Борис Ласкин - Избранное
Г р и ш а. В основном все…
Л е н а (уже в дверях). Яркая речь.
Г р и ш а собирается уйти за ней, но его останавливает звонок телефона.
Г р и ш а (в трубку). Слушаю.
Кабинет Огурцова.
О г у р ц о в (в трубку). Почему прекратили передачу Шекспира?
Радиоузел.
Г р и ш а (вздохнув). По техническим причинам.
Кабинет Огурцова.
О г у р ц о в. М-да? (Вешает трубку.) Тося, пошли по объектам.
Коридор Дома культуры. Здесь кипит работа. Вешают новогодние украшения. Идут Огурцов, Лена, Тося. Слышна мелодия вальса.
О г у р ц о в (критически посматривая по сторонам). Вот что, Тося: бригаду полотеров вызвать надо.
Т о с я. Есть, Серафим Иваныч. Будет сделано. А ведь неплохо украсили, верно, Серафим Иваныч?
О г у р ц о в. Ничего. Только простенки пустые. Зря картину не взяли по перечислению «Медведи на отдыхе».
Они входят в большую комнату, на двери которой мы успеваем прочесть табличку: «Хореографический кружок».
Под аккомпанемент рояля танцует балетная пара. Исполняется стремительный акробатический танец.
Огурцов, остановившись на пороге, подозрительно смотрит на танцующих. Выражение детского любопытства на его лице сменяется тревогой и подозрением.
И когда танец кончается, Огурцов подходит к танцорам.
О г у р ц о в. Вы, собственно, соображаете, что вы делаете?
Т а н ц о в щ и ц а. Я не понимаю.
О г у р ц о в. Вот именно, что не понимаете. Вы что же, на пляж пришли? Что это такое? Что это такое, я спрашиваю?
И он долго рассматривает стройные ноги танцовщицы.
— Ноги это, — отвечает она.
О г у р ц о в. Это я понимаю. Вот вы вообще где работаете?
Т а н ц о в щ и ц а. Вообще я экономист.
На лице Огурцова саркастическая улыбка.
— М-да?.. И много вы встречали экономистов в таком виде? Мы должны воспитывать нашего зрителя. Его голыми ногами не воспитаешь.
Лена с сочувствием смотрит на танцовщиков.
Огурцов резюмирует:
— Короче, дело ясное. Костюмы надо заменить, ноги изолировать. Теперь сам танец. О чем он говорит?
Исполнители растеряны. Молчат… За них отвечает Лена.
— О молодости, о любви, Серафим Иванович…
Но Огурцова не проведешь.
— Это я понимаю, — говорит он. — Тоже женатый. Значит, по-вашему, если наш молодой человек любит нашу молодую девушку, он такие номера должен выкидывать?
Л е н а. Серафим Иванович! Это же акробатический вальс. Поймите, природа танца…
— Товарищ Крылова, — раздельно говорит Огурцов, — не для того мы затрачиваем такие средства на обучение, чтобы вот так кидаться экономистами!
Круто повернувшись, направляется к двери.
Т а н ц о в щ и к. Но ведь так танец поставлен…
О г у р ц о в (уже с порога). Переставьте. Пошли дальше, товарищи.
Коридор Дома культуры. Огурцов, Тося и Лена подходят к двери с табличкой: «Хоровой кружок». Дверь открывается. У рояля репетирует мужской вокальный квартет:
Три храбреца в одном тазу
Пустились по морю в грозу.
Будь попрочнее старый таз,
Длиннее был бы наш рассказ.
Прослушав куплет, Огурцов закрывает дверь и, сопровождаемый Леной и Тосей, снова идет по коридору.
О г у р ц о в (на ходу). Ну что же? Неплохо. Только этот хор, надо, так сказать, расширить. У нас самодеятельность солидная, народу хватает.
Лена с недоумением смотрит на директора — не шутит ли он.
— Но это же квартет, Серафим Иванович, — говорит она.
О г у р ц о в. Ну что ж, что квартет. Добавьте сюда еще людей, будет большой, массовый квартет.
Серафим Иванович продолжает обход «объектов». Из-за закрытой двери слышны звуки джаза.
— А здесь что? — любопытствует Огурцов.
Л е н а. Здесь репетирует наш оркестр.
— Проверим, — говорит Огурцов и открывает дверь.
Комната джаз-оркестра. В тот момент, когда появляется Огурцов, Тося и Лена, дирижер хлопает в ладоши, обрывает музыку.
Д и р и ж е р. Стоп, стоп! Не вместе начали. Трубы запоздали. Сколько можно повторять? Начинаем с первой цифры. Не с «ми», а с «ми бемоль». Понятно? Давайте еще разок…
Грянул оркестр. Исполняется темпераментный музыкальный номер.
