Николай Погодин - Минувшие годы
Черемисов (ходит, курит, соображает. Счастливое состояние духа). Теперь запишем задание Месяцеву. Время летит, а мне еще перед отъездом придется совещаться.
Ксюша. Куда поедете, Дмитрий Григорьевич?
Черемисов (почти декламируя). На север, в дальний город…
Ксюша. Оригинально.
Черемисов. Что оригинально?
Ксюша. Что на север, в дальний город.
Черемисов. Не язвите, Ксюша. Я знаю, что все тайное становится явным. Оригинально это или нет, я не, беспокоюсь.
Ксюша (хочет быть искренней). Ну что же, вы счастливы, и этого достаточно.
Черемисов. Вы, Ксюша, мой старый друг. Откроюсь: я вернусь из Ленинграда на комбинат с новым молодым главным технологом. Это наша давняя общая мечта.
Ксюша. Она технолог?
Черемисов. Да, она ведет исследовательский коллектив. Нашим старичкам придется потесниться. Новое нагрянет скоро, новая наука. Записывайте, Ксюша: Месяцеву, Ждановичу — бериллиевые сплавы. Надо направить мысль на творчество, на беспокойство. Успокоились, беда. Я третий год выкорчевываю наследие Трабского. Какими были мы наивными когда-то! Отредактируйте мне следующие мысли: между нами и Западом сейчас идет незримая война за новые металлы… Кстати, переведите для Месяцева статьи, отмеченные мною, из этих вот заграничных журналов. (Передал журналы, продолжает.) Отредактируйте, и жестко, что мои помощники не понимают смысла этой войны.
Ксюша. Как точнее, в чем ее смысл?
Черемисов. А в том, что те же самые бериллиевые сплавы означают укрепление военной мощи государства. Пусть Месяцев выделит думающих мастеров, рабочих и объединит их… вокруг кого бы?.. Есть у нас инженер Лозинин. Он скромный человек, работает пытливо, коммунист.
Является Настя.
Настя. Дмитрий Григорьевич, к вам какой-то егерь — красная фуражка. Дай да подай самого, мол, лично.
Черемисов. Не егерь, а фельдъегерь… Просите.
Настя ушла.
Все ясно, Ксюша?
Ксюша. Да, Дмитрий Григорьевич.
Является фельдъегерь.
Фельдъегерь. Товарищ Черемисов?
Черемисов. Он самый.
Фельдъегерь (передает объемистый пакет в сургуче). Правительственная почта. Расписочку, пожалуйста, сделайте по форме. (Смотрит расписку.) Часы… минуты… точно. Позвольте удалиться? До свидания.
Черемисов. До свидания.
Фельдъегерь ушел. На пороге Настя.
Настя. Дмитрий Григорьевич! Гость на гость — хозяину радость.
Черемисов. Кто еще?
Настя. Родители ваши пришли.
Черемисов. Как пришли?.. Родители… и пришли… О ком вы?
Настя. Да, пришли, пришли. Пожалуйте, пожалуйте.
Являются Марина Дмитриевна и Григорий Варламович.
Григорий Варламович (бодро). Далече ты живешь, парень. Промаялись мы однако.
Черемисов. Счастье мое! Милая… (Обнимает мать.) Марина Дмитриевна, Митенька! Здравствуй!
Черемисов. Откуда же вы шли? С вокзала? Ничего не понимаю.
В другой комнате звонит телефон. Настя ушла.
Марина Дмитриевна. Я говорила, подай другую телеграмму, так и не подал.
Григорий Варламович (огромное удовольствие). А я и первой не подавал. (Истово.) Ну что же… здравствуй, Черемисов-сын… (Слеза.) Здравствуй, Дмитрий.
Обнялись.
Черемисов. Грозился — нагряну, и не дал знать. Чудак!
Григорий Варламович (отошел от сына). Возмужал парень.
На пороге Настя.
Настя. Дмитрий Григорьевич, телефон покоя не дает.
Черемисов. Гоните.
Настя. Гнала. Не наши требуют, а Ленинград.
Черемисов. Ленинград? Простите, милые, но надо переговорить.
Марина Дмитриевна. Ступай, ступай.
Черемисов ушел.
Григорий Варламович (ходит, осматривая дом. Ксюше). Здравствуйте. (Беря пакет.)Ого! Совет Народных Комиссаров! Лично Черемисову. Кто ж это книги иностранные читает?(Покосился на Ксюшу.) Он, что ли?
