Фридрих Шиллер - Смерть Валленштейна
Входят Илло и Терцки.
Мужайтесь! Мы не сражены. У нас
Есть пять полков карабинеров Терцки
Да Бутлера драгуны… Завтра к нам
Примкнет отряд в шестнадцать тысяч шведов.
Я не сильней был девять лет назад,
Когда страну отвоевать решился.
Явление четырнадцатое
Те же. Появляется Нойман, отводит в сторону графа Терцки и говорит с ним.
Терцки
(Нойману)
Чего им нужно?
Валленштейн
Что там?
Терцки
От полка
Там десять паппенгеймцев-кирасир
С тобой хотят поговорить.
Валленштейн
(быстро, Нойману)
Впустите.
Нойман уходит.
Я жду удачи. Видно, кирасиры
Колеблются — мы их уговорим.
Явление пятнадцатое
Валленштейн. Терцки. Илло.
Десять кирасир, с ефрейтором во главе, входят строевым порядком и, по команде, выстраиваются перед герцогом, отдавая ему положенные почести.
Валленштейн
(несколько мгновений всматривается в них, потом говорит ефрейтору)
Ты мне знаком. Да, ты из Брюгге родом.
Тебя зовут Мерси.
Ефрейтор
Анри Мерси.
Валленштейн
Ты окружен был гессенцами; вас
Сто восемьдесят было в этом деле,
Но тысячу вы смяли и пробились.
Ефрейтор
Так точно, генерал.
Валленштейн
А чем тебя За доблестный твой подвиг наградили?
Ефрейтор
Отличьем, о котором я просил:
Зачислили в наш полк.
Валленштейн
(обращается к другому)
А ты из тех,
Что вызвались взять батарею шведов,
Когда стояли мы под Альтенбергом.
Второй кирасир
Так точно, генерал.
Валленштейн
Не забываю
Я никого, с кем говорил хоть раз.
Так с чем же вы пришли?
Ефрейтор
(командует)
На караул!
Валленштейн
А ты ведь Рисбек? Родом ты из Кельна.
Третий кирасир
Да, Рисбек я из Кельна.
Валленштейн
Ты взял шведа
Полковника Дюбальда в плен, связал
И в лагерь наш, под Нюрнбергом, представил.
Третий кирасир
Нет, генерал.
Валленштейн
То был твой старший брат…
Есть у тебя и младший. Где ж теперь он?
Третий кирасир
Он в Ольмюце, в имперском гарнизоне.
Валленштейн
(ефрейтору)
Ну, говори!
Ефрейтор
Прочли мы императорский указ,
Где нам…
Валленштейн
Кто выбрал вас?
Ефрейтор
Поэскадронно
По жребию был каждый выбран.
Валленштейн
Дальше!
Ефрейтор
Прочли мы императорский указ,
Где нам запрещено повиноваться
Тебе, затем что ты изменник, враг.
Валленштейн
На чем вы порешили?
Ефрейтор
Все в Браунау,
И в Ольмюце, и в Будвайсе, и в Праге
Тому указу подчинились, здесь же —
Тосканский полк и немцы Тифенбаха…
А мы поверить все еще не можем,
Что ты изменник. Это все обман
И клевета твоих врагов, испанцев.
(Простодушно.)
Ты нам открой намеренья свои,
Всегда ты с нами был таким правдивым,
И верим мы тебе, как никому.
Ты добрый вождь, мы добрые солдаты,
И не поссорит нас язык чужой.
Валленштейн
Я паппенгеймцев узнаю своих!
Ефрейтор
Так знай, — тебе твой заявляет полк:
Коль ты намерен только сохранить
Жезл боевой, который по заслугам
Тебе был императором вручен,
И полководцем верным остаешься
Австрийских войск, — мы за тебя вступиться
И защищать твои права готовы…
И если даже прочие полки
Тебя покинут, мы тебя поддержим
И голову положим за тебя.
Долг рейтаров — скорей самим погибнуть,
Но гибели не допустить твоей!
А если верно сказано в указе
И вероломно хочешь ты врагу
Нас передать, — чего избави боже! —
То мы тебя немедленно покинем,
Как тот рескрипт нам строго повелел.
Валленштейн
Послушайте…
Ефрейтор
Не трать напрасно слов:
Да или нет? Ты прямо отвечай.
Валленштейн
Послушайте. Вы люди с головой,
Умом раскинуть можете вы сами,
А не идти за стадом. Потому
Всегда я отдавал вам предпочтенье.
Вы знаете, что полководец взором
Окидывает роты, эскадроны,
Солдат отдельный для него — ничто,
Он требует железной дисциплины…
Таким для вас я не был никогда:
В суровой школе развивались вы,
На лицах ваших засветился ум,
И с вами я, как с вольными людьми,
Стал обходиться, предоставив право
Свой голос мне открыто подавать…
Ефрейтор
Да, с нами ты достойно обращался,
Ты нас почтил доверием и чаще
Оказывал нам милость, чем другим, —
Вот за толпою мы и не пошли!
Мы рады верность сохранить тебе,
Промолви только слово — и довольно!
Скажи, что ты не замышлял измены
И войско ты не отведешь к врагу.
Валленштейн
Я изменил?.. Нет, изменили мне!
Я государем в жертву принесен
Моим врагам. Лишь вы — моя защита!
Вверяюсь вам… Отныне мой оплот —
Солдатские сердца!.. Вот грудь моя,
Вот голова, — она уже седеет, —
Враги берут их на прицел!.. И это
Испанское спасибо за бои
У крепостей, за Люцен! Для того ли
Нагую грудь мы копьям подставляли?
И голый камень, мерзлая земля
Нам для того ль, в походах, ложем были?
Остановить нигде нас не могли
Дремучий лес иль бурные потоки;
Мы по пятам за Мансфельдом гнались
Извилистым путем; и по стране,
Войною взбудораженной, носились,
Сметая все, как ураган. И разве,
Надежные защитники страны,
Закончив ратный труд неблагодарный,
Проклятья нам снискавший, мы позволим,
Чтоб отпрыск императорского дома[30]
Оливковую ветвь у нас похитил
Так тяжко нам доставшегося мира
И русые украсил ею кудри?..
Ефрейтор
Нет, не бывать тому! Мы не позволим,
Ты доблестно вел грозную войну,
И только ты ее закончить должен.
Ты вел нас на кровавые поля,
Где смерть царила, — и в урочный час
Ты поведешь нас в мирные долины
Вкусить плодов совместного труда…
Валленштейн
Так вы еще надеетесь плодами
Под старость насладиться? Не надейтесь.
Конца войны вам не увидеть, нет!
Война, поверьте, всех нас поглотит.
Мир Австрии не нужен, — оттого
Я должен пасть, что домогаюсь мира.
Что за беда для Австрии, коль гибнут
Ее войска, а край опустошен, —
Ей надобны все новые захваты.
Задеты вы, и благородный гнев
У вас в глазах, я вижу, запылал.
О, если бы теперь я вас увлек,
Как некогда вас увлекал в сраженьях!
Вы за права мои великодушно
С оружием в руках готовы встать…
Но это вам не принесет успеха,
Вас очень мало! Знайте, вы напрасно
Пожертвуете жизнью за вождя.
(Доверителъно.)
