Ясмина Реза - Пьесы
ПЬЕР. Кто?
ЖЮЛЬЕНА. Алекс.
ПЬЕР. Нет.
ЖЮЛЬЕНА. Забавно, что никто из всех троих так и не женился.
ПЬЕР. Да
ЖЮЛЬЕНА. Особенно странно для людей их поколения. Это нетипично.
ПЬЕР. Я женился на тебе в шестьдесят три года.
ЖЮЛЬЕНА. Ты — не пример. Ну-ка, посмотри, не она ли это там?
Пьер надевает очки.
ПЬЕРО-о!
ЖЮЛЬЕНА. Что она там делает?
ПЬЕР. Похоже, машина сломалась.
Они идут навстречу Элизе.
4
Место захоронения отца.
Появляется Алекс. В одной руке у него секатор, в другой — три сухих пожухших стебля чертополоха. Он долго смотрит на землю. Затем садится на корточки.
Пауза.
АЛЕКС. Папа, послушай меня. Ты вынужден меня выслушать, твои ноздри заполнены землей, ты не можешь заорать. Теперь я ору один, я только и делаю, что ору. Когда я смотрю на себя, мне кажется, что я старичок. Я ору, суечусь как шавка, что-то сжимает мне губы. Когда мне было двенадцать лет, ты дал мне пощечину, потому что я ел куриную ногу одной рукой. Ты не предупредил меня, не сказал даже "Ешь двумя руками", сразу ударил. Никто и бровью не повел. А я поднялся в свою комнату и плакал там как дурак. Пришел Натан — правда он пришел, когда уже закончил есть — он сказал "Он такой, потому что мама умерла", а я ответил: "Оставь меня в покое, пусть он тоже сдохнет…"
Появляется Пьер. Он молча останавливается в нескольких метрах.
АЛЕКС. Ты здесь?
ПЬЕР. Извини…
АЛЕКС. Ты тоже пришел навестить?
ПЬЕР. Знаешь, я повинуюсь своим старым ногам. Они тянут меня, и я следую за ними.
Пауза.
ПЬЕРА чертополох для него?
АЛЕКС. Нет.
ПЬЕР. Это мне напомнило твою мать. Она делала замечательные букеты из чертополоха. Летом.
АЛЕКС. Да.
ПЬЕР. Мне жаль, что они не рядом похоронены.
АЛЕКС. Он захотел здесь.
ПЬЕР Я знаю.
АЛЕКС Самая что ни на есть эгоистическая затея.
ПЬЕР. Имение большое, тебе не обязательно сюда заходить.
Пьер садится на пенек.
ПЬЕР. Я могу остаться, или мне лучше уйти?
АЛЕКС. Нет. Останься.
ПЬЕР. Тебе сейчас сколько лет?
АЛЕКС. Сорок три года.
ПЬЕР. Сорок три… Я видел, как ты родился, а тебе уже сорок три года… В твоем возрасте мне казалось, что все уже позади, все кончено, завершено…Что-то вроде истлевшего рая.
АЛЕКС. А сейчас нет?
ПЬЕР. Нет!… Нет, нет, сейчас нет…
АЛЕКС. Сколько мне тогда было лет?
ПЬЕР. Когда мне было, сколько тебе сейчас? Тебе было около двадцати…
АЛЕКС. Ты жил в Нью-Йорке…
ПЬЕР. В Бостоне… Я был безумно влюблен в одну американку. (Смеется)…Меня всего распирало от желания, аж подбрасывало!
Алекс улыбается.
АЛЕКС. Я помню Американку.
ПЬЕР. Ты ее знал?!
АЛЕКС. Нет, но это же было семейное предание — "Американка", "Американочка" Пьера.
ПЬЕР. Ты только подумай! Это длилось шесть месяцев, а через шесть месяцев она уехала во Флориду с одним предпринимателем, производившим зубную пасту,
АЛЕКС. Но ты ведь больше прожил в Штатах.
ПЬЕР. Три года… Но без Американки! Были и другие, но эта была особый случай…
Небольшая пауза.
АЛЕКС. Как ты объясняешь то, что мой отец никогда больше не женился?
ПЬЕРУ него уже было трое детей, зачем же по-твоему ему надо было снова жениться?
АЛЕКСУ него были романы?
ПЬЕР. Я об этом ничего не знаю. Возможно… (После паузы) Может быть с Мадам Натти.
АЛЕКС. С Мадам Натти? С педикюршей?
ПЬЕРУ меня нет никаких доказательств… Бедный, если б он меня слышал!
АЛЕКС. Мадам Натти!
ПЬЕР. Она была очень мила, прелестное треугольное личико. Натан тоже подозревал.
АЛЕКС. Ах так?!
ПЬЕР. Конечно же мы ошибались.
АЛЕКС. Мадам Натти…
ПЬЕР. Знаешь, твой отец не был слишком… в общем это не было его главной заботой. Когда умерла Лиля, ему было столько, сколько тебе сейчас, я не знал его в молодости, но впоследствии он всегда производил на меня впечатление аскета.
АЛЕКС. Который вызывал педикюршу.
ПЬЕР. Да нет!… Хотя может быть. Я надеюсь!
Оба рассматривают свеженасыпанную землю. Пауза.
ПЬЕР. Знаешь, в минуты печали — тебе покажется это смешным — мне вспоминаются слова поэтов… глупо, да?
АЛЕКС. Нет…
ПЬЕР. Да нет, глупо…
Пауза.
