Ив Жамиак - Азалия
Матье (прикидывая). А-а!.. Это чертовски хорошая примета!
Она медленно спускается с лестницы, вытянув кисть руки ладонью вниз.
Леа (продолжая спускаться). Мечтайте! Мечтайте!.. И что-нибудь непременно сбудется…
Она сошла с лестницы и, стоя лицом к Матье, подносит к его носу руку, чтобы он рассмотрел бриллиант. Но он, не замечая кольца, думает, что она просто ждет от него поцелуя. Со всей серьезностью он целует матери руку, глядя на нее восхищенными глазами.
Матье (не отрывая глаз от Леа). Давид!.. Скажи этой девчонке от моего имени, что она чертовски мила!.. А то мне это не позволяет Эдипов комплекс.
Давид. Послание от твоего сына, милая: он сожалеет, что он твой сын.
Леа (к Матье). Ни о чем не сожалей, дорогой… Я ужасно дорогостоящее предприятие. (Снова демонстрирует бриллиант, поднимая руку к самому носу Матье.)
Матье. Не хватало еще, чтобы ради тебя разорялись мужчины!
Леа. И разоряются, сокровище мое, разоряются! (Подносит руку с кольцом к самому носу Матье, который по-прежнему, не замечая бриллианта, еще раз целует Леа руку.) Даже если это и не сразу бросается в глаза!
Матье, не понимая намека, считает уместным рассмеяться над шуткой, но делает это без большого убеждения. И поскольку Леа продолжает выставлять свой бриллиант напоказ, Матье, окончательно сбитый с толку, продолжает целование руки. Леа быстрым шагом направляется в ванную.
Давид. Ты не завтракаешь?
Леа. На бегу! В одиннадцать мне назначено быть у Кнолля с эскизами.
Леа уходит в ванную. Давид и Матье провожают ее глазами.
Давид. Она говорила тебе о наших планах?
Матье. Гм… да!.. В общем и целом!
Давид (разочарованно). А-а!
Матье. Только одно слово… не помню точно какое, но…
Давид. Может, это слово «брак»?
Матье с изумлением смотрит на Давида.
Матье. Ты хочешь сказать?…
Давид. Что ты об этом думаешь?
Лицо Матье освещает широкая улыбка.
Матье. О-о-о!.. (Разражается нервным смехом.) А ты даешь, папаша! (Весело хлопает Давида по плечу. Потом вдруг становится серьезным. Беспокоясь.) А какой у тебя счет в банке?
Давид (неприятно пораженный). Ты не теряешься, однако!
Матье. А зачем? Нам нужно поговорить! Я не могу рисковать и сбагрить свою маму какому-нибудь пустозвону!
Давид (натянуто). Благодарю!
Матье. Ну вот… Обиделся, что ли? Ладно! Я прошу у тебя самую малость. Из принципа, так сказать: взгляни-ка на твою последнюю декларацию о налогах и…
Давид. А пинка в зад не хочешь?
Матье. Не груби, папаша, а то я затребую справку о судимости!
Давид. Балда!
Давид разражается смехом и шутки ради начинает тузить Матье, который отвечает ему тем же. Оба хохочут до того момента, когда Матье нечаянно угодил Давиду в солнечное сплетение. У последнего перехватило дух, и от боли он, согнувшись, прислоняется к шкафу.
Матье (подходит к нему. Обеспокоенно.) Прости меня! Я не нарочно.
Давид. А хорошо бы… По крайней мере все стало бы на свои места!
Держась за живот, Давид падает в кресло. Матье смотрит на него растерявшись.
Матье. А у тебя со здоровьем похоже… нелады… Я послал бы тебя на обследование! Давид, хватит скрежетать зубами, прошу! (Идет налить чашку кофе и подает ее Давиду.) На… подкрепись!
Давид берет чашку и пьет. Леа выходит из ванной в длинном купальном халате, замотав на голове полотенце в виде тюрбана.
Леа (Давиду). Где бы ты хотел провести уик-энд, Давид?… В «Корбей-Мелун» или «Версай-Марли»?
Давид. Почему этот вопрос? Ты настроена закрывать на субботу и воскресенье свой барак?
Леа. Только не говори мне, что ты предпочитаешь оставаться дома.
Давид. Ты была бы этим шокирована?
Леа (к Матье). Слышишь, Матье?… Он предпочитает оставаться дома! (Подходит к Матье.) Намотайте себе на ус, молодой человек! Женщина может оценить это по достоинству!.. Не без того, конечно, чтобы не оценивать другие качества! (Неожиданно она поворачивает кисть руки ладонью вниз на уровне лица Матье. Матье по-прежнему не замечает кольца, ничего не понимает и ограничивается новым поцелуем ее руки.) Кстати, дорогой! Как у тебя со зрением?
Матье. У меня? Со зрением?
Леа. Если тебе нужен адрес окулиста… (Быстрым шагом идет к лестнице и исчезает в спальне на галерее.)
