Уильям Шекспир - Двенадцатая ночь, или Что угодно
Мария возвращается вместе с сэром Тоби и Фабианом.
Сэр Тоби
Ради всего святого, где он? Даже если им черти завладели, пусть хоть целый легион дьяволов, — все равно я должен с ним поговорить.
Фабиан
Вот он, вот он! — Что с вами, сударь? Скажите, что с вами?
Мальволио
Подите прочь, я с вами не знаюсь. Не мешайте мне наслаждаться уединением. Прочь отсюда!
Мария
Слышите? Думаете, это он так хрипло бормочет? Это бес, который в него вселился. — Сэр Тоби, госпожа просила вас присматривать за ним.
Мальволио
Ага! Вам понятно?
Сэр Тоби
Ну-ну-ну, успокойся, успокойся! — С ним нужно обращаться поласковей: предоставьте это мне. — Как ты себя чувствуешь, Мальволио? Как твое здоровье? Не поддавайся дьяволу, друг мой, вспомни — он враг рода человеческого.
Мальволио
Что вы такое несете?
Мария
Видите, как он злится, когда бранят нечистого? Упаси нас боже, а вдруг на него напустили порчу?
Фабиан
Надо бы отнести его мочу к знахарке.
Мария
Завтра же отнесу, если только доживу до утра. Сказать вам не могу, как расстроится госпожа, если его потеряет.
Мальволио
Как-как, сударыня?
Мария
Ой, господи!
Сэр Тоби
Придержи-ка язык: так нельзя. Видишь, как ты его раздражаешь. Я с ним без твоей помощи справлюсь.
Фабиан
Лаской, только лаской! Совсем ласково. Дьявол такой грубиян, что терпеть не может, когда с ним грубо обходятся.
Сэр Тоби
Ну как, петушок? Как тебе кукарекается?
Мальволио
Сударь!
Сэр Тоби
«Пойдем со мною, Бидди!» Вот что, приятель, не подобает порядочному человеку водиться с сатаной: гони его в шею, черномазого!
Мария
Дорогой сэр Тоби, заставьте его читать молитвы! Пусть молится!
Мальволио
Читать молитвы, дерзкая девчонка?
Мария
Вот видите, он просто не выносит, когда при нем говорят о чем-нибудь божественном!
Мальволио
Да провалитесь вы все, пустые, жалкие твари! Я вам не чета! Вы еще узнаете, кто я такой. (Уходит.)
Сэр Тоби
Сплю я, что ли?
Фабиан
Если бы я увидел это на сцене, я сказал бы, что в жизни такого вздора не бывает.
Сэр Тоби
Наша выдумка влезла ему прямо в печенки.
Мария
Бегите за ним, а не то как бы эта самая выдумка не вылезла на свет божий и не завоняла.
Фабиан
А вдруг он и впрямь рехнется?
Мария
Спокойнее станет в доме, только и всего.
Сэр Тоби
Пойдемте запихаем его в чулан и свяжем. Племянница уже поверила, что он спятил, поэтому мы можем продолжать, себе на радость, а ему в наказание, пока эта затея нам не прискучит. Ну, а тогда мы смилуемся над ним. Потом мы обнародуем всю историю, а тебе выдадим награду за поимку сумасшедшего. Но смотрите, кто идет!
Входит сэр Эндрю.
Фабиан
Еще один шут гороховый!
Сэр Эндрю
Вот мой вызов. Прочтите его. Уж я не пожалел уксуса и перца.
Фабиан
Будто бы и впрямь такой острый?
Сэр Эндрю
Еще бы! Могу поручиться! Читайте же.
Сэр Тоби
Дай-ка мне. (Читает.) «Молокосос, кто бы ты ни был, ты паршивое отродье!»
Фабиан
Крепко сказано. И красиво к тому же.
Сэр Тоби
(читает)
«Не удивляйся и не спрашивай, почему я тебя так обзываю, потому что я не намерен тебе это объяснять».
Фабиан
Тонко придумано: на нет и суда нет.
