Михаил Загоскин - Благородный театр

               Что вам угодно приказать?

Готово ль у тебя?

                  На сцене всё готово.

А что, который час?

                    Три четверти седьмого.

Что ж Оленька нейдет?

                          Я к ней сейчас послал.
А Вельский где? И он опаздывать уж стал.
Я прежде не знавал за ним привычки этой.

Он из дому хотел совсем уже одетый
Приехать в шесть часов.

                        Нельзя ж ему забыть,
Что ровно в семь часов на сцене должно быть.

Ну, что ты?

             Доложить, что начали съезжаться.

Ух! Сердце замерло! Хоть вовсе отказаться.

Помилуйте!

           Да я наверно осрамлюсь,
Я знаю наперед; лишь только появлюсь,
Все лопнут со смеху.

                     Ах, как вы малодушны!
Не стыдно ли?

              Боюсь!

                     Да будьте же послушны
Рассудку вашему. Чего бояться вам?

Ступай! Проси сюда скорее наших дам.

Эй, братец, быть беде! Недаром лихорадка
Меня трясет.

              Да вы сыграете...

                                Прегадко!
Я ж в этом парике на чучелу похож...
Ах, батюшки мои! То бросит в жар, то в дрожь!

Неужели на вас не действуют примеры?
Ну вот, боюсь ли я?

                    Не выпить ли мадеры?

Помилуйте! Зачем? Чтоб ролю позабыть?

Хоть рюмочку одну.

                   Нет, нет!

                             Да как же быть?
Смотри, я весь дрожу.

                      Вам это не поможет.
И что, скажите мне, так сильно вас тревожит?
Вы знаете, у нас партер неприхотлив,
Сыграйте как-нибудь!

                     Ты видишь, я чуть жив.

Добро, останьтесь здесь, а я пойду на сцену.

Нет, вечно не прощу Бирюлькину измену!
По милости его теперь я в западне.

Когда сберутся все, махните только мне,
И я начать велю тотчас же увертюру.

И эту глупую, несчастную фигуру
Я должен выставить сегодня напоказ!
Добро б я был талант!

                      Таланта много в вас.
Хотя заметна в нем какая-то незрелость,
Но это ничего: вы знаете, что смелость
Берет и города. Смелей, сударь, смелей!

Да, да! Толкуй! А всё по милости твоей.
Нет, душенька! Вперед театра не затеешь!

Признайся, брат! И ты немножечко робеешь?

Кто! Я-с?

             Чай, скажешь, нет?

                                 Так это в первый раз.
Помилуйте! Ну, что за публика у вас?
Кого робеть? Друзья, приятели, старушки,
Полдюжины детей. Да это что? Игрушки!
И роля-то моя всего странички две.
Нет, сударь! В старину, как я играл в Москве,
Так есть чего робеть: не мало и не много
Три тысячи персон. А судят-то как строго!
Уж милости от них не жди и не проси:
Как шикать примутся, так боже упаси!
Беда! Не так, как здесь: там публика не наша,
Соврать не смей!

                 А вот идет сюда Наташа.

Где Федор Львович? Где?

                           Куда бежишь? Куда?
Я здесь.

         Ах, боже мой!

                        Что сделалось?

                                        Беда!

Ахти! Спектакель наш нейдет?

                                Ах, сударь! Хуже!
Ведь Ольга Дмитревна...

                        Племянница? Да ну же!
Злодейка, говори!

                   Она...

                             Я жду всего!..
С ней дурно сделалось?..

                           Ох! Это б ничего,
А то как вздумаю... Какое приключенье!
Какой удар!

            Ну вот, прошу иметь терпенье!
Негодная! Да что?

                        Она...

                               Занемогла?

Нет, хуже...

             Что за вздор?

                           Она, сударь... Ушла!

Ушла?.. Куда?.. Зачем?.. Не может это статься!

Так барышня твоя.

                    Уехала венчаться.

Ушла?.. Нет, нет! Ты врешь!

               Я всё вам расскажу.
Вот с час тому назад в уборной я сижу,
И барышня со мной, совсем уже одета;
Вдруг к заднему крыльцу подъехала карета...

Ну, ну!

        Дверь скрыпнула — и кто-то на крыльцо
Тихонечко взошел; глядь барышне в лицо —
Она — как смерть!

                  Ну, ну!

                          Заплакала, вскочила,
Накинула платок и в дверь...

                             А ты пустила?..