Мужчины снова следят за ней взглядом.
Матье. Что ни говори, а эта женщина не сошла с конвейера, а? Такую не найти у оптовика!.. Сверхчувствительный механизм!.. Просьба обращаться с осторожностью!.. (Смотрит на Давида.) Ты хорошо подумал?
Давид. Подумал? О чем?
Матье. Ну, об этом… Потому что мне было бы весьма неприятно узнать, что Леа разваливается на части из-за неоправдавшейся надежды! Прежде всего ради нее самой, конечно! Но также ради тебя!.. Чтобы мне не пришлось приехать из Монреаля и набить тебе морду!
Давид смотрит на Матье с удивлением и симпатией.
Давид. А ты мне нравишься, сынок!
Матье. Ты мне тоже, папаша! В данный момент! (Идет налить себе кофе.)
Давид следит за ним глазами. Пауза.
Давид. В сущности, то, что я предлагаю Леа, это не больше и не меньше, как брак по любви!
Матье. Знаешь, меня это чертовски успокаивает. Я чувствую, что могу уехать спокойно!
Давид. Очень тронут твоим доверием!
Матье (вглядывается в Давида). Я никогда бы не уехал, если бы мне пришлось оставить мать совсем одну.
Удивленный взгляд Давида.
Даю слово!
Давид. Рад за тебя!
Матье. Да, но я вдруг почувствовал всю ответственность! Ведь это из-за меня она… словом, Леа и ты, вы… понимаешь?
Давид. Более или менее!
Матье исчезает в ванной и уносит бритву. Давид внезапно погрузился в мысли, которые его далеко не радуют. Матье возвращается с пиджаком на руке и поправляет галстук.
А Леа знала?
Матье. Что именно?
Давид. Что ты уедешь только при условии…
Матье. А как же! Я был вынужден предложить ей такую сделку!
Давид (презрительно). «Сделку»!
Матье. Ну альтернативу, если тебе больше нравится!
Давид. Нет-нет!.. «Сделка»!.. Это слово лучше… тут тебе и поиски продукта, и его реклама!
Матье. Заметь, все получилось как нельзя более удачно. Сразу после вашей первой совместной ночи!
Давид. Ах да! Это было…
Матье. На следующий день!
Давид (с замкнутым лицом). В самом деле! Это было мне назначено свыше!
Матье. Считай, что ты получил повышение!
Давид. Думаешь?
Матье. Как бы то ни было, а в тот день ты взял главный выигрыш!
Давид (мрачно). Я начинаю так считать!
Леа выходит из спальни. Она в выходном платье и застегивает молнию.
Леа (еще на верхней ступеньке). Кто мне нальет кофе?
Матье (Давиду). Предоставляю это тебе, папаша!
Пока Леа спускается с лестницы, Давид без особого воодушевления наливает кофе в чашку. Леа, не присаживаясь за стол, принимает у Давида полную чашку и отпивает глоток. Потом берет рогалик и откусывает кусочек.
Леа. Гм!.. Наконец-то холодные рогалики!
Матье открывает рот от изумления. Он хочет что-то сказать, но это слово никак не слетает с его уст, настолько велико его изумление. Он смотрит на Давида.
Давид (к Матье). Эволюция вида, парень!
Матье. Больше я в этом не участвую!.. Мне давно уже пора сматываться!..
Стоя с чашкой в одной руке и рогаликом в другой, Леа перестает есть и смотрит на Матье.
Леа (к Матье). Что ты мелешь?
Матье протягивает Леа то самое письмо, которое только что показывал Давиду.
(Ставит чашку на стол и, взяв письмо, читает. В полной растерянности.) В понедельник?
Матье. Представляешь?
Это явно удар для Леа, которая идет к стулу и валится на него.
Должно же было это когда-нибудь случиться!
Леа. Да, но понедельник…
Матье. Что «понедельник»?
Леа…послезавтра!..
Матье. Ну и?!.. Стоит ли из-за этого облачаться в траур?!
Леа (взрываясь). Не соображаешь, что ли?! Послезавтра ты уходишь из моей жизни на пять лет!! Что же прикажешь мне делать? Плясать лезгинку?!
Этот выпад поражает Матье и Давида. Молчание.
Давид (явно чувствуя себя лишним, к Леа). С твоего разрешения, я пойду… (Указывает на свой наряд и жестом дает понять, что хочет переодеться.)
Леа. Да, да, иди!
Давид уходит в ванную комнату. Снова молчание. Леа продолжает сидеть с замкнутым лицом. Матье, чувствуя себя неловко, косится в ее сторону.
Матье (пытаясь наладить контакт). Послушай, Леа…
Леа (взрываясь еще сильней). Ну как же ты сообщаешь мне о своем отъезде… Поразительно! Это не хладнокровие! Это уже ледяная кровь!.. Невольно задаешься вопросом, какое место я двадцать лет занимала в твоей крокодиловой жизни!
