Жюль Ромэн - Женитьба Ле Труадека
Те же, кроме Бенэна и комитета.
Минаэрт. Я им сейчас составлю это сообщение.
Баронесса, подходя к Ле Труадеку. Ах, вы нас всколыхнули, взрыли, вз… дорогой профессор. Это милое дитя было так… Ах, но она так застенчива, так молода.
Ле Труадек. Скорее, это я должен был бы растеряться перед такой молодостью и красотой.
Баронесса, дочери. Да отвечайте же!
Женевьева. Конечно, все, что вы сказали, совершенно верно. Но я не так интересуюсь политикой, как мама.
Мируэт. Ну, это придет!
Женевьева. Может быть, это и придет позже, когда мне будет столько лет, сколько маме.
Баронесса. В ваши годы, дочь моя, у меня уже был парламентский салон. А что касается ваших личных стремлений, то позвольте вам сказать, что в нашем роду женщины всегда ставили свой долг выше своих вкусов. Не кто иной, как моя прабабка, несмотря на личную неприязнь, подала Наполеону мысль о континентальной блокаде.
Ле Труадек. О! О континентальной блокаде?
Баронесса. Да. (Женевьеве). Но вы можете удалиться к себе. Если вы мне понадобитесь, я за вами пришлю.
Она идет к двери, провожая Женевьеву, которая уходит, отвесив поклон.
Явление третьеМируэт, Ле Труадек.
Мируэт, Ле Труадеку. Теперь вы должны просить руки мадмуазель Женевьевы.
Ле Труадек. Как! Уже! Вы находите?
Мируэт. Я вас уверяю. Баронесса этого ждет. Мы только что с ней говорили об этом. (Баронессе). Извините меня. Мне надо посмотреть, что написали эти господа. Я вас оставлю на несколько минут с профессором. (Ле Труадеку, тихо). Ну, живо!
Явление четвертоеЛе Труадек, баронесса.
Баронесса возвращается.
Баронесса. Дорогой профессор, пожалуйста, садитесь.
Молчание. Он садится.
Ле Труадек. Благодарю вас, сударыня… хм…
Баронесса. Профессор.
Ле Труадек. Сударыня…
Баронесса. Я вас понимаю… Мне кажется, что я вас понимаю.
Ле Труадек. Сударыня…
Баронесса. Не оправдывайтесь в вашем волнении. В этой минуте есть какой-то скромный трагизм.
Ле Труадек. Сударыня…
Баронесса. То, что вы мне сейчас скажете, это, может быть, не то, что хотело бы сказать ваше сердце. Может быть, и мое сердце хотело бы услышать не то, что я сейчас услышу. Но будем тверды, дорогой профессор. Мы из тех отмеченных роком людей, которые учатся побеждать, одерживая суровые победы над самими собой. Я вас прошу, не будем портить этой минуты безмолвного героизма каким-нибудь проявлением слабости… Достаточно, чтобы вы знали, что мы понимаем друг друга. (Она делает над собой благородное усилие). Говорите, я вас слушаю.
Ле Труадек. Поверьте, сударыня, я сам страшусь своей смелости…
Баронесса. Боже мой! Что он скажет?..
Ле Труадек, очень быстро. Но я считаю себя обязанным сообщить вам теперь же, что я имею великую честь просить руки вашей дочери.
Он тяжко переводит дух.
Баронесса. Ах, так, так… (Она подавляет вздох, вздрагивает, ворочает глазами, кусает губу, садится, потом самым светским тоном). Вот неожиданность, дорогой профессор! И я должна добавить — какая лестная неожиданность! И какое счастье, я уверена, для Женевьевы, что она сумела привлечь ваш взор. Правда, это дорогое дитя обладает большими чарами. А если, с другой стороны, мы перенесемся в плоскость политических судеб, то какое счастливое совпадение, дорогой профессор, и как не вспомнить ярких мыслей Боссюэ о провиденциальных путях народов!
Ле Труадек. Боссюэ?
Баронесса. Я сейчас передам Женевьеве ваши слова. Я уверена, что она их воспримет очень живо. Может быть, она будет еще больше удивлена, чем я. До сих пор она не думала о замужестве. Это ребенок. Нельзя этого ей ставить в вину и не надо смотреть мрачно на вещи, если сначала она будет казаться немного испуганной.
Ле Труадек. Вам кажется, что она отвергнет мое предложение?
