Афанасий Салынский - Драмы и комедии
Я к о в. Никого, если не считать одного бродяги с большим стажем.
Н и н а. Яшка! Мы — одни!.. Измотали тебя гости, друзья, признавайся?
Я к о в. Да что ты!
Н и н а. Идут, идут… Нашествие какое-то!
Я к о в. Мои друзья теперь — вот… вот!.. (Показывает, какие они сановитые.)
Н и н а. Ты их догонишь! Ты был на нашем курсе самым башковитым.
Я к о в. Песни у нас хорошие… Соскучился я по нашим песням… Слушай, а что это Владика все нет?
Н и н а. Задержался в командировке.
Я к о в. Очень хочется посмотреть на парня.
Н и н а. Знаешь, что мне все эти дни кажется? Только не смейся надо мной, пожалуйста… Мне кажется, вдруг ты всего лишь из какой-то истории папиной картотеки? Очнусь — и ничего нет, только карточки…
Я к о в. Рыжик…
Н и н а. Это ты? Настоящий?
Я к о в (обнимает Нину). Ну? Настоящий — или нет?
Н и н а. Только не смотри на меня так близко… Вот подмолодят мне физиономию в Институте косметики… Сейчас это делают очень ловко. Одна моя знакомая — моего возраста, а на вид моложе лет на десять. Я никогда не обращалась… А там морду ка-ак насандалят!.. Только, знаешь, в этом институте, оказывается, очередища…
Я к о в. Смешно, что тебя заботит… Ты самая молодая. Ты прекрасная…
Н и н а. Я только теперь начинаю понимать, что со мною было… Нет, ты не думай, я жила не хуже других. Но внутри будто замороженная была. Все годы. Так, наверное, лягушки замерзают на долгую зиму, чтобы оттаять только весной, когда пригреет солнце.
Я к о в. А мне, понимаешь ли, все хочется просить у тебя прощения…
Н и н а. За что?
Я к о в. Ждала этого потрепанного молодчика… Ведь как-то бы все иначе сложилось, счастье какое-нибудь новое нашла бы…
Н и н а. «Какое-нибудь» — это уже, Яшенька, не счастье. (Взглянула на часы.) Ой… (Смотрит на талончик.) Твое лекарство должно быть готово. Миленький, я — в аптеку…
Я к о в. Я пойду с тобой.
Н и н а. Сегодня очень сыро. Яша, не ходи, пожалуйста. (Целует Якова и уходит.)
Появляется т е т я Л а с т о ч к а.
Т е т я Л а с т о ч к а. Здравствуй, Яша!
Я к о в. Простите?
Т е т я Л а с т о ч к а. Яша-а! Я же — Клавочка. Эвакуацию, Сибирь, помнишь? Ты в краткосрочный отпуск приезжал… к Ниночке… А я же с ней в одной комнате жила! Еще ночевать ушла в медпункт. Площадь вам освободила.
Я к о в. Помню! Я тебя за это двадцать лет в душе благодарил, клянусь.
Т е т я Л а с т о ч к а. Комиссовать я тебя, дурня, предлагала, бронь… Остался бы тогда в тылу с Ниночкой — совсем другая бы песня!
Я к о в. Ты же дезертировать мне предлагала, сеньора Клава.
Т е т я Л а с т о ч к а. Все такой же гордый?
Я к о в. А ты все такая же пленительная.
Т е т я Л а с т о ч к а. Какая тут пленительная! Радикулит скрутил, целую неделю провалялась на больничном. А как про тебя узнала, ну, думаю, кувырком, а к лифту своему спикирую! Тебя повидать.
Я к о в. Ты тогда, в Сибири, медсестрой была?
Т е т я Л а с т о ч к а. Точно! Так теперь же я пенсию оформила. Могла бы и дальше на медицинской работе оставаться. Да ведь здесь я семьдесят рублей как лифтерша получаю, еще уборкой в конторе Внешторга занимаюсь, утром часа два, вечером часок. Еще семьдесят рублей. Сто сорок! Да пенсия. Ах, Нинка-то… вот скажу объективно: любила она тебя до бесчувствия, а уж теперь и не знаю… Ну, ходит тут к ней один. Очень самостоятельный. Это уж никак не скроешь, даже по дружбе! Ходит. Все-таки и она живой человек. Да ты не волнуйся! Они ведь не расписались? Нет! Значит, порядок. А как с пропиской у тебя, с паспортом?
Я к о в. С этим пока беспорядок.
Т е т я Л а с т о ч к а. То-то и оно! Послушался бы тогда меня, теперь уж сам паспорта бы выдавал! Если на работу будешь устраиваться, давай в торговую сеть! А что — ты же все равно из буржуазного режима, тебе не привыкать к этой самой коммерции…
Я к о в. Mientras que el hombre hace el comercio, el comercio hace el hombre. Пока человек делает коммерцию, коммерция делает человека. Так, в буржуазном режиме…
Т е т я Л а с т о ч к а. Смеешься? А напрасно. Сейчас мы во как материально заинтересованные!
Входит В л а д и к, останавливается на пороге, увидав отца.
