Александр Островский - Том 5. Пьесы 1867-1870

Пускай себе другие девки плачут
По теремам высоким взаперти
И ждут в слезах себе неволи злее:
С немилым жить, с неровней вековать
И девичьи коротенькие слезы
Сменять на бабьи слезы без конца;
Не стану я томить себя слезами,
Ретивому сердечку волю дам
И девичий обычай свой потешу!

Побережней иди! Вот видишь, глупый,
Какая честь тебе! Ты не болтай,
Не сказывай, что я тебя водила
К боярышне, а то себя погубишь,
Ее и нас.

Да ладно.

Ты не бойся!
Поди ко мне, мой писаный красавчик!
Бывал ли ты в девичьем терему?
Ну, сказывай.

Ни разу не случалось,
А хорошо у вас, как словно в сказке,
Не вышел бы.

Ты любишь ли кого?

Я всех люблю. У матушки учился
Сыздетства я речам ее любовным
И ласковым словам; она велела
Мне всех любить и миленькими звать.

А кто учил любить красу девичью?

Своим умом дошел.

Меня ты любишь?

Любить люблю, сказать боюсь; погонишь
Из терема.

Не погоню, не бойся.

Так я скажу.

Ты говори, да больше!
Любовных слов не слышим мы совсем,
А сердце их желает.

Мне на свете
Одна лишь ты и жизнь и радость. Знаю,
Что ты неровня мне, а все тоскую
И плачу по тебе. Со мной ты шутишь
И посмеешься после надо мной,
А мне в тоске сидеть да убиваться
В своем углу.

Постой! Постой! Неправда!

Тебе игра, а мне навеки мука,
И все-таки люблю тебя.

Постой!

Возьми себе на память перстенечек!
Бери любой!

Вот этот дай!

Изволь!
Редриков берет перстень.
Ну, что же ты стоишь? Иль не умеешь
Благодарить?

Умею, да не смею.

Благодари.

Спасибо! Мой возьми!
Серебряный и плохенький, а дорог,
Он матушкин подарок.

Вот спасибо!

Боярышня, беда! Отец идет!

Беги скорей ко мне в опочивальню
И спрячься там! Не выходи, покуда
Не позову сама.

Послушай, дочка!
Немного мне на свете жить осталось.
Последних дней срамить я не хочу.
Давал тебе я волю и поблажку,
Но с той поры, когда в девичий терем,
Забывши стыд, водить ты парней стала,
Запру тебя и сторожей поставлю
С дубинами у окон и дверей.
И всякого, кто в терем твой заглянет,
В тюрьме сгною, тебя в монастыре.

Мне поздно в монастырь, теперь я замуж
Задумала, ты раньше бы хватился.

Где Редриков?

В моей опочивальне.
И выйдет он со мной оттуда в церковь
Иль в озеро.

Не выйдете вы вовсе
Из терема; кругом законопатить
Все выходы велю, и умирайте
С любовником голодной смертью оба.
Мне вас не жаль.

Тебе меня не жаль?
Ты что сказал? Морить голодной смертью
Родную дочь? Спасибо! Вот спасибо!
Любовь твою я вижу. Эка дура!
За что же я любила старика!
За что же я его любила столько!

Поди сюда, благодари отца!
Редриков входит.
Скорей ко мне бегите, няньки, мамки!
Входят нянька и сенные девушки.
Боярина благодарить за милость!
Челом ему! валитесь в ноги все!
Послушайте, как дочь свою он любит!
Прошу его: родитель-государь,
Дозволь ты мне, девице-сиротинке,
За рабскую мою тебе покорность,
За скучное сиденье теремное,
За слезные молитвы по тебе,
Позволь ты мне пойти, девице, замуж
За милого, — мне Бог его послал;
Отдай ты мне, рабе твоей, на выбор:
Иль с милым жить тебе и нам на радость,
Иль умереть с моим желанным вместе!
И батюшка пожаловал меня:
Он, государь, на милость тороватый,
Родную дочь и зятя запереть
И уморить сулит голодной смертью,
И закопать в одну могилу вместе.
Ну, кланяйтесь ему, благодарите.
Я говорить не стану с ним. Не долго
На свете жить, наговориться с милым
Потороплюсь.

Ты смерти не боишься?

Чего же мне бояться! Я с тобою
Увидел рай; еще такой отрады
Мне в жизни не видать, зачем и жить!
Умрем с тобой, друг другу в очи глядя,
Целуяся, милуяся любовно.

Упряма ты! Упряма, как железо.
Лукавая лиса!

Послушай, милый!
Не верит он, что мы друг друга любим,
А то бы нас жалел он погубить.
А видит Бог, тебя я полюбила —
Я так любила только одного,
Один лишь был на белом свете дорог
И так же мил — седой старик, отец,
Пока моим он не был душегубом.

Ну, Бог с тобой! Забудь мою обиду,
Поди ко мне.

Мы неразлучны стали;
Я не пойду одна.

Подите оба!
Не жаль тебя мне, девки полоумной,
А жаль любви твоей. Пускай же дочка
Сеитова смеется над отцом,
Да только бы не назвала злодеем.
Благословлю и обвенчаю вас
И на воров пойду. Живите с Богом.
Пойдемте вниз, пошлемте за попом.

Теперь опять тебя я полюбила,
Упрямого и злого старика.

А ты горазд на девок! Как сошелся
И видел где ты дочь мою?

Расскажем
Мы после все.

Я, батюшка боярин,
Давно люблю ее. Не погнушайся
И прикажи, боярин, мне, холопу,
Любить тебя.

Люби и почитай,
Отцом родным зови меня, разбойник,
И всякого приказу слушай!

Ладно!