Николай Коляда - Тутанхамон
ВАДИК. Спасибо. Спасибо, Тома. Честно хоть. Потому что я толстый, да?
ТАМАРА. Нет, Вадим. Ты не толстый. Но ты пухленький и на зверька похож.
ВАДИК. На бобра?
ТАМАРА. Ладно, прости, не обижайся. Ты хороший, да, но — правда. Ты разберись со своей головой, в порядок всё приведи, пойми, как говорят с высокой трибуны, свои приоритеты. Понимаешь, Вадюля?
ВАДИК. Спасибо! Спасибо! Спасибо! За бобра, за приоритеты — спасибо!
ТАМАРА. Ладно, тише! Ну прости, ни на кого ты не похож, прости! Мне просто смешно всегда на тебя смотреть будет, если поженимся. Ну, правильно, я буду думать всегда, что ты — бобёр. А ты ж не бобёр? Ты, Вадя, не переживай. Выбери из двух вот этих лучше. Определись. А я к тебе за запчастями приеду, на рынок. У меня машина. А ты будешь как в аэропорту, заходи ко мне. Я для тебя объявление сделаю: «Вадим Христофоров, вас ждёт дама возле справочного бюро».
ОЛЬГА. Какая ещё дама?
АСЯ. Спасибо, Тома.
ТАМАРА. Так что прости. Ты мне не нравишься. Нравишься, но не так, как им.
ВАДИК. Да? Ну, всё. Где трубач?! Пусть он играет что-то красивое, что-то протяжное, а я пойду в воду! Пойду, утоплюсь! Вадик Христофоров по кличке «Христос» пойдёт топиться! Всё! Где он, где?!
ТАМАРА. Как ты всё красивое любишь, выдумываешь. То Тиграном себя зовёт, то ещё чего. Кочевряжиться тут, копается, выбирает — та не нравится, эта не нравится. Сядь!
ВАДИК. Нет! Где он? Я ему заплачу! Вот эти двое знали, что я богатый и потому ко мне липли. Знали? Я вам всем денег дам, вот у меня сколько денег, вам только деньги мои надо, нате! Нате, ловите, куча, огромная куча, отдам вам все!!! У меня денег много, я нищим боюсь стать, коплю их, стану нищим теперь вот из-за вас, нате, нате!
Полез за пазуху, снял с шеи кошелёк на верёвке, выкидывает из него деньги. Танцует вокруг Ольги и Аси, щиплет их.
Хочешь меня, хочешь, нет? Хо-очешь! У меня денег много. На тебе денег тоже! Ну, что, да? Вон у меня их сколько! На, деньги тебе, забирай, всё твоё! Тебе только деньги мои нужны были! И тебе тоже! А я вам — не нужен! Меня любить нельзя, я толстый и противный! Нате вам денег, у меня много их!!!
АСЯ. Я тебя без денег люблю! Это она за деньги!
ОЛЬГА. Да замолчи ты, подсирала из подмышки! Вот ведь бледная моль, покою не даёт!
АСЯ. Во, высшее образование! Слыхал? Только тронь меня — я тебя перегрызу! Тигран, сядь, никуда не пущу!
ВАДИК (кидает пачки денег, включил магнитофон, танцует вокруг Тамары). Вот, вот какой я богатый, вот, сколько денег у меня спрятано! Ни у кого столько нету! И сейчас не хочешь меня? Не хочешь?
ТАМАРА. И сейчас не хочу. Да сядь ты, успокойся! Ну?!
Вадим упал на диван. Плачет. Тамара села рядом, гладит его. Ольга и Ася деньги собирают.
Видно восточную натуру. Ну, брат ты мой. Лопатником-то как размахался. Всех я вчера завела, не остановятся. Тихо. Тише все! Ладно, хорош, видим, что — душа у тебя широкая. Вставай, опойка, столбушок. Домой поезжай, проспись, бухой ведь в хлам.
ВАДИК. Ты надо мной смеёшься? А ведь я хотел тебя, в жёны хотел! Мне тебя так жалко стало! Серьёзно — жалко!
ОЛЬГА. Умирает?
ТАМАРА. Да прям. Перепил. Пусть полежит. Вот ведь, а? Пусть лежит, я его поглажу, а вы — мусор соберите.
ОЛЬГА. Он не всерьёз вам замуж, вы это поняли?
ТАМАРА. А ты откуда знаешь — всерьёз он или гусарит?
АСЯ. Он гусарит, Тома. Ты поняла?
ТАМАРА. Не знаю. Подумаю ещё. Может, и соглашусь.
Ольга и Ася деньги собрали, засунули деньги Вадиму в карманы. Встали у дивана в накидках, трясутся от холода, молчат. Ася куклу в руках держит. Тамара тоже взяла с кресла накидку, укуталась.
ВАДИК (смотрит в потолок, громко и спокойно). Мы не двигаемся. А свет горит. Мы умираем? Или уже умерли? Где Глеб?! Я умираю! Мне попа надо! Исповедоваться! Где он?
Вскочил, побежал вниз, в квартиру Глеба вбегает. Женщины бегут за ним. Глеб стоит с сумкой в руках посредине комнаты.
Глеб, ты уходишь?
ГЛЕБ. Ухожу.
ВАДИК. Стой, божий человек. Стой. Я не спросил тебя что-то важное.
ГЛЕБ. Что?
ВАДИК. Хочешь орешков?
ГЛЕБ. Нет.
