Ги Мопассан - Мюзотта
Г-жа де Роншар (сидя с левой стороны стола, с возмущением). Да разве в моей газете...
Леон. Или в романе! Сколько было бы волнений! Боже мой, сколько слез! Как быстро вызвал бы вашу симпатию этот несчастный ребенок, рождение которого стоило матери жизни!.. С каким уважением отнеслись бы вы к Жану, честному, прямому и неизменно доброму! А если бы он бросил умирающую и скрыл ребенка в какой-нибудь пригородной деревне, сколько бы презрения... сколько порицаний досталось на его долю!.. Он стал бы человеком бессердечным, бездушным. И вы, тетя, подумав о бесчисленных собачках, обязанных вам своей жизнью, вы, конечно, воскликнули бы с величественным жестом: «Какой негодяй!»
Мартинель (сидя с левой стороны сцены). Ну конечно!
Г-жа де Роншар. Собаки лучше людей!
Леон. Дети еще не люди, тетя. Они еще не успели сделаться злыми.
Петипре. Все это очень остроумно, Леон, и ты замечательный адвокат.
Г-жа де Роншар. Если бы ты так говорил на суде!
Петипре. Но здесь дело идет не о романе и не о вымышленных персонажах. Мы выдали Жильберту за молодого человека, холостого и без семьи.
Г-жа де Роншар. Выдали без всякого энтузиазма!
Петипре. Без энтузиазма, это правда! Но так или иначе, мы ее выдали. И вот в день свадьбы он приносит нам подарок... Я не хочу этого пискливого подарка.
Леон. Но не доказывает ли это, что у тебя зять — честный парень? То, что он сделал, рискуя своим счастьем, чтобы выполнить свой долг, — разве это не свидетельствует лучше всего, на какую преданность он способен?
Мартинель. Это ясно, как божий день!
Г-жа де Роншар (в сторону). Как надоел этот человек из Гавра!
Петипре. Значит, по-твоему, допустимо, чтобы Жильберта начала свою замужнюю жизнь с того, что стала приемной матерью незаконнорожденного ребенка своего мужа?
Леон. Вполне. Я считаю допустимым все, что благородно и бескорыстно. И ты думал бы точно так же, если бы дело шло не о твоей дочери.
Петипре. Нет, это — недопустимое положение.
Леон. Что же ты тогда предлагаешь?
Петипре. Развод, черт возьми! Сегодняшний скандал — достаточный повод.
Г-жа де Роншар (вставая). Жильберта — разведенная жена!.. Да ты подумай, что говоришь!.. Половина наших друзей закроет перед нею двери, большинство ее знакомств расстроится. Развод!.. Полно вам! Полно! Несмотря на все ваши новые законы, развод не вошел в обычай[8] и не скоро войдет... Религия его запрещает, свет принимает его, но смотрит косо, а уж когда против тебя и религия и свет...
Петипре. Однако статистика доказывает...
Г-жа де Роншар. Ах, уж эта статистика! Ее можно заставить говорить что угодно!.. Нет, о разводе Жильберты не может быть и речи!
Общий вздох облегчения.
(Продолжает кротким голосом.) Просто маленькая разлука. Это допустимо. Это хороший тон. Они разойдутся... Мне же пришлось... Все порядочные люди расходятся, это вполне прилично, тогда как развестись...
Леон (серьезно). Мне кажется, что здесь только одно лицо имеет право решать, а мы об этом забываем! (Сестре.) Ты все слышала. В твоей власти и суждение и решение... От тебя, от одного твоего слова зависит прощение или разрыв... Отец высказал тебе свои доводы. Что отвечает на них твое сердце?..
Жильберта хочет говорить, но останавливается и начинает плакать.
Подумай также, что, отказываясь простить, ты ударишь и по мне и что я... буду мучиться, если увижу тебя несчастной только из-за упорного желания сказать «нет». Господин Мартинель просил сейчас дать ответ для передачи Жану. Но мы сделаем иначе: я пойду за ним. Он узнает свою судьбу из твоих уст, вернее, из твоего взгляда. (Тихонько подводя ее к авансцене.) Сестренка, сестренка, не будь слишком горда... Не будь тщеславна. Слушай, что говорит тебе твое горе, твое сердце... Слушай хорошенько... чтобы не спутать его голоса с голосом гордыни.
Жильберта. Но во мне нет гордыни. Я сама не знаю, что чувствую. Мне плохо. Для меня отравлена всякая радость...
Леон. Берегись. В такие моменты достаточно очень немногого, чтобы нанести неизлечимые раны!
