Николай Коляда - Тутанхамон
Вадик ошалело оглядывается. Встал, пошёл в комнату, Ася и Оля за ним. Вошли в комнату — свет не зажёгся. Вадик налил себе в стакан. Выпил. Оглядывается на баб. Те на него смотрят, не шевелятся.
ВАДИК. Это что звенит? Это кто звенит? Это с неба сигнал? Призыв мне на небо, да? Помирать, да? Колокольчики с неба? Всё, конец?
АСЯ. Какие колокольчики? Алкаши бутылки моют под колонкой, тише!
ВАДИК. А почему лампочка не зажглась? Она не горит? Всё?
ОЛЬГА. Что — всё?
ВАДИК. Я умер? Меня нет? (Лихорадочно щупает себя, бьёт по щекам руками.) Всё? Я умер? Меня нет! Я умер! Я умер! Она не горит!
АСЯ. Тише, это спиралька там внутри, поди, перегорела, не контактирует, тише!
ВАДИК. Какая спиралька? Это же показатель! Я умер!
Свет загорелся. Все молчат.
АСЯ. Ну вот, она там что-то отходит, не контактирует, барахлит, а ты сразу…
ОЛЬГА. У него пограничная психика, ему надо покой и волю… Я постоянно выхожу на прямую связь со вселенной и я знаю, что…
АСЯ. Что?
ОЛЬГА. Ничего. Господи, Вадик, как ты замёрз, ты такой синий просто! Говорила ведь, ложись спать в комнате, так нет! Ты здоров? Факт тот, что у тебя синее землистое лицо! Иди, я тебя приголублю и шнурки тебе завяжу, наконец!
АСЯ. Это абажур синий и обои синие, отсвечивает. Не трогать его! Конечно, он здоров, да, Тигранчик?
ОЛЬГА. Его зовут Вадик.
АСЯ. Нет, Тигран. Тигранчик, что ты молчишь?
ВАДИК. Значит, еще не призыв? Не колокольчики?
АСЯ. Да какие колокольчики? Проспался? Обдумал всё, как следует? В одиннадцать регистрация. Стол заказан, люди будут, твой друг с рынка, машина с куклой, ленты, все соберутся, понимаешь?
ОЛЬГА. Факт тот, что вопрос закрыт и решён. Вадик, она порчу на тебя навела. Она просила у меня приворотное зелье. Я дала, конечно, но факт тот, что я не знала — кому.
ВАДИК. Зелье?
АСЯ. Да какую-то скляночку она дала, лабуду, я тебе в чай её один раз! Думаешь, она тебе не вливала? Я ж вижу — литрами, вёдрами она в тебя вливала!
ВАДИК. Это — правда? Меня привораживать — нельзя. Вы обе это делали? Вы что, не знаете, что я — свободный человек?! Я живу еще, еще лампочка горит, я еще не мертвый!
АСЯ. Ну, не привязывайся к ерунде! Тигранчик, что мы скажем людям?
ВАДИК. Как — к ерунде? Это не ерунда. Это важно. Значит, правда?
ОЛЬГА. Я в тебя вёдрами ничего не вливала. Конечно, я обращалась за помощью к оккультным наукам, но чтоб так уж сильно…
ВАДИК. Вот как вы, значит, да?
ОЛЬГА. Да что ж тут такого?
АСЯ. В одиннадцать — регистрация!
ОЛЬГА. Я, наверное, всё ж таки достану баллончик с «Черёмухой»!
ВАДИК (помолчал, жуёт что-то из пакетика). А что тихо, как в гробу? Кто хочет орешков? Свет горит, всё нормально. А?
ОЛЬГА. Я — нет.
ВАДИК. Может, мятную конфетку? Жвачку? Да что ж так тихо?
АСЯ. Да как тихо? Орём на весь дом, я разоряюсь, как резаная, а ты? Тигран, ты пьяный, ложись спать, до одиннадцати проспишься…
ВАДИК. Да не хочу я спать. Фу, успокоился я. Тихо тут только, не нравится мне. (Пауза.) Значит, привораживали меня? Я вам зачем нужен? Потому что я богатый, да? Тихо! За лысину меня любить нельзя, я толстый и так далее, как говорится с высоких трибун. Я знаю, тихо! Ну ладно. У меня план есть. Музыку давайте! Вставайте! Будем гулять, танцевать! Где подружка твоя вчерашняя? Тамара где?
АСЯ. Внизу, у Глеба. Тебе зачем?
ВАДИК. Тебе — по губе. Пусть идёт, зови её. И Глеба зови. Он будет свидетель. (Наливает, пьёт.)
ОЛЬГА. Не пей, Вадик!
ВАДИК. Молчать! Наслушался. Теперь я говорю. Я принял решение. Не знаю, будет ли когда сказано об этом с высокой трибуны, но каждый человек — свободен. И я свободен. И я скажу, что я принял.
АСЯ. Ты уже литру принял!
ВАДИК. Хватит мной руководить! Я поспал, собрался с умом и я скажу…
Вадик вышел на балкон, трёт обеими руками лысину. Вдруг начал кидать вниз горшки с цветами, стулья, кресло-качалку. Кричит вниз, перевесившись через перила:
Тома! Тамара! Иди сюда! Не общайся с этим человеком! Он недостоин тебя! Ты хорошая! Я — Тигран! Нет, я — Тутанхамон! А ты царица Тамара! И значит мы будем вместе! Я принял решение! С этой высокой трибуны говорю тебе, слышишь?
