Афанасий Салынский - Драмы и комедии
Н и н а. Привет! Где он, отец? Клава сказала, он пришел…
В л а д и к. Там, в кухне.
Н и н а. Александр Степанович, не уходите, поужинайте с нами. Будем праздновать!
Ч е р е д н я к. Спасибо, с удовольствием останусь.
Н и н а уходит.
Привез!.. (Указывает на знамя.) Но что он этим докажет?!
В л а д и к. А что еще он должен доказывать?! Почему люди, обиженные судьбой, должны всю жизнь что-то доказывать?..
Ч е р е д н я к. Владик, уж мы-то с тобой — друзья… Не забывай об этом. Хотя бы из чувства благодарности.
В л а д и к. Спасибо, спасибо, спасибо! Я обязан вам на всю жизнь, Александр Степанович! Вам этого мало? Буду ползать у вас в ногах…
Ч е р е д н я к. Владик, сохраняй равновесие.
В л а д и к. На что мне равновесие, когда я ползаю!
Ч е р е д н я к. Совсем ты размагнитился. Сам же говорил, надо быть в форме.
В л а д и к. Вы, Александр Степанович, всегда в форме… Сейчас будет ужин, вы произнесете тост за здоровье и счастье всех присутствующих… А не лучше ли вам уйти?
Ч е р е д н я к. Я не мстителен, мой дорогой. Ты завтра все же явись к Вербочкину.
В л а д и к. Не явлюсь. Нет никакого Вербочкина, в природе не существует! Для меня.
Входит С т е б л о в. В комнату заглядывает т е т я Л а с т о ч к а и входит.
Ч е р е д н я к. До свидания, Родион Иванович. На пенсии у вас будет предостаточно времени. Ваш зять, наверное, расскажет вам много забавных историй. (Уходит.)
С т е б л о в. Далась ему моя пенсия!.. Ты что такой… взъерошенный?..
В л а д и к. Все в порядке, дед.
Входит Л е к а и вслед за нею П е т р.
С т е б л о в. Боевое знамя?..
В л а д и к. Отец привез.
П е т р. Отец?..
С т е б л о в. Вот оно как…
Входят Н и н а и Я к о в.
Н и н а. Сегодня — день моего рождения!
Я к о в. Твой день рождения? Забыл…
Н и н а. Мы всё вспомним заново… всё вспомним заново! (Взяв знамя, уткнулась в него лицом.) Как хорошо, что мы все вместе… Мы никогда не будем расставаться!
П е т р. Мама… я все-таки уезжаю.
Молчание.
Н и н а. Теперь у вас есть отец. Пусть он скажет.
Я к о в. Мы уже об этом говорили… (Обнял сына.)
З а н а в е с
1975
АФАНАСИЙ САЛЫНСКИЙ, ЕГО ПЬЕСЫ, ЕГО ГЕРОИ
Читатель не нуждается в напоминании о только что прочитанном, ибо все еще находится внутри круга тем, образов, мыслей и чувств прошедших перед ним пьес. Поэтому послесловие представляется мне свободным размышлением о творчестве видного советского драматурга, в котором автор позволит себе высказаться о том, что ему кажется самым главным и ценным в этом творчестве.
Когда-то Горький заметил, что подлинное творчество является кристаллизацией чувств и мыслей художника, его духовной энергии, и это — главное в нем. Это «главное», это личностное начало, делающее литератора настоящим художником, художником с большой буквы, живущим одной нераздельной жизнью со своими героями, своим народом и своим временем, в высокой степени присуще драматургу Афанасию Салынскому.
Один из персонажей пьесы «Мужские беседы» говорит о ее главном герое, секретаре крайкома партии: «Очень типичная твоя судьба, Илья. Фронт, производство, партийная работа…» Эти слова можно отнести и к драматургу. Салынский был рабочим, шахтером, прошел войну фронтовым журналистом. Из журналистики и пришел в драматургию. Его первые пьесы, созданные в конце 40-х — начале 50-х годов, — «Братья», «Опасный спутник» — словно выросли из дневниковых записей корреспондента, из журналистской публицистики. Они — об уральских рабочих и шахтерах, о людях, с которыми Салынский вместе жил, вместе работал. От того времени и на всю жизнь драматург сохранил привычку писать только о том, к чему был лично так или иначе причастен — будь то война, производство, партийная работа, — о том, что видел и пережил сам. Не случайно, должно быть, драматург так точен и обстоятелен в раскрытии профессии своих героев, так конкретен в определении места действия — Дальний Восток или взбудораженный стройкой маленький сибирский городок Излучинск, затерявшаяся на просторах России деревушка Кардымовка, или уютная московская квартира где-то неподалеку от Белорусского вокзала. В пьесе «Хлеб и розы» Салынский обращается к давним годам революции и гражданской войны, он ведет нас в бескрайние дали Кулундинской степи: здесь он бывал не раз, здесь ему все знакомо.
