Ясмина Реза - Пьесы
НАТАН "Когда умерла моя мать, мне было шесть лет. Она поднималась по лестнице со своим чемоданом, я как сейчас помню чемодан, который волочится по каменным ступеням. Когда ушел мой отец, мне было одиннадцать лет, была война… Я оказался совершенно один в этом мире, я был так одинок и так внезапно повзрослел, что мне явился Дьявол… Я воспринял его как стратегическое подкрепление, как некий оплот, как крепость, где мне удалось укрыться. С того самого дня, и уже навсегда, я вступил в жизнь, безупречным и холодным, с головы до ног ощетинившись шипами. Своего воображаемого сына я нарек Натаном. Ради тебя, Натан, ради тебя, мой чудесный отпрыск, прошу Небо, послать мне не слишком скорую смерть. Симон Вейнбер, 1928."
Папе тогда было 20 лет.
Затемнение.
Терраса, расположенная на одном уровне с домом, стол. Садовые стулья.
Алекс и Натан стоят.
НАТАН. Откуда ты?
АЛЕКС. Из своей комнаты.
НАТАН. Я звал тебя, ты не отвечал.
АЛЕКС. Она уехала?
НАТАН. Я не знаю.
АЛЕКС. Кто ей сказал?
НАТАН. Не знаю…
АЛЕКС. Ты.
НАТАН. Нет.
Входит Эдит.
ЭДИТ. Это я… это я ей сказала.
АЛЕКС. Ты сказала, чтоб она приехала?
ЭДИТ. Нет. (после паузы) Какое это имеет значение?
АЛЕКС. Она уехала?
ЭДИТ. Нет.
АЛЕКС. Скажи ей, чтоб убиралась.
ЭДИТ. Перестань.
АЛЕКС. Скажи ей, чтоб убиралась. Пожалуйста.
Пауза.
ЭДИТ. Хотите, кофе сделаю?
АЛЕКС. Это как-то неприлично!
ЭДИТ. Слушай, Алекс, тебе не кажется, что сейчас неподходящий момент…
НАТАН. Оставь его…
ЭДИТ. Ты же знаешь, они виделись, она приезжала сюда даже без твоего ведома.
АЛЕКС. Ну и что?
ЭДИТ. Я просто хочу сказать, в том, что она сейчас здесь, нет ничего особенного…
АЛЕКС. Потому что ты, если водишь с кем-то знакомство, непременно идешь на его похороны! Ты должно быть всю жизнь проводишь на похоронах, бедняжка!
НАТАН. Сделаешь кофе, Эдит?
ЭДИТ. Да…
АЛЕКС. Оставь. Я сам пойду. (Уходя) На самом деле я сам ненормальный.
НАТАН. Твое поведение ненормально.
Алекс смотрит на Натана, затем выходит. Эдит садится.
Молчание.
Входит Элиза.
ЭДИТ. Садись… Иди садись…
ЭЛИЗА. Нет, я не останусь, спасибо… Я только хотела попрощаться с вами… До свидания, Эдит… (Они целуются) До свидания, Натан…
Подходит к нему, после некоторого колебания протягивает руку. Она поворачивается, чтоб уйти.
НАТАН. Элиза…
ЭЛИЗА. Что?
НАТАН. Побудь немного…
ЭДИТ. Алекс пошел делать кофе, побудь немного…
ЭЛИЗА. Он сейчас придет…
Пауза.
НАТАН. Где мой дядя?
ЭЛИЗА. Пошел прогуляться с женой.
НАТАН. Ты ее знала раньше?
ЭЛИЗА. Нет.
НАТАН. Садись.
ЭЛИЗА. Да нет…
НАТАН. А если я сяду, тогда ты сядешь?
ЭЛИЗА. Нет…
Слышится голос Алекса: Эдит, где фильтры?
ЭДИТ. Над раковиной…
Она встает и выходит. Молчание.
НАТАН. Ты постриглась.
ЭЛИЗА. Да… Уже давно.
НАТАН. Тебе хорошо…
ЭЛИЗА. Ты так считаешь?
НАТАН. Да.
ЭЛИЗА. Мне нужно ехать…
Пауза.
НАТАН. До свидания.
ЭЛИЗА. До свидания…
Она уже поворачивается чтоб уйти, потом возвращается.
ЭЛИЗА(очень быстро) Натан, я думаю, мы больше никогда не увидимся, мне надо кое-что сказать тебе…Все эти годы я думала только об одном: увидеть тебя снова, это было как наваждение, снова увидеть тебя, смотреть на тебя, слышать твой голос…Ты преследовал меня повсюду, я была неспособна полюбить кого бы то ни было…
Она поворачивается и быстро выходит. Натан остается один.
Затемнение.
Та же сцена, то же освещение. Натан один.
Входит Эдит с кофейными чашками.
ЭДИТ. Она ушла?
НАТАН. Да.
Она ставит чашки на стол.
ЭДИТ. Только что Жан звонил. Я хотела было позвать его завтра на обед, а потом подумала что… В общем я не так уж хочу его видеть, не то чтобы именно его… Его посылают в Лондон.
НАТАН. Он доволен?
ЭДИТ. Думаю, да. (Улыбается) Он сообщил мне это зловещим голосом…
Натан улыбается.
ЭДИТ. Тебе не жарко? Не знаю почему, но мне жарко… (Снимает кофту)
Будто сентябрь на дворе… Она правильно сделала, что ушла.
Входит Алекс с кофейником.