Ольга и Ася выскочили на балкон, тянут Вадима на себя. Затащили в квартиру.
АСЯ. Ты чего кидаешь? Это же наше с тобой богатство, приданое наше, Тигран?!
ОЛЬГА. Да это барахло старое, а не приданое!
ВАДИК. Революция! Революция! Революция! Революция! Революция!
ОЛЬГА. Кидай, кидай, это выход отрицательной энергии!
ВАДИК. Тебя не спросили! Муттер Феофания! Обманщица. Опиум для народа. Вот так. Надоели вы мне обе!
ОЛЬГА. Что?
ВАДИК. Что слышала. Вы обе — с приворотом. И с прибабахом. Вот так. Да.
ОЛЬГА. Оборзел как, а? Факт тот, что втравил меня в эту историю, а теперь? Терпение моё кончилось. На меня, человека с высшим образованием — такие слова?
АСЯ. Ой, да ладно, значок на рынке купила, а выкомыривается с ним. Вадик!
ОЛЬГА. Факт тот, что не покупала! Тигран! Вот оно, ваше влияние рабоче-крестьянское, что с человеком интеллигентным, образованным почти что сделали, вот как он себя стал вести непредсказуемо!
АСЯ. Ты чего это, Вадик? Что тут такое опять? Спать пора, ну?
ВАДИК. Где твоя подруга?
АСЯ. Зачем тебе?
ВАДИК. Она мне больше всех понравилась. Я на ней хочу жениться.
АСЯ. Вот, здрасьте, это похмелье такое дурное у тебя?
ВАДИК. Нам надо жениться. И выход будет найден. Дети будут «Тиграновичи».
АСЯ. Какие дети, что мелешь?
ВАДИК. Спокойно. Всяко разно три на два не делится. Разойдёмся. Но не все, а кто-то соединится.
ОЛЬГА. Ты про что?
ВАДИК. Три бабы и два мужика, вот про что.
АСЯ. Три бабы и ты один. Ты — один. Ты единственный у меня, понимаешь?
ВАДИК. Я один? Да, я один. Глеб не в счёт, правильно. Один у всех у вас. Выбора, практически, никакого у вас. И у меня. И потому — вот. Она самая лучшая. Она страдала больше всех. И достойна лучшей участи.
АСЯ. А я не страдала? (Трясётся от холода, плачет, схватила с дивана плюшевую накидку, набросила на себя.)
ОЛЬГА. А что, показать вам, как я страдала? (Тоже плачет, схватила с кресла накидку, тоже укуталась.)
ВАДИК. Всё. Женюсь. Только на ней женюсь. Не уговаривайте меня! Всё!
ОЛЬГА. Факт тот, что тебе надо кончать глупости молоть. Поехали, хватит.
ВАДИК (орет.) Я — не глупости молоть! Тебе всё глупости?! Я — боюсь!
ОЛЬГА. Чего ты боишься? Не кричи! Был тихий всегда, но в этой квартире отрицательно энергетически зарядился! Я рядом!
ВАДИК. Я боюсь! Я каждый день думаю, что я умру скоро! Вот, загадываю, если сейчас выйду на улицу и первый, кого встречу будет бабушка, то я умру скоро! Или думаю — если завтра пойдёт дождь утром, я умру скоро! Или думаю — если буду ехать и вдруг сломаюсь — значит, я умру скоро! И что? Бабушку встречаю, дождь идёт, машина ломается! Я умру скоро, да?
ОЛЬГА. Вадик, о чём ты, тебе сколько лет, что ты умирать собрался? Шнурки!
ВАДИК. Я боюсь жить! За что мне всё?! За что мне эти муки все?! Иисуса три дня пялили, а меня — тридцать три года!
АСЯ. Чего? Какие муки у тебя?
ВАДИК. Ну, спасите меня, а? Кто-нибудь, бабы, бабы, вы зачем тут нужны, зачем собрались, чего стоите, молчите?! Смотрите на своего несчастного мужика, один он у вас остался! Пожалейте, а то у меня сердце сейчас выскочит! Чего вы стоите, паразитки?
АСЯ. Ну вот, мы же и паразитки.
ОЛЬГА. Факт тот, что мы — не паразитки.
АСЯ. Ты заболел. Надень кольцо, если оно изменит цвет — значит: точно.
ОЛЬГА. Не толкайте ему никаких колец! Носите сами ваши кольца! Хватит! Свадьбы не будет, сказала!
ВАДИК. Где Тамара?
ТАМАРА (вышла из коридора, куклу на стол посадила, вздохнула). Да вот она я.
ВАДИК. Тома, выходи за меня замуж.
ТАМАРА. Я ж тебя вчера побила.
ВАДИК. Ну и что? Можешь ещё. Ты самая тут лучшая. Хочешь орешков?
ТАМАРА. Ва-у, как всё запущено, Вадик. Вадюся. Тигранчик. Тутанхамончик. Ну, чего ты тут царьком перед бедными бабами прыгаешь, а? Весь такой перебинтованный, больной, больной, аппетит тройной? Что ты всякую чихню выдумываешь? Не хочу я тебя.
