Эвери Корман - Крамер против Крамера
Три дня уик-энда пришлись на празднование для рождения Вашингтона, и Ларри с Эллен предложили открыть их домик на Файр-Айленде. Поскольку там не было ни воды, ни тепла, предполагалось, что они просто разобьют в доме походный лагерь и будут проводить ночи в спальных мешках. Билли назвал это предложение «большим приключением», а Теду представилась возможность как— то перемаяться долгие воскресные дни до начала работы» когда он снова начнёт ждать звонка адвоката.
По мере того как приближалось время поездки, он стал испытывать всё меньше желания проводить ночи в неотапливаемом летнем коттедже зимой, на берегу океана, но Билли был в полном восторге, сообщив ему, что он уже обзавёлся свежими батарейками для своего фонарика, чтобы выслеживать по ночам рядом с домом енотов и скунсов, и подточил свой пластмассовый нож, готовясь к схватке с медведями. Тед, не без юмора, подумал, что другой стороне представится случай начать новый процесс, обвинив его в том, что он сознательно заморозил ребёнка.
В пятницу позвонил его адвокат:
— Тед, это Джон.
— Да?
— Решение принято, Тед.
— Да?
— Мы проиграли.
— О, Иисусе…
— Не могу тебе даже сказать, как я огорчён.
— О, нет.
— Судья решил отдать предпочтение материнским чувствам.
— О, нет. У меня сердце не выдержит.
— Я тоже расстроен. Мне очень жаль, Тед.
— Как она смогла выиграть? Как?
— Она мать. В девяти случаях из десяти предпочтение отдаётся матери. Если ребёнок маленький, это случается ещё чаще. Всё это я знал, но надеялся, что нам удастся обойти противников.
— Нет!
— Это ужасно.
— Я потерял его? Я потерял его?
— Мы сделали всё, что могли, Тед.
— Это нечестно.
— Я согласен, Тед.
— Это нечестно, Джон!
— Послушай. Дай-ка я прочитаю тебе решение. Оно носит очень традиционный характер, с сожалением должен признать.
— «В деле «Крамер против Крамера» истица представляет собой подлинную мать ребёнка Вильяма пяти с половиной лет. В ходе слушания мать просила передать ей попечительство над ребёнком, забрав его у отца, который осуществлял попечительство над ним в течение полутора лет, последовавших после расставания супругов. Суд, руководствуясь интересами ребёнка и исходя только из них, поскольку ребёнок находится в очень юном возрасте, считает, что для него наилучшим выходом будет пребывание с матерью.
Ответчица ныне живёт в Манхеттене и предприняла все необходимые шаги, чтобы создать домашнюю обстановку, удовлетворяющую потребностям ребёнка. Предыдущее решение об опеке не соответствует прецеденту в деле «Хаскинс против Хаскинса». Мать, пережив стресс, который имел своим происхождением её пребывание в данном браке, ныне заявила о себе, как о знающей и серьёзной женщине с чувством ответственности. Отец также проявил себя в подобном же качестве. Поскольку оба родителя не заслуживают упрёков, суд должен исходить из ситуации, нашедшей отражение в деле «Барни против Барни». Суд, исходя из интересов столь юного ребёнка (дело «Ролебин против Ролебина»), принял решение передать его на попечение истицы.
Предписано к неукоснительному исполнению, что истица имеет право начать осуществлять попечение над ребёнком начиная с понедельника, 16 февраля. Ответчику предписывается платить на содержание вышеупомянутого ребёнка 400 долларов в месяц. Отцу выделяются следующие дни и часы для свиданий с ребёнком: по воскресеньям от одиннадцати до пяти часов дня и две недели в течение июля или августа. Судебные издержки истицы он не оплачивает». Это всё, Тед.
— Все? Так что мне досталось — в воскресенье от одиннадцати до пяти? Всё, что мне осталось от моего мальчика?
— По крайней мере, тебе не пришлось оплачивать её судебные издержки.
— Какая разница? Я потерял его. Я потерял его.
— Тед, он по-прежнему будет присутствовать в твоей жизни, если тебе это надо. Жизнь ещё не кончается. Порой родители теряют человеческий облик во время слушания, и проигравшая сторона рвёт все связи с ребёнком, лишаясь возможности вообще видеть его.
— Как бы там ни было, мы становимся чужими.
— Не обязательно.
— В понедельник… всё начинается в понедельник. Вот-вот.
— Такое положение не обязательно может длиться вечно. Если ситуация изменится, ты всегда можешь подать иск в суд против неё.
— Конечно.
— Кроме того, у нас есть право на апелляцию. Но пока ты должен выполнить решение. И может случиться, что тебе пойдут навстречу.
— А пока я должен его отдать? Просто отдать?
— Тед, мне очень жаль. Честно говоря, мы выложились до последнего.
— Мой Билли. Мой маленький Билли. О, Господи…
— Просто не представляю, что ещё мы могли сделать…
— Ужасно. И теперь ещё мне, который, как выяснилось, не может его воспитывать, — мне придётся взять на себя груз сообщить ему обо всём. О, Господи…
Тед Крамер был в таком состоянии, что ему пришлось уйти из офиса — работать сегодня он просто не мог.