АЛЕКС. Он некрепкий, я выскреб остатки со дна банки.
НАТАН. А в кладовке в шкафу?
АЛЕКС. Там я не смотрел.
ЭДИТ. Первый раз вижу, как ты готовишь кофе.
АЛЕКС. А как ты думала я живу?
ЭДИТ. Я ведь не сказала, что ты не умеешь. Ты все понимаешь в отрицательном смысле.
АЛЕКС. Я не понимаю это в отрицательном смысле, что я такого сказал?
Просто для тебя это такое открытие, что я умею варить кофе, любой идиот может сварить кофе, подумаешь, какой героизм… Ты еще в кухне меня спросила, умею ли я делать кофе!
ЭДИТ(взволнованно) Я не спрашивала у тебя, умеешь ли ты, я спросила, не нужно ли тебе помочь.
АЛЕКС. Это одно и то же.
НАТАН (пока Алекс разливает кофе) Это моча, а не кофе.
Алекс пробует и с отвращением отставляет чашку.
АЛЕКС. Что они там делают втроем?
НАТАН. Пьер с женой прогуливаются. Элиза уехала.
АЛЕКС. Ты видел ее?
НАТАН. Она зашла попрощаться с нами.
АЛЕКС. Это вы попросили ее уехать?
НАТАН. Нет.
Молчание. Алекс встает и делает несколько шагов.
АЛЕКС. Надо бы прополоть огород, он зарос крапивой. (Обращаясь к Эдит)
Секатор есть?
ЭДИТ. Ты хочешь полоть огород секатором?!
АЛЕКС. Я не могу смотреть на этот лес и не думать о том, что под ним задыхается папа… Это просто безумие — похоронить его здесь… А на вас это не давит? Я представляю его голову, ноздри, забитые землей, и это глухое пение птиц…
ЭДИТ. Перестань…
НАТАН. Секатор в гараже, на столе…
АЛЕКС (Оборачиваясь к Эдит) Я хочу собрать чертополох. Вот зачем мне секатор.
ЭДИТ. Ты помнишь букеты чертополоха?
НАТАН. Он помнит.
ЭДИТ. Сейчас не сезон… Что сделать на ужин? Ничего нет. Банка тунца, рис…
НАТАН. Ну и хорошо.
ЭДИТ. Ты думаешь, они сегодня останутся?
НАТАН. Понятия не имею.
ЭДИТ. Она такая утомительная…
НАТАН. Она забавная, живая..
ЭДИТ. Ты считаешь?
НАТАН. Да… Мне она нравится.
Пауза.
ЭДИТ. Помоги мне, Натан.
Затемнение.
3
Деревенская дорога. По ней идут Пьер и Жюльена. Она сняла пальто и повесила на руку.
ЖЮЛЬЕНА. Если бы я знала, что будет так тепло, одела бы габардиновый плащ… Согласись, что погода в ноябре непредсказуема! Как бы то ни было, незачем было одеваться в черное, это смешно, я одна в черном. Что будем делать вечером? Как по-твоему, останемся ужинать?
ПЬЕР. По-моему не слишком удобно навязывать свое присутствие.
ЖЮЛЬЕНА. Ты считаешь, что способен сегодня ночью проделать обратный путь? Честно говоря, по — моему можно остаться переночевать.
ПЬЕР. Посмотрим.
ЖЮЛЬЕНА. Какой же унылый здесь пейзаж! Ничего общего с Нормандией. А она хорошенькая, эта Элиза. Правда?
ПЬЕР. Слишком плоская.
ЖЮЛЬЕНА. Да, плоская. Это модно. Постой. Ты видишь, это ужасно, стоит мне пройти пятьдесят метров, я задыхаюсь.
ПЬЕР. Ты не делаешь зарядку, так что это нормально.
ЖЮЛЬЕНА. Нет, нет, это более серьезно, у меня что-то с сердцем, я уверена. На, пощупай… Да не так! (Смешок) Пьер, послушай, прямо на дороге!
ПЬЕР(просовывая руку под кофту) Сколько же на тебе всего надето!?
ЖЮЛЬЕНА. Три слоя, не считая пальто. Прямо перед выходом я еще поддела шерстяную майку.
ПЬЕР. Ты же во всем этом просто задыхаешься!
ЖЮЛЬЕНА. Я задыхаюсь. Это из-за шерстяной майки мне так душно.
ПЬЕР. Сними ее.
ЖЮЛЬЕНА. Где? Прямо здесь?!
ПЬЕР. Найдем какое-нибудь деревце…
ЖЮЛЬЕНА. Ты видишь здесь деревце?
ПЬЕР. Если ты смелая, сними ее в кукурузном поле, а я пока послежу за дорогой.
ЖЮЛЬЕНА. А если меня заметит какой-нибудь крестьянин?
ПЬЕР. Никого нет.
ЖЮЛЬЕНА. Ты крестьян не знаешь, однажды Николя шел через поле, уж не знаю, что там росло, и кто-то преследовал его на тракторе! Все будет нормально, все будет нормально, не беспокойся.
ПЬЕР. Давай вернемся, ты там ее снимешь. Сними хоть свитер.
ЖЮЛЬЕНА. Ты думаешь?… Ой нет, видишь, рукам холодно. Нет, нет, это из-за белья…
Они поворачивают.
ЖЮЛЬЕНА. Он был женат на этой девушке?
ПЬЕР. Кто?
ЖЮЛЬЕНА. Алекс.
ПЬЕР. Нет.
