Марк Камолетти - Боинг-Боинг
МАРТА: Ну и что вы, мужчина, делаете с этой сумкой?
РОБЕР: Я храню в ней мои интимные мелочи… маленькие… например, мыло, зубную щетку, пасту, бельё, помазок… В общем, так, мелочи!
МАРТА: Боже, как забавно!
РОБЕР: Почему?
МАРТА: Потому что вы — ходячая реклама американской авиакомпании.
РОБЕР: Так получилось!
МАРТА: Ну, конечно! Если бы вы были истинным патриотом, вы бы взяли сумочку Air France. Это было бы как-то естественнее!
РОБЕР: О… да… Я как-то не подумал об этом!
МАРТА: Это не делает вам чести… (Уходит в момент, когда Мэри выходит из кухни.)
МЭРИ (смотря на Робера): Я надеюсь, во Франции мужчины не имеют обыкновения рыться в дамских сумочках, или мои надежда тщетны?
РОБЕР (машинально прижимая сумку к себе): Pardon?…
МЭРИ: Я вас спрашиваю, почему вы роетесь в моей сумочке?
РОБЕР: Я?
МЭРИ: Нет, я!
РОБЕР: Что вам взбрело в голову?
МЭРИ: А что мне должно было взбрести? Я вижу вас, прижимающим мою сумочку!
РОБЕР: Я? (Понял.) Ох! Pardon! Извините! (Не выпускает сумочку из рук.)
МЭРИ: Тем не менее, ставлю вас в известность, что никогда не ношу с собой денег, а расплачиваюсь кредитной карточкой!
РОБЕР: Прекрасно! Это очень практично!
МЭРИ: Кроме помады, ручки «Parker» и нескольких личных вещёй для ночлега, у меня там только немного американских и французских денег, чтобы расплатиться за такси… это всё! Можете мне поверить!
РОБЕР: Да я вам верю!
МЭРИ: Тогда отдайте мне мою сумочку!
РОБЕР: А? Ах! Pardon. (Кладет сумку.) Это машинально… я взял её чисто машинально… Вы положили её на этот стул, а я хотел сесть… Поэтому я взял вашу сумочку, чтобы не сесть на неё, честное слово…
МЭРИ: Да, было бы странным, если бы вы видели мою сумку и сели бы прямо на неё!
РОБЕР: Да, это было бы ужасно! Неужели вы подумали, что я рылся в вашей сумочке?
МЭРИ: А что бы подумали вы? Вы будете что-нибудь пить?
РОБЕР: О… да… С удовольствием!
МЭРИ: Скотч?
РОБЕР: Да… да… merci!
МЭРИ (наливая): Ну? И что вы думаете?
РОБЕР: О чем?
МЭРИ: О том, что я вам сказала… по поводу американской женщины! По отношению к американскому мужчине?!
РОБЕР: А… да… я согласен.
МЭРИ: Ах! Вы поменяли своё мнение?
РОБЕР: То есть… ваше мнение имеет как свои преимущества, так и недостатки!
МЭРИ: Никаких недостатков…Для того, чтобы всё шло гладко, нужно, чтобы всем командовала женщина… и Бернар с этим согласен.
РОБЕР: Ну, тогда какие могут быть разговоры!
МЭРИ (направляясь к комнате окнами сад): Поэтому, если я захочу расположиться с нашей комнате, меня никто не остановит. (Она открывает дверь.)
РОБЕР: Да… конечно… Почему нет?
МЭРИ: И без того, чтобы дождаться Бернара и получить его согласие. Я уверена, что если он, вернувшись, застанет меня там, он будет приятно удивлён.
РОБЕР: Да, конечно!.. Очень удивлён!
МЭРИ: И он не будет упрекать меня в том, что я вас переселила. (Она смотрит на комнату.) Но… (Входит туда.)
РОБЕР: Что такое?
МЭРИ (возвращаясь с сумкой Магды.): Что это за сумка?
РОБЕР (подскакивая): Это? Сумка? Это моя! Моя!
МЭРИ: Ваша? Lufthansa?
РОБЕР: Да… да… Там я держу мои интимные мелочи… пижаму… мыло… белье… зубную щетку, пасту, помазок…
МЭРИ (отдавая ему сумку): О’key! Я вижу вы хорошо устроились в моей комнате… Ладно, оставайтесь в ней, тем более, что Бернар вам её предложил. (Закрывает дверь.)
РОБЕР: Я не хотел вас стеснять…
МЭРИ: Да что вы… Я вам даже подарю сумочку American airlines для ваших интимных мелочей.
РОБЕР: Вы так любезны! Но моя ещё может послужить!
МЭРИ: Что за бред ходить с сумкой «Lufthansa»? (Берет свою.) В нашей есть накладной карман, она лучше закрывается. Она более удобна!