Придя домой, он забрёл в комнату Билли, пытаясь понять, чем ему сейчас тут заниматься. Надо ли сложить всё, что имеет к нему отношение, в ящики? Или оставить всё, как есть, для его посещений дома? Он пытался прикинуть, как он всё выложит, как объяснит происшедшее.
Рон Уиллис, взявший на себя роль связующей инстанции между Джоанной и им, позвонил домой после того, как тщетно пытался разыскать его на работе. Он был исключительно вежлив по телефону: победившая сторона может позволить себе быть снисходительной с неудачником. Он хотел узнать, устроит ли Теда десять часов утра в понедельник и успеет ли он сложить вещи Билли. Позже они могут договориться о передаче Билли других книжек и игрушек.
Этта вернулась с продуктами из магазина, и Тед сообщил ей, что ребёнка придётся отдать Джоанне. Невозможно переоценить то, что она дала Билли, сказал он, и добрые основы, заложенные в нём, обязаны только той любви, которую она давала ребёнку. Он решил обратиться к Джоанне с просьбой, чтобы она взяла Этту к себе, и Этта сказала, что, конечно же, она с удовольствием будет заботиться о Билли. Затем она занялась работой по дому, готовя еду. Но какое-то время спустя он услышал, как она, заперевшись в ванной, плачет.
Сегодня у Билли школа кончалась пораньше, и Тед попросил Этту немного погулять с ним в парке. Он ещё не покончил с делами. Он начал звонить по телефону, надеясь, что трубки будут поднимать только секретарши или он услышит автоответчик, поскольку сейчас предпочитал только оставлять послания, а не вступать в разговоры. Он подумал, что, может быть, в самом деле, как и планировалось, оставить город на субботу и воскресенье. Тед укроется от телефонных звонков, да и Билли будет глубоко разочарован, если приключение не состоится. Передав всё, что он считал нужным, переговорив с друзьями, которые выражали ему своё сочувствие, он позвонил матери. Дора Крамер не пустилась встенания, чего он ожидал.
— Джоанна выиграла, — сказал он ей.
— Этого я и боялась, — тихо ответила Дора. — Неужели я никогда больше не увижу его? — спросила она, и в данный момент Тед не мог ответить ей, ибо не знал, относится ли право посещения к дедушкам и бабушкам.
— Обещаю тебе, мама, ты будешь видеть его. В крайнем случае в то время, когда он будет у меня.
— Мой бедный ребёнок, — сказала она.
Он хотел с наигранной бодростью рассказать ей о Билли, когда она спросила:
— Что ты собираешься делать?
Тед понял, что мать хочет утешить его.
Главным для Теда было решить вопрос с Эттой. Он хотел связаться с Джоанной прежде, чем у неё появятся какие-то планы. Если он отправит письмо срочной почтой, Джоанна получит его к утру. Ему не хотелось лично говорить с ней. В крайнем случае им придётся говорить относительно Билли. Он не хотел прикалывать записку ему к курточке, словно мальчик был несчастным беженцем. Он написал:
«Джоанна.
Сообщаю тебе некоторые детали, имеющие отношение к Вильяму Крамеру. Он очень ласковый ребёнок, в чём ты убедишься. У него аллергия к виноградному соку, но яблочный сок он поглощает в больших количествах. Тем не менее к винограду у него аллергии нет. Не спрашивай почему. Похоже, что у него аллергия к ореховому маслу из магазинов здоровой пищи, но не к тому, что продаётся в супермаркетах — и опять-таки не спрашивай меня, в чём дело. По ночам к нему иногда приходят чудовища, особенно одно. Оно называется Лицо. Лицо, насколько я мог определить, представляет собой нечто вроде циркового клоуна без тела и, по словам педиатра и из того, что прочёл, воплощает в себе сексуальные страхи перед потерей пениса, страх перед его гневом или же страх перед цирковым клоуном как таковым, которого он когда-то видел. Его врач, кстати, доктор Фейнман. Простуды у него лучше всего излечиваются Судафедом. Его любимые сказки — о Бабаре и Винни-Пухе, место которых начинает занимать Бэтмэн. За ним всё время ухаживала Этта Валевска, и она — главная причина, по которой я пишу тебе, Она любящая женщина, чистоплотная и аккуратная, очень преданная Билли, опытная, — словом, в ней есть всё, что можно пожелать от помощницы по дому. И, что более важно, Билли любит её и привязан к ней. Я сомневаюсь, что ты захочешь всё начинать с чистого листа и решишь оказаться от её услуг. Я просил бы тебя взять её к себе. Номер её телефона 555-7306 и, я думаю, она согласится работать у тебя, если ты ей это предложишь. Хочу надеяться, что уладится и всё остальное. Позвони мне, если тебе что-то будет надо, и мы переговорим с тобой. Пока это всё, что пришло мне в голову. В его присутствии постарайся спокойно разговаривать со мной, и что бы я ни чувствовал, я отвечу тем же самым, поскольку это «в интересах ребёнка», как принято говорить.
