Марк Галесник - А народ-то голый!
О, синьор, вы так душевны!
П е т р у ч ч о
(бросает кошелек)
Нищий, вот твоя награда!
Помяни его.
О т р е з о к
Спасибо,
Благородные синьоры.
Непременно, непременно,
Непременно помяну!
Сцена 26
Под помостом. Жилье Отрезка. Дощатый низкий потолок не позволяет встать во весь рост, но хозяину хватает. Отрезок, Аурелио.
А у р е л и о
(приходя в сознание)
Кто здесь? Люди?
О т р е з о к
Успокойтесь.
Здесь всего лишь половина
Человека.
(Пауза.)
А у р е л и о
Извините.
Я обидел вас.
О т р е з о к
Обидел?
Что вы! Да ведь я философ.
Как же мог я быть обижен
Тем, кто раньше не был им.
А у р е л и о
А теперь что, стал?
О т р е з о к
(протягивает ему осколок зеркала)
Похоже.
А у р е л и о
Ну и рожа…
О т р е з о к
Воистину, кто не был бит,
Тому философом не быть.
А у р е л и о
За что они меня – так?
О т р е з о к
Слишком высоко залезли. Другое дело, если бы они сами вас туда подсадили. Впрочем, в финале, как правило, все то же самое.
(Аурелио переводит взгляд на тележку Отрезка.)
Меня в свое время приговорили укоротить на одну голову, но трудно ли было убедить палача, что совершенно неважно с какого конца подкорачивать.
А у р е л и о
А, значит приговор: укоротить?
О т р е з о к
Нет, вас, молодой человек, высший уличный суд приговорил к повешенью в шкафу.
А у р е л и о
И что же дальше? Ну, впрочем, повисим – увидим.
О т р е з о к
Не повисите. Как назло, под рукой не оказалось вешалки. Но я предложил им отличные нитки.
А у р е л и о
Согласились?
О т р е з о к
Кто же откажется – и в тон, и недорого. Пришлось повесить вас на нитке.
А у р е л и о
Как марионетку!
О т р е з о к
О, вы уже на пути к философии. Только вот в отличии от театра марионеток, здесь нитки оказались гнилыми. Впрочем, это никого не смутило. Вас признали казненным и приказали похоронить.
А у р е л и о
Так…
О т р е з о к
Я с удовольствием взялся за это почетное дело. Жаль, лопаты не нашел. Никому нельзя доверять. Даже мне.
А у р е л и о
Так что же, я еще мертв или уже жив?
О т р е з о к
Вопрос отличный! Вы – почти философ.
И чтобы на него найти ответ,
У вас теперь прекрасная возможность
Начать сначала… Так когда-то я
Сначала начал. И – и не жалею.
А у р е л и о
Но кто вы?
О т р е з о к
Я?.. Сюда идут. Покройтесь.
(Бросает ему какую-то тряпку. Входит Коррупцио, в три погибели наклонившись, чтобы не задеть низкий потолок.)
Чему обязан столь высоким гостем?
Как и обычно, низости людской?
К о р р у п ц и о
(пытаясь как-нибудь устроиться под потолком)
Я, как всегда, с особым порученьем.
Могу ли цель визита огласить?
О т р е з о к
Встань на колени, так удобней будет.
(Корупцио, еще немного поерзав, опускается на одно колено.)
Ну, рыцарь, что за цель?
К о р р у п ц и о
У нас тут мир…
О т р е з о к
Опять?
К о р р у п ц и о
Опять.
О т р е з о к
Похвально. И надолго?
К о р р у п ц и о
Они там говорят, что навсегда.
О т р е з о к
Ну, стало быть, до осени протянем.
К о р р у п ц и о
Да нет, на этот раз у них всерьез.
Детьми решили даже породниться.
И… в общем, просьба… в общем, поплясать
На свадьбе.
О т р е з о к
Мне?
К о р р у п ц и о
Конечно, не бесплатно.
О т р е з о к
Тут заходил один глухонемой.
Рекомендую – он споет.
К о р р у п ц и о
Спасибо.
Я передам. Тут в кошельке аванс.
Мое почтенье.
(Оставляет кошелек и, пятясь, уходит.)
О т р е з о к
Сам, небось, придумал,
Мерзавец. Но талантливый мерзавец.
(Аурелио выбирается из своего укрытия. Отрезок считает деньги.)
Четыре… пять… шесть… семь…
А у р е л и о
Но ведь Альфонса
Казнили те же самые портные.
О т р е з о к
По крайней мере… восемь… девять… десять…
Постановили, что казнен.
А у р е л и о
Он жив?
О т р е з о к
Одиннадцать… двенадцать…
А у р е л и о
Погодите,
Он жив?.. Но где он, где он, если жив?!
О т р е з о к
(внимательно глядя на Аурелио)
Четырнадцать… пятнадцать… Эх, философ…
(со злостью швыряет монету на пол)
Фальшивую подсунул, негодяй!
(Аурелио, внезапно что-то поняв, вскакивает, больно ударившись головой о низкий потолок.)
Сцена 27
Площадь, вокруг помоста всенародное ликование.
Х о р
Солнце!
Радость!
Счастье!
Слава!
Этот мир да будет вечно!
Это счастье бесконечно!
Браво!
Браво!
Браво!
Браво!
Посмотрите, и Отрезок
В пляс пустился.
Тихо! Тихо!
Ну безногий, ну калека!
Во отплясывает лихо!
О т р е з о к
(подпрыгивая на тележке)
Эй, а ну посторонись!
Брысь! Брысь! Брысь! Брысь!
Эх, душа, разойдись!
Эх, рука, развернись!
Эх, нога, вспомянись!
Торжествуй, народ!
Тут немой запоет.
Тут покойник вздохнет
И глухой ответит.
Лишь слепой –
Х о р
Ой, ой!
О т р е з о к
Никогда –
Х о р
Да, да!
О т р е з о к
Ничего –
Х о р
Во, во!
О т р е з о к
Не заметит.
(Все пляшут.)
Ох, народ, народ.
Поглядишь – замрет.
Позовешь – пойдет.
Повелишь – умрет.
Но –
Х о р
Но, но, но!
О т р е з о к
Ничего –
Х о р
Во-во!
О т р е з о к
Хоть убей –
Х о р
Ей-ей!
О т р е з о к
Не поймет.
Всеобщая неподдельная радость. Только на мгновение все замирает, меняется освещение и чей-то голос над залом шепчет: “А король-то голый…” И тихо смеется. Второй, словно отвечая ему, строго: “Да здравствует король!”. Ликование возобновляется.
1980, 1987, 1998, 2010
Куйбышев, Москва, Париж, Иерусалим