Жильберта. Нет... нет... я слишком взволнована... Я, может быть, буду суровой, я боюсь и его и себя... Я боюсь все разрушить или во всем уступить.
Леон. Я иду.
Жильберта (решительно). Нет! Я не хочу... Я тебе запрещаю...
Леон. Знаешь, что я тебе скажу, Жильберта? Ты совсем не такая смелая, как я думал!
Жильберта. Почему?
Леон. Потому что в такие моменты надо уметь сразу сказать либо «да», либо «нет».
Жан появляется в правой двери.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Те же. Жан Мартинель стоит на пороге.
Жильберта (подавляя крик). Он!..
Леон (идя к нему и пожимая ему руки). Ты?
Жан. Я, как подсудимый, ожидающий приговора: оправдания или смерти. Никогда не забуду этих минут.
Леон. Твой дядя и я сказали все, что могли. Говори.
Жан. Ах, я не в силах!.. Я могу сказать только моей жене... При всех я не посмею... Я прошу у нее одну минуту; после этого я уйду, покину этот дом, если она потребует этого. Я поступлю, как она захочет, стану тем, чем она прикажет стать. Но я хочу услышать из ее уст решение моей участи. (Жильберте.) Вы не можете отказать мне в этом, сударыня. Если моя единственная мольба к вам будет отвергнута, то, даю клятву, я не обращусь к вам больше никогда ни с какой просьбой.
Они стоят друг против друга.
Жильберта. Нет, в самом деле, я не могу отказать. Отец, тетя, оставьте меня на несколько минут одну с... господином Мартинелем. Вы видите, я спокойна.
Петипре. Все же...
Жан (с живостью г-ну де Петипре). Сударь, я ни в чем не буду противоречить вашей воле. Я ничего не сделаю без вашего одобрения. Я не затем вернулся сюда, чтобы оспаривать ваш авторитет или говорить о каком-то своем праве. Я почтительно прошу у вас позволения остаться на несколько минут наедине... со своей женой! Подумайте, что это, быть может, наше последнее свидание и что от него зависит наше будущее.
Г-жа де Роншар. Нас интересует только будущее Жильберты.
Жан (г-же де Роншар). Я обращаюсь к вашему сердцу, сударыня, к вашему исстрадавшемуся сердцу. Не забывайте, что горечь и раздражение против меня проистекают от зла, которое вам причинил другой. Он разбил вашу жизнь, так не желайте мне за это зла. Вы были несчастны, вы были замужем меньше года... (Показывает на Жильберту.) Неужели вы хотите, чтобы она была замужем меньше одного дня и потом говорила бы о своей разбитой жизни, навсегда сохранив воспоминания о сегодняшней катастрофе?
Г-жа де Роншар делает движение.
Я знаю, что вы добры, хотя и подавляете в себе доброту, и я обещаю вам, сударыня, если останусь мужем Жильберты, любить вас, как сын, как достойный вас сын.
Г-жа де Роншар (очень взволнованно, обращаясь к самой себе). Как сын!.. Он меня совсем растрогал! (Вполголоса г-ну де Петипре.) Пойдем, Адольф, оставим их одних, раз уж он этого просит. (Целует Жильберту.)
Петипре (Жану). Ну, хорошо, сударь. (Идет в глубину сцены и выходит в среднюю дверь под руку с сестрой.)
Мартинель (Леону). Уж они поговорят... вот так... (Ударяет себя в грудь.) Вот где настоящее красноречие! (Уходит вместе с Леоном в среднюю дверь.)
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Жильберта, Жан.
Жан. Вы все знаете, не правда ли?
Жильберта. Да, все, и это причинило мне глубокую боль.
Жан. Я надеюсь, что вы не заподозрили здесь никакой лжи и никакой скрытности с моей стороны?
Жильберта. О нет!
Жан. Вы меня порицаете за то, что я был там сегодня?
Жильберта. Разве можно порицать того, кто исполняет свой долг?
Жан. Вы знали об этой женщине... К тому же она умерла.
Жильберта. Именно потому, что она умерла, меня так волнует мысль о ней.
Жан. Этого не может быть! У вас, наверно, какая-нибудь другая причина... (Нерешительным голосом.) Ребенок?
Жильберта (живо). Нет, нет, вы ошибаетесь! Бедный малютка! Разве он в чем-нибудь виноват? Нет, меня заставляет страдать что-то другое — то, что происходит во мне одной и в чем я не могу вам признаться. От этого болит мое сердце; боль, которую причинили мне слова брата и вашего дяди, была так остра, что я никогда бы не решилась на брак, если бы знала, что мне придется так страдать, став вашей женой.
