Клаус Хаммель - «Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы
На двухместном велосипеде подъезжает Х о л ь т ф р е т е р.
А, мой соратник!
Х о л ь т ф р е т е р. Кончай окопные работы!
«Глухонемые» почему-то хорошо понимают его.
Открыть шлагбаум! Она подала в отставку! Конец кошмару! Конец болтовне о городе! Да здравствует Шокнехт, ура-а! И мне налейте, друзья. Теперь долина наша. Рим катится в пропасть. Я на седьмом небе от радости.
Д и н з е. Шлагбаум закрыть! Перекур окончен! Доску прибить.
Все быстро выполняют его распоряжения. Импровизированные столы сметаются в сторону, рабочие вскакивают. В землю вгоняется столб, к нему прикрепляется доска, на которой написано: «Внимание! Вы входите на территорию колонии «Лесная тишь». Всякое самоуправство запрещено».
Х о л ь т ф р е т е р. Друг, что это на тебя напало?
Д и н з е. Раньше мы имели дело только с ней. Теперь вмешается партийное руководство, а с ним шутки плохи.
Т а к с и с т (жует). А где же угорь?
Ш о к н е х т (силой уводит его за собой). Скорее назад — в Рим!
Оба входят на авансцену.
Подумай, сколько еще глухонемых! Интернат у них тут, что ли?
Т а к с и с т. Глухонемые — на час. Один работает официантом в вагоне-ресторане, другой — ювелир из Ростока, третий — часовщик из Котбуса. А толстяк с бородой — художник. Возил я их всех и не раз. У них здесь собственные дачи.
Х о л ь т ф р е т е р. Товарищ Шокнехт!..
11
Кабинет Виктории Ремер. За столом В и к т о р и я, Б а д и н г, Э р л е, Г р э л е р т, П р и с, В а й б е ц а л ь.
Только что закончилось заседание правления кооператива, на котором Виктория объявила о своей отставке. Вайбецаль открывает окна, чтобы проветрить прокуренное помещение.
Э р л е. Это грозит персональным делом. Член партии на таком посту, на таком ответственном посту ни с того ни с сего бросает работу. По личным, видите ли, мотивам. Ни с кем ничего не согласовав. Просто неслыханно.
В и к т о р и я. Я не номенклатурный работник. Хозяйство в безупречном состоянии, должность председателя выборная. Я прошу лишь досрочного освобождения от должности. Это мое право.
Э р л е. А если так начнут делать все? И удирать с работы из-за бог знает какой причуды? Тебя что, Шокнехт накрутил? (Вайбецалю.) Пригласите сюда товарища Шокнехта.
В а й б е ц а л ь. Он уже отбыл на станцию.
Б а д и н г. Он в полном порядке.
Э р л е. Уехал и даже не попрощался. Одно другого лучше. А ты, товарищ Ремер, знала об отъезде?
В и к т о р и я. Да.
Э р л е. Может быть, ты все-таки соблаговолишь…
Б а д и н г. Не торопись, Эрле, вопрос о персональном деле еще не решен. Пусть коллега Прис, заместитель Виктории, пообвыкнется в новой роли. Мы ему поможем. Коллега Прис, что вы решили?
П р и с. Надо немного подумать.
Б а д и н г. Думайте. Виктория так сразу нас не бросит. Верно?
В и к т о р и я. Я собираюсь уехать в ближайшее время.
Б а д и н г. Ты хочешь уехать, оставить Рим?
Э р л е. Не трать силы, Бадинг. Тут что-то стряслось. Сперва удрал Шокнехт, теперь она лыжи навострила. Виктория, мы требуем объяснения. Нужен тебе отпуск — дадим тебе отпуск. Если что-то стряслось с Ильзой…
Г р э л е р т.. Па-а-прошу вас…
Э р л е. Все это не причины для отставки. В чем же дело? Друзья мы или нет? Разве мы досаждали тебе придирками или нравоучениями?
В и к т о р и я. Я чувствую себя уже не в силах выполнять мои задачи. И полагаю, что руководитель обязан сделать соответствующие выводы, прежде чем их сделают другие. Выдумка моя иссякла, а довольствоваться старым багажом мне не по душе. По-моему, нашему коллективу по плечу развить достигнутые успехи, а печка, выгоревшая дотла, ему будет лишь обузой.
Э р л е. Где найдется такое хозяйство, которому ты стала бы в тягость? Да пойми же, коллектив, если он настоящий, сам о тебе позаботится.
В и к т о р и я. Вот чего я и опасаюсь, Эрле. Забот и сожалений.
Э р л е. Ты боишься нашей дружбы? Товарищи, да тут черт знает что! Тогда во всем, что ты делала, нет ни крупицы правды. Значит, и город Рим пустая фраза. Тогда всякий вправе поступать, как ему вздумается, а мы тоже можем бросить Рим на произвол судьбы.
Б а д и н г. Успокойтесь. Мне чуть очки не сбило взрывной волной.
Э р л е. Значит, плохо сидят. Тот, кто чурается дружеской помощи, тот сам никому не поможет. Взгляните, что за странная особа наша Виктория. Одинокая и величественная, словно мамонт, уползающий в рощицу, чтобы испустить там дух.