РОБЕР: Ну, может быть…
МЭРИ: А эта? Ну, что это?(Пытается открыть сумочку, которую держит Бернар.) Стыд!
РОБЕР: А в моей тоже есть… карманы… такой… вот такой…и ещё такой… огромное количество карманов… он весь состоит из карманов!!!
МЭРИ: Доставьте мне удовольствие, мой дорогой Робер, и возьмите мою сумочку.
РОБЕР: Не вопрос, конечно, чего только не сделаешь… (Кладет обе сумочки на секретер.)
МЭРИ: И правильно! Мужчина не должен отказываться от подарка американки!
РОБЕР: Да? Почему это?
МЭРИ: Потому что американская женщина крайне редко делает подарки! У вас нет ностальгии по материнской груди?
РОБЕР: Простите?
МЭРИ: Вы так сказали: «Нет!» — когда я хотела войти в свою комнату, что я поняла, — вы не ребенок, который будет слушаться мамочку! Поэтому, если вы говорите: «Нет!» — значит, вы мужчина!
РОБЕР: А… Я понял. Да… да… чтобы быть мужчиной, да, я думаю…
МЭРИ: Вот все всё время спрашивают, почему Америка великая страна?
РОБЕР: Да, кстати, почему?
МЭРИ: Всё просто. Американские мужчины остаются детьми всю свою жизнь! Они не перечат!
РОБЕР: Да? Так надолго?
МЭРИ: Да. У нас женщины более сильные, потому что американские мужчины всегда им говорят: «Да!» А происходит так потому, что, требуя всё время для себя привилегий и всяческих благ, наши женщины заставляют мужчин работать, работать и работать, до полного истощения!
РОБЕР: Да? И мужчины не бунтуют?
МЭРИ: Ещё как бунтуют! Но когда они больше не хотят говорить: «Да!» — или полностью истощены, женщины требуют развода за жестокое обращение! Наши мужья обязаны нам платить деньги…
РОБЕР: А если они не захотят платить?
МЭРИ: Значит, пойдут в тюрьму! А для того, чтобы не сидеть в тюрьме, они платят, а для того, чтобы платить, они работают, то есть производят, — вот почему Америка — великая страна!
РОБЕР: Заметьте, в тюрьме он тоже производит, — плетет корзины, тапочки…
МЭРИ: На свободе он производит больше.
РОБЕР: Но тогда я не понимаю, почему вы хотите выйти замуж за Бернара?
МЭРИ: А я не хочу замуж за Бернара!
РОБЕР: Не хотите?
МЭРИ: Нет! Если я и выйду замуж, то только за американца… поскольку только американцы всегда говорят женщине: «Да!»
РОБЕР: Железная логика!
МЭРИ: Но Бернар — француз. Да, это не американский мальчонка. Он часто говорит мне: «Нет!»… но что поделаешь, я его люблю!
РОБЕР: А-ха! То есть американские женщины не любят американских мужчин?
МЭРИ: Конечно, нет! Когда же ему производить, если его в это время любить! Можно испытывать чувства к тому, кого любишь, но не к тому, кто производит!
РОБЕР: Да, наверное… Можно и так…
МЭРИ: Ой! Повторите!
РОБЕР: Что?
МЭРИ: «Можно и так…»
РОБЕР: А что такое?
МЭРИ: Когда вы это произносите, ваш рот принимает такую красивую форму!
РОБЕР: Да что вы!
МЭРИ: Да-да… Повторите.
РОБЕР: Что повторить?
МЭРИ: «Можно и так…»
РОБЕР: Можно и так…
МЭРИ: О! Ваш рот действительно прелестен! (Приближается к нему.)
РОБЕР: Серьёзно?
МЭРИ: Да… Повторите ещё!
РОБЕР: Ещё?
МЭРИ: Да!
РОБЕР: Да, можно ещё.
МЭРИ: Ваш рот как дрожащий на ветру цветок…
РОБЕР: Вы вгоняете меня в краску!
МЭРИ: Да, уверяю вас… (Толкает его в плечо.) Вам уже случалось целоваться с американской женщиной?
РОБЕР: Нет, что вы! В Эксе? В этой дыре?
МЭРИ: Как досадно! Мы очень рациональны, и в вопросах любви тоже!
РОБЕР: Да, правда?
МЭРИ: Вы убедитесь в этом! (Она берет стул, ставит его рядом со стулом, на котором сидит Робер, садится и внезапно целует его.) Ну, что?
РОБЕР: Что — ну, что?
МЭРИ: Что вы об этом думаете?
РОБЕР: Трудно сказать!
МЭРИ: Вы поражены филигранной техникой?
РОБЕР: Нет, не так, чтобы совсем… Но это поражает, конечно… особенно, когда не ожидаешь!
