Алла Бархоленко - Отпусти синицу
Е л е н а. Не надо. Не хочу…
Показывается С а в е л и й Е г о р о в и ч.
С а в е л и й Е г о р о в и ч. Александр, вот какое дело, Петрович… Иди-ко, медвежатину убрать поможешь.
А л е к с а н д р уходит.
Е л е н а (бежит к отцу). Папа… Папка… Старенький мой папка. Зачем он тебя расстроил? Папка. Не отворачивайся от меня. Ты один у меня на свете. Ну, скажи что-нибудь. Помнишь, как я в лесу заблудилась? А ты искал меня. И нашел. И всю дорогу нес на руках, и я заснула. А помнишь, как ты учил меня петь, а наш волкодав Митька рычал, когда я сбивалась?.. Папка… Это все было, это все в прошлом. Человек заблудился в лесу и долго, долго плутал. Не надо человека ругать. Ему надо помочь выбраться…
С а в е л и й Е г о р о в и ч. Корыто, что ли, дай…
Е л е н а. Это в прошлом, папка.
С а в е л и й Е г о р о в и ч. И ведро…
Е л е н а. Папка…
С а в е л и й Е г о р о в и ч. Александра давно знаешь?
Е л е н а (с отчаянием). Не поверил?
С а в е л и й Е г о р о в и ч. Ну, ну… сегодня не твой черед обижаться, дочка.
Е л е н а. Упрекать будешь — с обрыва кинусь! Папа, подожди.
С а в е л и й Е г о р о в и ч. Уедем, может, куда? Чтоб ничего старого на глазах не было?
Е л е н а. А ведь я люблю его.
С а в е л и й Е г о р о в и ч. А хочешь — медвежонка тебе принесу…
Е л е н а. Я люблю его.
С а в е л и й Е г о р о в и ч. Ручной вырастет, забавный…
Е л е н а. Или — нельзя?
С а в е л и й Е г о р о в и ч. Дочка… Неужели все враз обязательно?
Молчание.
Е л е н а. Папка… Ты умный, ты хороший. Что мне делать?..
С а в е л и й Е г о р о в и ч. Что делать… Дорого то, за что дорого плачено. А ты хочешь даром взять.
Е л е н а. Я так и знала…
С а в е л и й Е г о р о в и ч. Ну-ко… Потом поговорим. Люди ждут. (Уходит.)
Е л е н а (идет на обрыв, стоит). Убили медведя…
Из леса, сильно хромая, вышел И л ь я. Идет к Е л е н е.
Илья?!
И л ь я. Знал, что встречу… Знал! Ногу поранил. Помоги.
Е л е н а. Кровища-то!.. Перевязать не мог?
И л ь я. Перевязывал. Соскочило.
Е л е н а. Значит, не умеешь. (Рванула ему рукав, перевязывает.)
И л ь я. Елена…
Е л е н а. Не дергайся. Тихо.
И л ь я. Запах от тебя. Черт с ней, с ногой!
Е л е н а. Тихо, сказала.
И л ь я. Господи, пахнешь как! Как тайга весной.
Е л е н а. Уймись, Илья. Где поранился?
И л ь я. К Сенькиной скале ходил.
Е л е н а. Чего тебя туда понесло?
И л ь я. Нельзя, что ль? Тайга для всех свободная.
Е л е н а. Я и не говорю, что нельзя. Ну — лучше?
И л ь я. Сойдет. Елью пахнешь… Елена… Даже имя лесом пахнет… Жизни не жалко!
Е л е н а. Всем несчастье. И тебе.
И л ь я. Уйдем, уедем со мной… От всех уйдем, никто не нужен. Дом в лесу построим, окнами на солнце, охотиться будем.
Е л е н а. Что ж тебе люди так мешают?
И л ь я. Не хочу их! Всю жизнь развернули, разворотили, как муравейник палкой, все ломают, переделывают… Мечутся, мельтешат — хаос. Не хочу их!
Е л е н а. Без людей нельзя.
И л ь я. Притворяются! Снаружи гладко, а копни — внутри одно притворство. И то же, что тыщу лет назад было.
Е л е н а. Сам говоришь — жизнь разворотили. Значит, не то же, что тыщу лет назад. Чтобы построить, прежде сломать надо.
И л ь я. Умные все… Тоска горькая.
Е л е н а. Люблю с обрыва смотреть. Голова кружится, сердце стучит, невозможного хочется.
И л ь я. И ты притворяешься. Слова всякие. А тебе мужика надо. В лес, на траву горячую… Уйди с края, сорвешься.
Е л е н а. Не сорвусь.
И л ь я. Так пойдешь со мной?
Е л е н а. В лес, что ли?
И л ь я. Жить зову.
Е л е н а. Нет.
И л ь я. Погоди… Ты посмотри, что у меня есть… Зачем на Сенькину скалу лазил, спрашивала? Ты смотри — это что?
Е л е н а. Тяжеловес… Топазом зовут. Голубой.
И л ь я. А это?