ВАДИК. Ладно. Ну скажи, ну, а вот тараканы зачем? Зачем они нужны? Зачем их Бог создал тогда?
ГЛЕБ. Против грязнуль. Чтобы грязнуль не было. У Бога всё продумано.
ВАДИК. Продумано? Ладно. Ну, я тогда зачем, раз продумано?
АСЯ (плачет). Запчастями торговать, иди домой, ляг!
ВАДИК. Стой, Глеб! Я что-то понял, открыл недавно! Мировое открытие! Я тебе тоже что-то скажу! Об этом никогда не говорили с высоких трибун! Вот, слушай! Что самое быстрое — ты знаешь? Звук? Свет? Нет, Глебушка, нет! Мысль! Вот — раз! — и я хожу по Красной площади, так? Вот — два! — я вон возле того леса хожу грибы собираю!
АСЯ. Нету грибов, кончились!
ВАДИК. Тихо! Вот — три! — и я летаю по небу, так? Вот — четыре! — и я умер! Ты знаешь, сколько у меня мыслей, быстрых таких, знаешь? Не-ет! Есть и пять, и шесть, и двадцать пять, и сто пятнадцать, вот так! (Плачет.)
ГЛЕБ. Пошёл я. Разберись.
ВАДИК. Ты понял меня или нет? Меня кто-нибудь понял тут, нет?
ГЛЕБ. Я пошёл.
ВАДИК. Ты пошёл? И я тоже. И я пойду. Ухожу я. Прощайте. Пошли, Глеб. Пойдём от них. Правильно. Это выход.
ОЛЬГА. Я с тобой.
ВАДИК. Нет. Ты останешься. И ты. И ты. Все останетесь!
ОЛЬГА. Тише, останемся, что ж ты так побелел-то? Господи, зачем я поехала сюда, зачем? За что мне такие страдания, за что?!
ВАДИК. Прощайте.
ГЛЕБ. Правильно, прощайте.
Вадик и Глеб вышли в подъезд. Женщины идут за ними.
АСЯ. Ну куда вы, куда пошли, куда?
ВАДИК. Всё. Я всё понял. (Глебу). Довезти?
ГЛЕБ. Не надо.
ВАДИК. Ну?
ГЛЕБ. Что?
ВАДИК. Значит, и тараканы не зря придуманы? Точно знаешь?
ГЛЕБ. Не зря, вроде. Прощай.
ВАДИК. Прощай.
Вадик сел в машину, Глеб пошёл к остановке трамвая. Бабы стоят у подъезда.
АСЯ (плачет). Ну вот. Так и знала. Хорошо, хоть платье надела вчера еще. А то так бы и понесла его в комиссионку ненадёванное. Ну, и что теперь? В одиннадцать свадьба, а он… Он пьяный, а за руль… Убьётся вот…
ОЛЬГА. Не буду его догонять. По доброй воле я половиком расстелюсь, но если так… (Плачет.) Может, вернётся?
АСЯ. Не вернётся. Он поперечный такой, что втемяшил, не выбьешь…
Вадик заводит машину. Машина пыхтит, не заводится.
ОЛЬГА. Я колобок, колобок, я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл.
АСЯ. Сама бабушка.
ОЛЬГА. Шнурки не завязал. Упадёт еще.
ТАМАРА. Не упадёт. Не упадёт. Тише, русские. Пусть идут. Пусть идет. Будет хорошо.
Вадик заводит машину. Машина пыхтит, не заводится. Глеб стоит на трамвайной остановке.
Конечно, будет хорошо. Вы только ходите, двигайтесь. Ольга, Ася, слышите, родные мои?
ОЛЬГА. Слышу.
АСЯ. Слышу.
ТАМАРА. Я говорю — ходить надо. Сюда, туда, руками маши, а то лампочка наша над головой потухнет. Бегай, кричи, что-то делай. Ну да, она все равно перегорит, лампочка наша. Когда-то, лучше не думать, что скоро. Ходи. Ходи, ворочайся, что-то делай и все будет тип-топ.
Молчат. Подошёл трамвай. Глеб не обернулся, сел в него, уехал. Вадик заводит машину. Ася завернулась сильнее в накидку, куклу в руках качает, смотрит снизу вверх на балкон своей квартиры.
АСЯ. Там свет горит у меня. Там кто остался?
ТАМАРА. Никого нету. Холодно как.
АСЯ. Вы, девочки, смотрите, кто первый пойдёт — с тем будет свадьба. Всё равно будет свадьба. Смотрите внимательно, ага?
ОЛЬГА. Ну, задержите ж его кто-то, ну? Ноги не идут, девочки.
АСЯ. Смотри, Тома, а кольцо моё красным не светится. Значит, не болит ничего? Не болит, значит, ничего, да, Ольга Ивановна?
ОЛЬГА. Не болит, не болит, нет, не болит…
АСЯ. Надо же. Правда. Не болит. (Смеётся.) А-а, это Тутанхамон там, да, девочки? Это он там у меня в квартире живёт? (Помолчала, смотрит на балкон.) Ну, что? Добился? Выжил всех мужиков наших, да? Теперь за нас возьмёшься, нет? Или мы с тобой теперь должны жить, на тебя глядеть, любоваться, тварюгу, да? Плакать перед тобой, да? Мы что тебе плохого сделали, а? Нам будет прогалинка, чтоб солнце, а не тучки, а? Будет, нет? Ты, ну?