Должно быть, именно поэтому пьесы Салынского отличаются особой, осязаемой и зримой достоверностью: они наделены живыми приметами профессии, быта, жизненного уклада, которые могут быть известны только бывалому человеку и открываются только глазу зоркого и заинтересованного наблюдателя. В этой конкретности и полноте обрисовки среды рождается неповторимость атмосферы, берет начало подлинность событий и характеров. Но достоверность и подлинность — это лишь исходные требования, отвечать которым Салынский поставил себе за твердое правило. Здесь драматургия Салынского только начинается.
С самых первых и до последних, совсем недавно написанных пьес Салынский стремится подняться над непосредственно воспринятым материалом, над необработанными, а потому и черновыми наблюдениями. Он неуклонно восходит к их осмыслению и истолкованию. Ни в чем не изменяя правде реального факта, сохраняя в своих пьесах преданность звонким краскам действительности, драматург ставит перед собой задачу создания произведений, в которых бы прозвучала высшая правда жизни, — произведений мужественно честных и жизнеутверждающих, пронизанных ощущением сложности и величия нашего времени, освещенных суровой взыскательностью и романтической влюбленностью в советского человека, — по словам Горького, «великого простого человека».
Салынский ощущает жизнь как непрерывное становление ее положительных начал. Он ни на мгновение не сомневается в победе добра и красоты в человеке и окружающей его жизни. Именно поэтому драматургу ненавистно все то, что мешает этой победе, и особенно неверие в человека. Снова и снова — в «Барабанщице» и «Летних прогулках», во «Взорванном аде» и «Долгожданном» — он возвращается к теме веры в человека, доверия к нему. Сила убежденности Салынского в неограниченных возможностях совершенствования личности в социалистическом обществе такова, что в его пьесах добро предстает не только как страстно желаемое, но и как реально существующее, уже сегодня восторжествовавшее начало жизни.
Герои Салынского — самые дорогие и близкие его сердцу герои, являющие собой «кристаллизацию» его чувств, мыслей, духовной энергии, — это люди новой закалки и особого склада, люди, воспитанные нашим временем. У них революционное сознание, вера в идеалы коммунизма и потребность служения обществу, Родине, говоря словами Горького, «переросли в эмоцию, в несокрушимую волю, стали таким же инстинктом, как голод и любовь». Потому-то невозможно поколебать позицию секретаря райкома партии Марии Одинцовой, «сразившейся» с «самим Добротиным», переубедить секретаря крайкома Илью Кудинова, вопреки всему отстаивающего свою точку зрения; потому-то невозможно одолеть Нилу Снижко («Барабанщица»), замкнутую вынужденным одиночеством, Николая Вережникова («Взорванный ад»), окруженного плотным кольцом врагов, Якова Мытникова («Долгожданный»), насильственно оторванного от дома, от Родины.
Здесь, на мой взгляд, краеугольный камень творчества Салынского. Здесь основа мужественного, строгого и светлого взгляда драматурга на жизнь, с подкупающе доверчивой открытостью знакомит он пас со своими художественными образами. Здесь, наконец, ключ к идейному и художественному своеобразию драматургии Салынского, охватывающей широкий круг вопросов, влекущей к познанию все новых и новых сторон действительности, всякий раз дающей в чем-то новое ее эстетическое отражение, обращенной к человеку и направленной на пробуждение лучших сторон его души.
Салынский воспринимает движение времени и развитие жизни с пристальным вниманием историка, с обостренной чуткостью публициста. О чем бы он ни писал — о пламенных годах революции или испытаниях Великой Отечественной войны, — драматург всегда намечает живые связи между прошлым и сегодняшним днем. Достаточно сопоставить проблематику пьес с моментом их создания, чтобы ощутить, как прочно и органично входят произведения Салынского в саму жизнь нашего общества, с какой полнотой выражают они ту или иную историческую минуту, как своевременно поднимают ту или другую общественную проблему. Пьесы Салынского разнообразны по тематике и используют материал, выходящий далеко за рамки узколичных, интимных отношений, — общественная, во многих случаях деловая природа их конфликтов очевидна. Однако Салынскому чужды как примитивно понятая злободневность, так и сухая деловитость, грозящая обернуться невниманием к человеку. Для Салынского сиюминутное и непреходящее, общественное и личное нерасторжимы. Он убежден, что только в человеке следует искать опору в решении назревших вопросов жизни общества и его будущего, что общественная ценность личности определяется духовным, нравственным ее потенциалом, исподволь копившимся годами и десятилетиями, что дело, которым занят человек и которое является его вкладом в созидательный труд страны, есть прямое продолжение его личности, есть точное отражение его духовного мира.