В и к т о р и я. Испускать дух не собираюсь. Мамонт ищет новый водопой.
Э р л е. В рощице.
В и к т о р и я. На вершинах воды не напьешься. Даже на вершинах, покрытых вечнозелеными лесами вашей дружбы. И вас я не виню. Изменить себя, стать другим человеком, видно, не так просто.
Б а д и н г. Уходишь в другую деревню?
В и к т о р и я. Не знаю, Бадинг.
Б а д и н г. А почему уехал Шокнехт?
В и к т о р и я. Чтобы хранить верность предписаниям врачей. У нас-де для него слишком большой соблазн самому засучить рукава.
Э р л е. У нас? Теперь ты не наша.
Б а д и н г. Спокойнее, Эрле. Значит, и Шокнехт прежде всего подумал о себе.
Э р л е. Но при каких обстоятельствах!
Б а д и н г. Прежде всего о себе. Этим все сказано. Впрочем, я тоже иногда думаю о себе. Ведь не обязательно ждать первого инфаркта, как считаешь, Эрле? Виктория, если мы тебе не нужны, что ж, придется разрешить тебе упорхнуть.
Э р л е. Без партийного взыскания она от меня не упорхнет.
Б а д и н г. Он, хоть тресни, хочет, чтобы ты нас долго помнила. Эрле, голубчик, послушай своего бургомистра, вспомни, как я дошел до такой жизни. Вам, ребята, это и во сне не приснится: «Морской капитан с большим опытом ищет работу на суше». Подчеркиваю, на суше. Для Виктории что суша, что земля — все едино, вот и утащила меня в деревню. Может, и ты дашь объявление, Виктория? Мне, как видишь, повезло. Итак, коллега Прис, что вы решили?
П р и с. Мне потребуется дней семь. Сперва изучу документацию. Потом налажу связь с районом и округом. До января никаких экспериментов, никаких делегаций, никаких дискуссий. Побережем наши нервы. В январе проведем выборы правления и председателя. Лично я — за Грэлерта. Вы, уважаемая коллега Ремер, улетучиваетесь не позже, чем через неделю. Людям объявим, что вас повысили в должности или что-нибудь в таком роде. Эрле придумает, как сказать. Но главное, чтобы вы улетучились.
Б а д и н г. Минуточку, коллега Прис. В ссылку мы никого не отправляем. (Укоризненно качает головой.) Ну и честолюбцы вы все.
П р и с. Еще раз подчеркиваю, что я…
Б а д и н г. Минуточку, коллега. Пора бы терпимее относиться даже к случаям из ряда вон выходящим.
П р и с. Все ваши поучения мне безразличны, как прошлогодний снег. У нас в хозяйстве пять тысяч голов скота, и я не стану рисковать ими из-за двух-трех чересчур горячих голов. Или — или! Фрау Ремер хочет уйти — пусть уходит. Смещенное начальство сеет недовольство и порождает групповщину.
Г р э л е р т. Он в полном порядке.
В а й б е ц а л ь (закрывая окно). Нужен ли вам я?
П р и с. Я рассчитываю на вас.
В а й б е ц а л ь. А то могу вернуться в министерство.
Э р л е. И не заикайся.
В и к т о р и я. Не беспокойтесь, коллега Прис, я улетучусь.
Э р л е. Не так уж скоро. Безнаказанным мы это дело не оставим. Нельзя потакать всякому сумасбродству.
В и к т о р и я. Ты думаешь, я с выговором останусь в Риме?
Г р э л е р т. Я ведь остался. И как видишь, не уронил этим своего достоинства. Меня волнует другое: что станет теперь с переговорами?
П р и с. Переговоры с Динзе и Хольтфретером мы приостановим.
Г р э л е р т. Тогда я выхожу из игры.
Б а д и н г. О переговорах мы еще поразмыслим.
Э р л е (Грэлерту). Никакого самоуправства, понял?
Г р э л е р т. Туговато доходит. Что же прикажете делать? Машины — в металлолом, а людей — по домам? Полный… назад? Да ведь там загнивает целый материк. Надо его осушить, и как можно скорее.
Э р л е. Благодари нашего председателя.
Виктория начинает очищать ящики своего письменного стола.
П р и с. Я пошел на кормовой пункт. (Уходит.)
Э р л е. Хватит тебе ящики выгребать.
В и к т о р и я. Тебе огорчаться нечего. Теперь не будешь тормозить. Значит, одной проблемой меньше.
Б а д и н г. Да хватит вам.
В и к т о р и я. Позвольте сказать вам: жалким оказался бы наш отряд, если бы мы не смогли это выдержать. И Эрле, и Бадинга, и Грэлерта, и тебя, Вайбецаль, — всех вас я притащила сюда не для укрепления мужской прослойки. Я прикинула: вы нетерпимы к халтуре и разболтанности, достаточно честолюбивы для серьезных задач, у вас сильно развито чувство локтя. У вас много других достоинств, и вы отпразднуете тут еще не одну трудовую победу.
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28259/28259.jpg)