Е л е н а. Сибериты.
И л ь я. Дай на грудь положу. Как кровь, светятся. Будто целовал тебя.
Е л е н а. Пусти, Илья…
И л ь я. Для тебя добыл, о тебе день и ночь думал. Только ты осталась, никого вокруг, только ты…
Е л е н а. Жалко тебя. И себя жалко.
И л ь я. Пожалей, пожалей… Елена, краса моя, ласонька…
Е л е н а. Илья!
И л ь я. Белогрудая, жизни слаще, о, господи!
Е л е н а. Пусти!..
Вышел А л е к с а н д р. Е л е н а вырвалась. И л ь я поднялся за нею. А л е к с а н д р рванулся к И л ь е, ударил. И л ь я едва удержался на обрыве.
И л ь я. Бьешь? А за что? Ты ведь — идейный…
А л е к с а н д р. Не тронь ее!
И л ь я. Идея вбивается кулаком, уж это точно. Не отдам!
А л е к с а н д р. Не тронь!..
Е л е н а. Пусти меня!..
И л ь я. Вот и попалась медвежья тропка… Ненавижу! Всю жизнь ненавидел… Мальчишкой ненавидел! За то, что чужой! За то, что книжки читал, за то, что мой дом завтра ломать будешь, за то, что у тебя все — да, да, да, а у меня — нет, нет, нет!.. За все ненавижу! До нутра ненавижу! Не могу с тобой по земле ходить. Давно я этой минуты ждал. Чистоплюй! Всю жизнь ты считал себя лучше, всю жизнь меня презирал. А сейчас — я тебя презираю! Ты убить меня хотел — вот где я тебя схватил, вот где я тебя зачеркнул! (Александр сделал движение к Илье — Илья пятится. На шум вышли Савелий Егорович и Василий.) И сейчас у тебя глаза такие. Убийца!.. (Сорвался с обрыва. Крик. Тишина.)
Е л е н а. Папа!.. (Савелий Егорович и Василий бегут вниз. Александр стоит неподвижно.) Саша… Саша! Да очнись же! Ты не виноват, ты не виноват!..
А л е к с а н д р. Какая разница… Я действительно хотел его убить.
Е л е н а. Но это не ты!.. Не ты!..
А л е к с а н д р. Какая разница!
Е л е н а. Саша!.. Саша!..
Показался С а в е л и й Е г о р о в и ч.
Жив?.. Он жив?.. Да ответьте же!..
С а в е л и й Е г о р о в и ч. Жив покуда…
З а н а в е с
Картина шестаяБывший двор Ж у р а в л е в ы х. Вместо дома — груды мусора, заборы сметены. В стороне аккуратно сложены бревна. На дальнем плане — новый многоэтажный дом, в который переехали жители Лисьего Хвоста. Поднимаются другие здания. Разворачивают стрелы подъемные краны. По-над озером так же бегут трамваи. П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а и К л а в д и я.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Сору-то сколько! Вроде и чисто жили, а сору — пропасть.
К л а в д и я. Жалко дом, мама?
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. И жалко, и нет. Жизнь на этом месте прошла — так жалко. А как вспомню, что теперь вода у меня и на кухне, и в ванной, и в этом самом — так пропади он пропадом. А как подумаю, что тут все вместе жили, а теперь поразъехались — Саша отдельно, ты отдельно, так и опять жаль…
Появляется К у з ь м а.
К у з ь м а. Нету дома. А, Федоровна? Жизнь нашу разрушили. А я не хочу в общественном доме жить. Ну нет, ну сурьезно — вдруг обвалится? Мне мой дом нужен — им это понятно? Чтоб знала душа — это мое, хочу продам, хочу сожгу. А, Федоровна? Осиротели мы.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Полно-ко, Кузьма.
К у з ь м а. И печи в комнате нет. А как же я без печки?
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Так не зима еще.
К у з ь м а. Я всю жизнь около русской печки прожил. На ней и валенки посушить, и самому полежать. Даже лечиться можно — лучше всяких горчишников этих помогает. Я, если желаете знать, и родился на печи.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. А топила печь всю жизнь твоя старуха, покойница.
К у з ь м а. А как же? Такое ее женское дело.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Не больно веселое дело.
К у з ь м а. Опять же баня. Я в бане париться привык, а они мне корыто поставили.
К л а в д и я. Ванну.
К у з ь м а. Как ни назови, все одно — корыто.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Как я вижу — не угодили на тебя, сосед.
К у з ь м а. Какое!.. Говорил, подождите, пока помру, я и дом государству отпишу. Ну нет, ну серьезно — помру, тогда и стройте. Так нет — им, поди-ко, ждать некогда.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Деньгами бы взял.
К у з ь м а. А зачем мне деньги, раз жены нету? Теперь уж одно — помирать… (Уходит.)
К л а в д и я. Мне и то погрустить захотелось. Служили долго и верно (хлопает по бревнам), можно и спасибо сказать. Пошли, к соседям заглянем?