Сэр Тоби
(читает)
«Ты приходишь к графине Оливии, и на моих глазах она любезничает с тобой. Но ты гнусный лжец, хотя я вызываю тебя не по этой причине».
Фабиан
Кратко и совершенно… бессмысленно!
Сэр Тоби
(читает)
«Я подкараулю тебя, когда ты пойдешь домой, и если тебе удастся убить меня…»
Фабиан
Превосходно!
Сэр Тоби
(читает)
«…ты убьешь меня как подлец и негодяй».
Фабиан
Лазейку вы все-таки себе оставляете. Превосходно!
Сэр Тоби
(читает)
«Будь здоров, и да смилуется небо над душой одного из нас. Может, это будет моя душа, но я надеюсь на лучшее: поэтому берегись. Твой друг, если ты хорошо со мной обойдешься, и твой заклятый враг Эндрю Эгьючик». Если это письмо не выведет его из себя, значит, он вообще не в себе.
Мария
И случай сейчас подходящий: он вот-вот кончит беседовать с госпожой и уйдет от нее.
Сэр Тоби
Иди, сэр Эндрю, засядь где-нибудь в саду, точно ты судебный пристав, а как только завидишь его, так прямо и кидайся со шпагой и при этом ругайся на чем свет стоит; знаешь, чтобы прослыть храбрецом, можно обойтись и без подвигов: сумей только браниться позычнее, да похвастливее, да позабористей. Ступай!
Сэр Эндрю
Что-что, а ругаться я мастер. (Уходит.)
Сэр Тоби
Ну нет, письмо я передавать не стану. По манерам этого молодого человека сразу видно, что он и неглуп и хорошо воспитан, да и доверие к нему его господина и моей племянницы подтверждает это. Стало быть, такое дурацкое письмо никак не испугает мальчишку: он сразу поймет, что его писал олух. Лучше я передам вызов устно, распишу в самых ужасных выражениях отвагу Эгьючика и заставлю юнца поверить — юность ведь всегда доверчива, — что нет на свете человека более искусного в фехтовании, более бесстрашного, отчаянного и неистового. Они оба до того перетрусят, что прикончат друг друга взглядами, как василиски.
Возвращается Оливия вместе с Виолой.
Фабиан
А вот и он сам, и ваша племянница с ним. Давайте отойдем, пусть он попрощается, а потом сразу его нагоним.
Сэр Тоби
Я же тем временем сочиню такой вызов, что у него кровь заледенеет в жилах.
Сэр Тоби, Фабиан и Мария уходят.
Оливия
Я все сказала каменному сердцу,
Я даже гордость в жертву принесла,
И вот корю себя теперь за слабость…
Но эта слабость так во мне сильна,
Что мне смешными кажутся укоры!
Виола
Теперь я вижу: ваша страсть похожа
На горе государя моего.
Оливия
Возьмите медальон — в нем мой портрет.
Он докучать не станет вам, не бойтесь.
Я жду вас завтра. Как! Опять отказ?
А я ни в чем, что чести не порочит,
Не отказала б вам.
Виола
Тогда, прошу,
Отдайте сердце герцогу Орсино.
Оливия
Но честно ль подарить Орсино то,
Что отдано тебе?
Виола
Я не обижусь.
Оливия
Итак, до завтра. Ты исчадье ада,
Но я с тобою и погибнуть рада.
(Уходит.)
Входят сэр Тоби и Фабиан.
Сэр Тоби
Храни вас бог, юноша.
Виола
Вас также, сударь.
Сэр Тоби
Если у вас есть чем защищаться, будьте наготове. Мне неведомо, чем вы оскорбили этого человека, но он полон злобы и подстерегает вас у садовых ворот, точно алчущий крови охотник. Пусть ваша рапира покинет свое убежище, не теряйте ни минуты; ваш недруг искусен, ловок и неутомим.
Виола
Сударь, вы ошибаетесь: уверяю вас, на свете нет человека, который мог бы считать себя оскорбленным мною. В здравом уме и твердой памяти говорю вам, что никогда никого ничем не обидел.