АЛЕКС. Знаешь, что пожалуй самое необъяснимое?… Мне хочется просить у него прощения… Когда он болел, я садился к нему на кровать, но не мог найти нужных слов, однажды я хотел взять его за руку, но в этот момент он пошевелился, чтоб поправить простыню или одеяло… и я не взял его за руку…Он сказал: Как твоя критика, продвигается??" "Да…" "Ты читаешь хорошие книги?"… Сколько горечи было в его голосе!…
Пауза.
АЛЕКС. Ты думаешь я его еще увижу?…Тебе смешно?
ПЬЕР. Нет, нет! Не в этом дело!… Я улыбнулся не от твоего вопроса…
АЛЕКС. А отчего?
ПЬЕР. Так…Просто эта манера… Твое высказывание мне кое-что напомнило…Некоторые из твоих высказываний, когда ты был маленьким…Вот.
АЛЕКС. Ты хочешь сказать, что в моем возрасте не задают подобных вопросов, в этом дело?
ПЬЕР. Да нет же, нет!
АЛЕКС. Да. Ты улыбаешься с таким сочувственным видом, словно
…
ПЬЕР. Вовсе нет! Я не улыбаюсь ни с каким видом… прежде всего я вообще не улыбался, а я… "вздохнул", как пишут в книгах… Я вздохнул, улыбнувшись… И вообще ты мне надоел!
АЛЕКСА что я сказал? Я ничего не говорю…
ПЬЕРА я говорю черт знает что… Извини меня.
Пауза.
АЛЕКС. Ты мне так и не ответил…
ПЬЕРА ты считаешь, я в состоянии тебе на это ответить?
АЛЕКС. Ну у тебя же есть какие-то соображения. У всех есть какие-то соображения.
ПЬЕР. Соображения… есть.
АЛЕКС. Ну и что?
ПЬЕР. Я думаю, что через некоторое время вопрос о том, чтобы увидеться снова, больше не будет возникать… Вот мои соображения…
АЛЕКС. Когда я умру?
ПЬЕР. Да нет! Гораздо раньше!
АЛЕКС. Но я же хочу, чтобы ты сказал мне, что я еще увижу его! Черт, это ж так просто, ясно, я хочу, чтоб ты сказал мне: "Да. Ты его еще увидишь. "Мне это необходимо! Странно, что ты этого не понимаешь! Мне это необходимо!
Это глупо, как угодно, но я хочу, чтобы мне сказали: "Да! Ты его еще увидишь!
Пауза.
ПЬЕР. Сообщаю тебе, что я все прекрасно понял…
АЛЕКС. Ты знаешь, что он постоянно твердил мне! Не говоря уже о его навязчивой идее определить меня во Французскую Академию. "Тебе необходимо упорядочить свою жизнь!" Это было его любимое слово "упорядочить"… Как можно воспринимать жизнь, которая ассоциируется с этим словом?
ПЬЕР. Когда увидишься с ним, спросишь.
АЛЕКС(пытается улыбнуться) Все эти вещи нужно прояснить, иначе…
ПЬЕР. Да.
АЛЕКС. Иначе… Я не мог с ним бороться, он меня не слышал…Никогда… Я не помню случая, чтоб он меня слушал, терпеливо… спокойно…
ПЬЕР. Да…
АЛЕКС. И если я его больше не увижу… (Он замолкает, не в состоянии продолжать)
ПЬЕР. Тебе совсем необязательно говорить, ты знаешь…
АЛЕКС. Я не могу привыкнуть к мысли, что бы ты не думал по этому поводу, эта мысль сегодня для меня невыносима…
ПЬЕР. Да… конечно…
Пауза.
АЛЕКС. А у тебя просто фантастическое терпение…
ПЬЕР. Правда?
АЛЕКС. Да. У тебя фантастическое терпение.
ПЬЕР. Правда.
Пауза.
ПЬЕР. Мы сейчас встретили Элизу на дороге…У нее машина сломалась…Бедняжка была в отчаяньи. Мы пешком вернулись в деревню, всюду звонили, ни один мастер не хочет ехать в субботу, накануне праздника Всех Святых.
АЛЕКС. Она там?
ПЬЕР. А куда по-твоему ей идти? Мы привели ее, она хотела остаться в бакалейной лавке, сидеть и ждать там мастера из Жьена, который никогда не приедет.
АЛЕКС. Я не видел ее три года…
ПЬЕР. Три года… Так долго?
АЛЕКС. Да.
ПЬЕР. Да-а!…
АЛЕКС. Я не ожидал сегодня ее увидеть…
ПЬЕР. Может быть…
АЛЕКС. Нет.
ПЬЕР. Ты даже не знаешь, что я хотел сказать!
АЛЕКС. Знаю.
ПЬЕР. Ну что?
АЛЕКС. Она приехала вовсе не за тем, чтоб утешать меня, успокойся. Она не ради меня приехала…Она приехала из приличия. Из уважения к буржуазным традициям.
ПЬЕР. Это глупо.
АЛЕКС. Да уж!
ПЬЕР. Ты глупый.
Пауза.
АЛЕКС. Как тебе удается быть таким…
ПЬЕР. Каким таким?
АЛЕКС. Таким оптимистом.
ПЬЕР. Оптимистом… По-моему ты выбрал не подходящее слово.
АЛЕКС. Ты понял. Объясни.
ПЬЕР. Ты хочешь сказать, что мне свойственно пребывать в хорошем настроении… Да… Да… Но когда я умру, никто не придет плакать на мою могилу из-за куриной ножки.
Алекс рыдает.