Я к о в. Ты — Владик?!
Владик пытается уйти.
Стой! Здравствуй! И угораздило же, укатил в командировку! В день моего возвращения… Может, это теперь по-другому называется? Мама так говорила — командировка… Она тоже огорчалась, ждала тебя, а ты, оказывается, махнул прямо с работы… (Вводит сына в комнату.)
В л а д и к. Да, прямо с работы… В этот… в Ташкент… Показ мод осенне-зимнего сезона… и, вы знаете…
Т е т я Л а с т о ч к а. Брось выкать! Отец же…
Я к о в. Говори мне «ты», привыкай. Петьку я видал малюсенького, когда приезжал на побывку. А тебя, парень, и вовсе не было!
Т е т я Л а с т о ч к а. Подтверждаю, не было!
В л а д и к. Диалектика природы! Извините, я тороплюсь. Я забежал взять костюм… Меня просили немножко его обносить.
Я к о в. Посидим, что ли? Хоть минутку.
В л а д и к. Меня ждут в костюме… тьфу!.. в салоне!.. Да еще подрамники сколотить, это — для живописи… Она, человек этот, живет у черта на куличках, в Бирюлеве…
Я к о в. О, Москва так выросла! Потрясающе. Вся обновилась!
В л а д и к. Вся, вся. Иные проспекты напоминают вставные челюсти.
Я к о в. А движение теперь какое! Зазевался я вчера — и едва не угодил под машину. Интересный был бы номер!
В л а д и к. Если не хотите угодить под машину — ездите на ней! Вы предпочитаете какую марку? «Форд», «Шевроле», «Мерседес… Бенц»? (Выходит.)
Входит Ч е р е д н я к с букетом цветов.
Ч е р е д н я к. День добрый. Цветы, как обычно, Нине Родионовне.
Т е т я Л а с т о ч к а. Это — при живом-то муже?.. Совесть у вас ночевала, Александр Степанович?! (Уходит.)
Ч е р е д н я к. Обычно я лифтерше передаю цветы для Нины… Родионовны. Если ее самой, Родиона Ивановича или Владика нет дома.
Я к о в. И вы обычаю не изменяете?
Вошел В л а д и к.
Ч е р е д н я к. Пожалуйста, относитесь к этому с юмором! Мы с Ниной Родионовной — давние друзья. Да и с вами, надеюсь, подружимся… (Извлекает из портфеля бутылку вина.) Владик, распорядись. (Открывает бутылку, наливает в поданные Владиком рюмки.) Решительный вы человек, явились…
В л а д и к выходит.
Я к о в. И главное — вовремя! Хотя, конечно, лучше бы чуточку раньше.
Ч е р е д н я к. А не думаете ли вы, что у Нины Родионовны могли вызревать другие планы и она не собиралась вас встречать?
Я к о в. Но — встретила! Видите, как удачно я когда-то женился.
Ч е р е д н я к (чокнулся с Яковом). Яков Петрович, милый, человек, истинно любящий, дал бы женщине возможность самой выбрать, не принуждал бы…
Я к о в. Да чем же я ее принуждаю?
Ч е р е д н я к. Жалостью. Вы заставляете ее жалеть себя… А на Руси, вы знаете, издавна повелось… и в чувстве и в слове… жалеть — это значит любить. (Сочувственно.) Как же вас не пожалеть? Вернулся больной, обездоленный. А если посмотреть строже — думаете, любит она вас? Долг ее связывает! Чувство долга в ней гипертрофировано. А вы дайте-ка ей одуматься, оставьте ее сейчас наедине со своими мыслями…
Я к о в. Меня здесь не было целую вечность… Она думала, о чем хотела.
Ч е р е д н я к. Ах, Яков Петрович, вы представлялись ей в дымке воспоминаний — всегда веселым… Теперь перед ней жестокая реальность. Вполне ли ответственно видите вы свое положение здесь? Во всех аспектах. Мало ли что может с вами случиться…
Я к о в. Заболею, умру?
Ч е р е д н я к. Нет, как вы сохранили наивность!.. Вас держали в каком-то закрепляющем растворе?
Я к о в. Между прочим, в шахтах, где я работал, было достаточно сыро, так что вы правы. Можно сказать, меня держали в растворе.
Ч е р е д н я к. Мне не хочется вас травмировать, но понимаете ли вы, что человек, живший вне родины двадцать лет и покинувший ее при весьма неопределенных обстоятельствах… Если с вами случится что-нибудь непредвиденное, это коснется и Нины, ее ранимой души. Поймите же, я призываю вас реальнее смотреть на жизнь… и на людей. Вот, скажем, на меня вы смотрите без особой симпатии? Но именно я вам помогаю. Да! В той инстанции, где ваши дела проходят, работает один мой старый приятель. Павел Сергеевич Селезнев, вы у него были на приеме. Так вот я к нему специально заходил! О ваших делах поговорить. Строго между нами, там возникли довольно большие трудности… Ваше военное прошлое — это особенно хотят проверить. Естественно, я просил, чтобы относились к вам повнимательней. Ну? (Поднимает свою рюмку.)