Ксюша (не без гордости). Товарищ Черемисов в совершенстве владеет английским языком.
Григорий Варламович (вслух, про себя). Прилежности не потерял… Молодчина!(Остановился у фотографии.) Мать, гляди, внук. (Пауза.) Ветвь наша. (Отвернулся.) Чемоданы-то зачем? Не уезжает ли?
Марина Дмитриевна (уже успела познакомиться с Ксюшей). Митя уезжает?
Ксюша. Да.
Марина Дмитриевна. Куда — не знаете?
Ксюша. В Ленинград.
Григорий Варламович. Значит, не во-время приехали?
Марина Дмитриевна (упрек). Но кто же виноват?
Григорий Варламович. Повидал парня, и то ладно. (Ушел на веранду.)
Марина Дмитриевна (пристально). Надолго ли едет и по какому делу, вы не знаете?
Ксюша. Дорогая Марина Дмитриевна, знаю и давно догадываюсь. Мы в этом отношении с Дмитрием Григорьевичем очень похожи друг на друга.
Марина Дмитриевна. В каком же этом — непонятно?
Ксюша. Бобыли. Никто не понимает так Дмитрия Григорьевича, как понимаю я.
Марина Дмитриевна. Разборчивость одолевает.
Ксюша. Нет, не то. Мечты. Только мечта вашего сына сбывается. Не бойтесь, он не будет вечно оставаться в одиночестве.
Марина Дмитриевна. Вы так думаете?
Ксюша. Ведь едет же к кому-то и не один теперь вернется.
Возвращается Григорий Варламович, входит Черемисов.
Григорий Варламович (Черемисову). Родитель-то не во-время пожаловал. Не подал телеграмму.
Черемисов (противоречивые чувства). И очень хорошо сообразил, папаша. Я никуда не поеду. Ксюша (невольно). Что случилось?
Черемисов (К. сюше). Там, в Ленинграде, неприятности, большая неудача. Дело надолго откладывается… То есть дело-то как раз не отложишь, ведь опыты идут для нашего комбината важнейшие, решающие. А вот мечтания надо отложить.
Марина Дмитриевна. В одну минуту все переменилось.
Черемисов (пытаясь сделаться веселым). Говорится же — роковая минута. Ксения Георгиевна, сворачивайте магазин. Как хорошо, что вы приехали! А ты, мамаша, распорядись к ужину по-своему. Наши старые знакомые заявятся на совещание, а оно уж и ни к чему.
Ксюша. Вы и отпуск не используете?
Черемисов (приподнято). Могу свою путевку подарить вам, Ксюша.
Ксюша. Ловлю на слове и предупреждаю, Дмитрий Григорьевич, что я свой отпуск использую. Пойдемте, Марина Дмитриевна.
Марина Дмитриевна и Ксюша уходят.
Григорий Варламович. Что за дева? Или дама?
Черемисов. Девушка. Хорошая, серьезная.
Григорий Варламович. Вот бы и женился, ежели серьезная. Во-время не доглядел?
Черемисов. Некогда было доглядывать.
Григорий Варламович. Чорт вас знает, что вы за люди — некогда, некогда! Глупость. Сколько же тебе? Рожден ты в девятьсот четвертом, значит тридцать шестой год… О, господи! Как время-то проходит — мне уж пятьдесят ось-мой… Дед… да, дед! А внука отняли. Вот моя беда. Балуете, карежите жизнь.
Черемисов. Я не карежил. Давай-ка переменим этот разговор. Садись-ка. Как твое здоровье?.. Вид у тебя завидный, чтоб не сглазить.
Григорий Варламович. Гнали в санаторию, а я к тебе махнул. Интересно поглядеть, как ты управляешься.
Черемисов. Оставайтесь вы жить со мною, и навсегда.
Григорий Варламович. На иждивение к богатому сынку?
Черемисов. Иди, работай.
Григорий Варламович. Сторожем, что ли? Старый уральский доменщик ходит с колотушкой, собак гоняет.
Черемисов. Тебе как раз у нас дело найдется. Но надо ли работать старому доменщику?
Григорий Варламович. Работать всегда надо.
Черемисов. Работать — одно, а на хлеб насущный зарабатывать — другое. Поговорим, отец, подумаем серьезно.
