Ив Жамиак - Азалия
Давид. Ложь!!! Ясно тебе, что я хочу сказать?
Леа. Ну… да!
Давид. Нет! Тебе не ясно… До тебя явно не доходит!
Леа. Послушай, милый… не всякая ложь…
Давид. Нет! Всякая!
Запальчивость и горячность тона, каким говорит Давид, поражают Леа. Пауза.
Леа (отказываясь его понимать). Ну что ж!
Леа переходит в рабочую часть мастерской, берет папку для эскизов и кладет туда те, которые, по ее словам, должна представить с утра. Давид не спускает с нее глаз.
Давид (мрачно). Как это можно?
Леа. Что именно?
Давид. Как ты могла… ты!
Перестав укладывать эскизы, она смотрит удивленными глазами.
Леа. Извини, я…
Давид. В жизни своей не глотал еще такой пилюли!.. При том, как я был тобой одержим, это заслуживало бы новой строфы в «Песни песней»!..
Леа. Хотелось бы узнать…
Давид. Какое искусство!.. Твой материнский инстинкт раздвинул границы вдохновения!
Леа. Мой материнский – что?!!
Давид. Этот херувим может уехать со спокойной душой!.. Его мамаша сумела пристроиться!
Леа (явно начиная соображать, что к чему), А-а!.. Матье тебе…
Давид. Он мне… с наивностью теленка!
Леа (готовая к атаке). Оставь свои сравнения при себе – это твое не самое сильное место. (Продолжает укладывать эскизы в папку. Закрывает ее, завязывает тесемки – все это требует времени.)
Давид. Итак?
Леа. Что «итак»?
Давид. Скажи что-нибудь!
Леа. «Май тейлор из рич!»
Давид (в бешенстве). Ну нет! Ну нет!.. Я этого не потерплю! Ты заставила меня поверить во всякие небылицы, а теперь еще насмехаешься… Ну нет!
Она подходит к нему вплотную.
Леа. Чего ты, собственно, хочешь?
Давид. Чтобы ты мне что-нибудь сказала! По-французски! Что-нибудь серьезное! И, по возможности, хоть с ноткой сожаления!
Леа (четко). Я ни о чем не сожалею!
Давид (пораженный). В таком случае…
Леа. В таком случае?
В знак полного бессилия он поднимает обе руки и роняет их как плети.
Давид (подавленно). «Май тейлор из рич!»[i]
Передернув плечами, она идет к зеркалу поправить прическу и подкраситься. Потом подходит к нему.
Леа (почти с нежностью в голосе). Знаешь, Давид… Ведь даже такая врунья, как я, способна строить свою жизнь на любви!
Давид (с иронией). Еще бы… так я тебе и поверил!
Леа. У любви существуют неопровержимые доказательства!
Давид. Например?
Леа. Нередко какой-нибудь пустяк… жест… взгляд… интонация… реакция!
Давид…словом, иероглифы!
Леа. В известном смысле…
Давид. Остается их расшифровать!
Леа. Ну да!
Давид. А шифр? Мне он неизвестен!
Леа. Я могла бы тебе подсказать!
Давид. Я не способен его усвоить! Я был примитивом и останусь им! Для меня все, что не правда, – ложь, а тот, кто лжет, – лжец!
Леа (внезапно взрываясь). Сколько можно твердить одно и то же! Как будто вы что-то поняли! Несете чушь и еще ждете ответа!
Давид. Нет, скажи на милость…
Леа. «Нет, скажи на милость»! Что ты себе воображаешь?… Что он себе воображает – этот пустомеля, который ничего не понял?!
Давид. Нет, скажи на милость!
Леа. «Нет, скажи на милость!» Что ты себе думаешь? Тоже мне – чудо века! Как увижу, так и паду ниц?! Дудки! Я тебя увидела и не упала. И все осталось при мне – мысли, ясный разум и намеченная цель! Ну и что в этом плохого?! Разве цель не всегда маячит впереди? Почему наличие цели так бесит этого гражданина, у которого цель одна – постель? Что ты мне хочешь внушить, а?
Давид (обеспокоенно). Я? Но я…
Леа. Любовная история?! Ты дал маху, пойми!
Давид. Все?
Она не отвечает. Пауза.
Я спрашиваю – ты все сказала? (Молчание.) Тогда привет! (Направляется к двери.)
Леа (кричит). Ну нет! Этого только недоставало! Ну нет! Не ранее понедельника…
Давид. Не ранее чего?…
Леа. Не ранее, чем уедет Матье!
Давид (возмущенно). Знаешь, однако!
Леа. И ты воображаешь, что я позволю тебе сорвать мой план?!
Давид. А ты… Неужели же ты воображаешь, что я останусь тут, чтобы…
Леа (властно). Останешься!.. Ты у меня в долгу! Плати за проведенную тут ночь!.. Изволь сделать мне маленький подарок! Побудь еще два дня на краешке стула!