Баронесса. Я должна вам сказать, дорогой профессор, что у нас в роду при выдаче замуж молодых девушек, к счастью, не руководствуются кодексом буржуазной сентиментальности. У нас на это более высокий взгляд.
Явление пятоеТе же, Мируэт.
Мируэт. Может быть, я некстати?..
Баронесса. Когда вы можете быть некстати, дорогой друг? (Она знаком просит его сесть). Угадайте, нет, вы ни за что не угадаете, что мне сейчас сообщил мсье Ив Ле Труадек.
Мируэт, продолжая стоять. Да… я стараюсь угадать… но…
Баронесса. Старайтесь! Я не беспокоюсь, вы не угадаете.
Мируэт, с невиннейшим добродушием. Что бы такое?.. Он сделал новое открытие?.. Или…
Баронесса. Он влюбился в Женевьеву и просит ее руки.
Мируэт. О! Серьезно?.. Я совершенно… О! Да это чудесно! Чудесно и восхитительно! Волшебная сказка! Мы в разгаре работы, в разгаре идейной борьбы, в суровой политической атмосфере. И вдруг взмахом палочки амур, этот вечный чародей, рождает идиллический пейзаж. (Принимает серьезный тон). Но простите меня… мне бы не хотелось рассеивать этот волшебный свет, но не разрушит ли наш прекрасный роман все наши мудрые, все наши высокие комбинации? Останется ли место в душе мсье Ле Труадека для помыслов партийного вождя?
Баронесса. Мне самой приходила такая мысль. Но взглянем немного дальше, немного глубже, дорогой Мируэт. Не видите ли вы, напротив, удивительного совпадения между таинственными решениями сердца и требованиями политики? И не вспоминается ли вам восьмая глава «Государств», которую мы столько раз с вами перечитывали?
Мируэт, задумчивым голосом, со взором, устремленным вдаль. Это верно. Это верно.
Баронесса. Да, это верно.
Мируэт. Поистине, только у женщин бывают такие внезапные озарения… Но я забываю вас поздравить, вас обоих, и поздравить самого себя.
Баронесса. Благодарю вас, дорогой друг, и садитесь. Ваше присутствие как нельзя более кстати. Прежде чем говорить с Женевьевой, я думаю, нам следовало бы коснуться некоторых немного прозаических сторон этого вопроса, с которыми этой дорогой девочке незачем иметь дело. Вы знаете, с цифрами я не в ладах. А в моих имущественных делах вы разбираетесь, вероятно, лучше моего. Нам надо подумать о приданом для моей девочки.
Мируэт, со вздохом. Само собой, придется об этом подумать. (Оборачиваясь к Ле Труадеку). Грустно расставаться так скоро с голубыми и розовыми мечтами ради серых цифр. Но вы потом наверстаете.
Ле Труадек делает покорный жест.
Баронесса. Во-первых, где мы поселим наших влюбленных?
Мируэт. У вас же есть особнячок на бульваре Босежур?
Баронесса. Да, это правда. Он сдан, но контракт кончается в октябре. Я рассчитывала, при возобновлении, на очень недурную надбавку. Но нечего делать. Я согласна, что этот особнячок как раз то, что нам надо.
Ле Труадек. А где находится этот бульвар?
Мируэт. В Отэйе, в конце Отэйя.
Ле Труадек. А!.. Это не очень-то центральное место. А есть поблизости метро или автобусы?
Мируэт. Но, дорогой профессор, у вас же будет свой автомобиль.
Ле Труадек. Это верно.
Баронесса. Местность? Очаровательная. Настоящее гнездышко. Сад спереди и сзади. Единственное неудобство — это окружная железная дорога, которая проходит рядом.
Ле Труадек. А!.. А в чем же здесь неудобство?
Баронесса. Дым, видите ли. Там рядом туннель. Он почти все время дымит. Но это пустяки.
Ле Труадек. А! Я побаиваюсь дыма.
Мируэт. Дело привычки. А потом, поговаривают об электрофикации дороги.
Ле Труадек. Значит, будут производиться работы?
Мируэт. Да, рано или поздно.
Ле Труадек. Работы по соседству — это очень неприятно. Шум, пыль… Рабочие так мало стесняются…
Баронесса. Во всяком случае, до октября или даже дольше вы будете жить здесь. Устройство дома потребует времени. (Мируэту). Словом, мы их поселили. Это уже что-нибудь да значит. Но не дадим же мы им умереть с голоду в их шалаше. Скажите, вы знаете мое Ньеврское имение?