Усевшись на стул, слушает музыку Огурцов. Что сейчас изречет директор, предугадать трудно. На челе его не отражается ничего.
Музыка кончается, Огурцов поднимается со стула и идет навстречу музыкантам, которые тут же его окружают.
О г у р ц о в (с подъемом). Так! Ну что ж, товарищи! Коллектив, видать, крепкий, народ квалифицированный…
Лена облегченно вздыхает. Наконец начальству хоть что-то понравилось.
О г у р ц о в (продолжая). Работа проделана большая, у меня лично сомнений нет, это дело так не пойдет.
Д и р и ж е р. То есть как?!!
О г у р ц о в. Вот эта ваша музыка, дает она что? Нет, не дает. А надо, чтоб давала.
Д и р и ж е р. Может, вы поясните?
О г у р ц о в. Нужно, чтоб музыка, так сказать, тебя брала, нужно, как говорится, чтоб она тебя вела, но в то же время и не уводила. Понятно? А у вас что получается? «А» и «Б» играли на трубе.
Восхищенная остротой начальства, Тося хихикает.
Довольный Огурцов впервые улыбается, но тут же строго говорит:
— Подберите сурьезный репертуар.
Л е н а. До Нового года осталось два дня, Серафим Иванович.
Музыканты явно недовольны.
Д и р и ж е р. Программа уже готова!
А к к о р д е о н и с т. Мы столько репетировали!..
Д и р и ж е р. Мы не будем менять программу.
По знаку дирижера музыканты исполняют оглушительную, нестройную музыкальную фразу.
Огурцов делает шаг вперед.
Наступает пауза.
О г у р ц о в. Что это такое?
На эстраде оркестранты вновь беспорядочно трубят.
Буфет. Сидя за столиком, Огурцов с аппетитом ест сметану. Рядом стоит Лена.
О г у р ц о в. Этот оркестр выступать не будет.
Л е н а. Но почему же?
О г у р ц о в. Несолидный народ. Мальчишки. Подберите другой состав.
Лена в растерянности оглядывается по сторонам, замечает Гришу, который забрался на стремянку и ввинчивает лампочки в патроны.
О г у р ц о в. В Доме ветеранов сцены имеется самодеятельный оркестр. Сурьезные люди. Пенсионеры. К искусству опять же имеют отношение. Вот срочно и договоритесь с ними в порядке культурного обмена. Мы им, они нам.
Л е н а. Но поймите же, товарищ Огурцов…
О г у р ц о в (закончив трапезу). Все, Елена Ивановна. Все. Рабочий день окончен. Пора, как говорится, баиньки.
И Огурцов удаляется, на ходу пропев:
— Трам-та-рам-та, трам-та-римта-ляна!
Читальный зал библиотеки. Вечер. Главбух Федор Петрович протягивает книгу Аделаиде Кузьминичне.
Г л а в б у х. Перечитал по вашему совету «Вешние воды» Тургенева.
Р о м а ш к и н а. Чудесная вещь.
Г л а в б у х. Да. Третий день хожу под впечатлением. Любовь. Сила чувств. Поэзия…
Пауза.
Г л а в б у х. Такая суматоха с новогодним вечером. А я, грешный человек, люблю тишину.
Р о м а ш к и н а (кутаясь в пуховый платок). У вас же тихо в бухгалтерии…
Она подходит к стоящему в отдалении роялю, опускает верхнюю крышку.
Г л а в б у х. Молодежь одолевает. Целый день толчея… «Подпишите, перечислите, оплатите», и все спешно. А я человек спокойного направления. Вдовец… Вы меня поймите правильно, Аделаида Кузьминична, в вашем обществе я отдыхаю душой, ведь вы человек серьезный…
Р о м а ш к и н а. Я в таком возрасте, Федор Петрович, что мне приходится быть серьезной. Мне ведь давно уже не двадцать пять.
Г л а в б у х. Да и мне, честно сказать, не тридцать восемь. Сыграйте мне что-нибудь для настроения, и я пойду…
Ромашкина садится к роялю, перебирает клавиши.
— Что же мне вам сыграть?
Негромкие звуки рояля. Ромашкина поет:
На небе светлая луна
Сияет нежной красотою.
А я одна…
Главбух, облокотившись на рояль, молча и внимательно слушает:
…совсем одна
С надеждой тихой и мечтою…
В глубине коридора, ведущего в читальный зал, появляется Огурцов. Он в зимнем пальто, в руках портфель и шапка. Огурцов идет по коридору, гася за собой свет.
Поет Ромашкина.
К роялю подходит Огурцов.
Обрывается на полуфразе мелодия.
О г у р ц о в. Поете?.. Так сказать, культурно отдыхаете? Ну что ж, это неплохо.
Г л а в б у х. Вы слышали, Серафим Иванович, какой приятный голос у Аделаиды Кузьминичны?
