Сегодня же на царский суд поставим.