Их взгляды встречаются. Длинная пауза.
(Снимает с пальца кольцо и высокомерно роняет его к ногам Давида.) А то еще, чего доброго, забуду в понедельник!
Леа поворачивается к нему спиной, надевает плащ и выходит с папкой для эскизов под мышкой. Некоторое время Давид остается в оцепенении. Он поднимает кольцо, вертит его между пальцами, размышляет, как ему выйти из создавшегося положения. Потом вдруг замахивается, собираясь швырнуть кольцо в другой угол комнаты, но, одумавшись, кладет его в карман.
Сцена погружается в темноту.
Сцена третья
Когда свет загорается, на сцене Леа, Давид, Матье. Время – понедельник, после обеда, перед отъездом Матье. На столе бутылка шампанского и бокалы. С проигрывателя несутся звуки джерка. Леа и Давид танцуют под одобрительным взглядом Матье, который наполняет шампанским три бокала. Пластинка доиграла.
Матье. Следует признать очевидное: существуют люди, над которыми возраст не властен!
Давид. Вот так-то, молодой человек! И это еще что! Попробуй теперь сказать, что уезжаешь, не повидав всего!
Леа идет к зеркалу поправить прическу.
Леа. О-о! Прическа в стиле джерк!
Матье. На, отдышись!
Она принимает бокал.
Давид (к Матье). Можешь после всего этого увозить в своем багаже картину образцовой любви!
Матье дает Давиду тумака и получает ответный удар. Леа поднимает бокал, желая провозгласить тост.
Леа (поэтично). За полет этого голубя, вовсе даже не перелетного, которого слепая судьба…
Матье (наполовину отпил бокал). Горькое…
Леа (обиженно). Нужно говорить – сухое! Спасибо, что ты меня перебил!
Матье. Правда? Тебя занесло!
Давид разражается смехом. Матье ему вторит.
Леа. Однако мой юмор на вас подействовал!..
Давид (поднимая бокал, тоном ярмарочного зазывалы). За тех, кто уезжает, за тех, кто остается, за молодых и старых! Маленьких и больших! Волосатых и безволосых! За кормящих мам, шлюх, маркиз и военных, за тех, кто приходят, уходят, растут, размножаются! За весь мир! И да здравствует любовь!
Все трое пьют.
Матье (Давиду). Ты никогда не подумывал выставить свою кандидатуру на выборах?
Давид. С чего бы это?
Матье. Такой демагог, как ты!..
Леа. Он непременно выставит!.. И при первом же случае станет кандидатом!.. а значит, будет избран!.. неизбежно!
Давид. Почему неизбежно?
Леа. Потому, что обществу нужны такие люди, как ты!
Давид. Ну знаешь!
Леа (настойчиво). Обществу нужны такие люди, как ты, Давид!
Давид. Кончится тем, что я в это поверю! За те три месяца, пока я жил в Гаване, всякий раз, когда Фидель наносил мне визит…
Леа. Фидель?!
Давид. Кастро!
Матье (восхищенный до предела). Фидель Кастро наносил тебе визиты?!..
Давид…дважды-трижды на дню! И всякий раз, бац: «Обществу нужны такие люди, как ты, Давид!» Вначале он это говорил по-испански, но под конец сказал по-французски!
Матье замер разинув рот.
Леа. Ну а я что говорила!
Давид (скромно). Ничего удивительного! От меня зависела судьба жилого комплекса, подвешенного над табачной плантацией!.. Так что в его интересах было гладить меня по шерстке!
Леа. Вы только послушайте!.. Мсье отрицает свои духовные богатства.
Давид (скромно). «Богатства»! «Богатства»!
Леа. Конечно же!.. Эта жизненная сила… это мужество… это воображение!
Давид. Ха!
Леа. Не станешь же ты утверждать, что у тебя бедное воображение!
Давид нелюбезно смотрит на Леа. Она выдерживает его взгляд, улыбаясь.
Матье (Давиду). Шутки в сторону… И как он?
Давид. Кто?
Матье. Фидель!
Давид. Потрясающий тип!.. Ма-ра-вий-со!
Матье. Как на своих портретах?
Давид. Эста отра чоа!.. Он просто потрясает!.. Понимаешь, что я хочу сказать?!
Матье (словно загипнотизированный). О да… Очень даже понимаю!
Давид. Он подходит вот так, гигантскими шагами, останавливается прямо перед тобой, кладет сус манос – руки – тебе на плечи, вот так, и ты ощущаешь жар его ладоней! Он смотрит тебе прямо в глаза, вот так! И своим металлическим голосом…
Леа. «Обществу нужны такие люди, как ты, Давид!»
Давид. Он говорил мне не только это!
Матье (жадно). Например, что еще?
Давид. О-о-о!.. Мучас сосас – очень многое! Вплоть до того, что спрашивал мое мнение насчет… (Одергивает себя.) Ну, не важно!
