Эвери Корман - Крамер против Крамера
Билли, полный желания ему помочь, предложил ему утешение:
— Помнишь, когда уволили Фреда Флинстоуна?
— Да, ты мне рассказывал.
— Ну вот, а сейчас я узнал, что у Фреда новая работа. Здорово, папа? Это значит, что и у тебя будет новая работа.
Он получил известие от Джима Коннора. Тот с женой предпринял поездку в Европу и прежде, чем окончательно уходить на отдых, решил ещё раз попробовать свои силы в деле. Он теперь имел дело с новым журналом «Мужская мода». О’Коннор хотел узнать — Тед уже «на приколе» или ещё «прохлаждается». Последнее выражение отнюдь не отвечало действительности, потому что ртутный столбик подскочил до 92 градусов по Фаренгейту, и Тед обливался потом во гремя собеседования в «Мире упаковок». О’Коннор поведал ему, что самый долгий период безделья для него был во время спада в пятидесятых, когда он «прохлаждался» целый год, но это было сомнительное утешение.
Пока О’Коннор ничего не мог обещать ему — он сам только качал работать — но ему хотелось, чтобы Тед работал с ним, если ему удастся убедить хозяев найти для него местечко с приличным окладом и если Тед сможет продержаться ещё минимум четыре недели, пока он обеспечит ему приглашение.
— Всё это очень неопределённо. Давай поговорим попозже.
— Только обещай мне, что ты не клюнешь на какую-то дешёвку, прежде чем не переговоришь со мной.
— Постараюсь не клюнуть.
Наличными у него оставалось не больше шестисот долларов. «Мир упаковок» утверждал, что он в нём «очень заинтересован», но они давали только сто девяносто в неделю, максимум двести — меньше этого он не мог себе позволить. И они хотели, чтобы за эти деньги он стоял бы у них на ушах. Он справился, когда ему предложили в шутку продемонстрировать, как он будет рекламировать издание по телефону, словно бы он у них уже работает. Он должен был убедить предполагаемого клиента, льстивого елейного человека лет шестидесяти, который был и управляющим и автором текстов; ничего не говоря, он продолжал приглядываться к нему.
— Очень хорошо. Мы дадим вам знать через недельку или около того.
Он чувствовал себя так, словно только что спел на прослушивании «Счастливое лицо».
— Мы ещё не обговорили оклад.
— Сто восемьдесят пять, плюс комиссионные.
— Вы говорили сто девяносто, может быть, и двести.
— Неужто? Должно быть, я сделал ошибку. Нет. Сто восемьдесят пять. И это предел, который мы можем сегодня предложить кому бы то ни было.
— Маловато.
— Ну, мы не «Лайф»,
Интересное замечание, потому что «Лайф» шея явно на спад, а «Мир упаковок» был на подъёме. Во всяком случае, ему представилась возможность обрести работу, хотя, как он прикинул, на пару уровней ниже того, что можно было бы назвать дешёвкой. Но, если не считать предложения Джима О’Коннора, пока это было всё, на что он мог рассчитывать. Если он устроится здесь, скорее всего, придётся переехать в дом поплоше, чтобы сэкономить на арендной плате. Но расходы на переезд съедят всё, что ему удастся сэкономить за первый год. Тогда уж ему лучше водить такси. Хотя в Нью-Йорке эта работа считалась довольно опасной. Таксистов за баранкой нередко грабили. Подумав о такой возможности, он решил не покидать избранное поле деятельности. Мало кто из его коллег подвергался ограблению на работе. Но затем он стал размышлять: а что, если со мной в самом деле случится нечто подобное? Что, если он станет жертвой уличной стычки или его убьют? Что станет с Билл»? Он вспомнил, что так и не составил завещания. А что, если он внезапно умрёт? Кто возьмёт ребёнка — его родители? Немыслимо. Родители Джоанны? Невозможно. Тед Крамер погрузился в размышления о своей смерти. Он решил поручить своего ребёнка заботам одного человека, которому, как казалось, он мог доверять в
— Тельма, если я умру…
— Не говори таких слов.
— Послушай меня. Если случится что-то неожиданное и я умру, ты возьмёшь Билли?
— Это самое трогательное и…
— Возьмёшь?
— Ты серьёзно?
— Да, совершенно. Я понимаю, что ответить на такой вопрос нелегко.
— Тед…
— Можешь ты подумать?
— Я просто ошеломлена.
— Если ты дашь согласие, я впишу его в своё завещание.
— Тед, не надо так говорить.
— Я хочу составить завещание.
— Ты можешь на меня рассчитывать, Тед. Можешь рассчитывать.
— Спасибо, Тельма. Большое, большое спасибо. Ему с тобой будет очень хорошо. Ты отличная мать.
Обуреваемый мрачными мыслями, он направился к юристу и попросил его составить завещание, в котором Тельме поручалась забота о Билли, после чего попросил у своего врача, которого не видел уже два года, провести ему полное обследование, дабы убедиться, что к четвергу он не умрёт. Доктор сообщил ему, что пока у него всё в порядке — результаты лабораторных анализов будут через несколько дней. Утром первого же выходного дня, демонстрируя прекрасное здоровье, он носился с Билли по игровой площадке, изображая с ним на пару обезьян — занятие, которое весьма нравилось Билли, и подъём духа, избавивший Теда от мрачных мыслей, убедил его, что жить он будет долго.
Он не мог позволить себе, чтобы Этта продолжала работать для него ещё несколько недель. И хотя она предложила ему не торопиться с выплатой ей жалованья, он не мог допустить, чтобы эта женщина поддерживала его во время безработицы, В такой ситуации он не может эксплуатировать её. Год! О’Коннор как-то был год в таком положении. Он может взять заботы о Билли в течение дня на себя и нанимать сиделку, когда ему приходится ходить на собеседования.
Ральф, его брат, позвонил из Чикаго. Как дела, не подкинуть ли наличности? Он счёл бы личным оскорблением, если бы позволил себе что-то взять у старшего брата. Никаких денег ему не нужно, сказал он Ральфу. На следующей неделе он по делам приедет в Нью-Йорк, Ральф предложил ему вместе сходить на бейсбольный матч. Он подозвал к телефону Сенди, свою жену, которая указала, что они не виделись друг с другом вот уже больше года. Они с Ральфом вместе с детьми отправляются летом во Флориду, и, может быть, Тед возьмёт Билли; чтобы всем оказаться в кругу семьи. Но пока он ещё не знал, сможет ли позволить себе путешествие во Флориду.
Полки буфета были почти пусты. Стопка счетов за продовольствие была просто ужасающей. В нём вспыхнул инстинкт выживания, воспитанный на школьном дворе Бронкса — победитель дерётся до конца, проигравший выпадает, так что дерись за победу и ты выиграешь — и Тед Крамер пошёл на гастрономическое пиршество. Набрав целую кучу льготных талонов из магазинов, оставшихся ещё со времён Джоанны и по-прежнему сохранявших свою силу, поскольку в этих магазинах он ничего не задолжал, Тед пустился на обильные закупки. Он обошёл продовольственные магазины и отделы деликатесов. Тед Крамер, который не решался купить хорошую вырезку у мясника или сделать большой заказ в супермаркете, прикинул, что он может накупить товаров в универмаге, а счета придут через несколько недель; со временем он по ним заплатит. Он начал покупать первосортное мясо для хранения, замороженные овощи, очищенные орешки, которые стоили вдвое больше того, что он привык платить за них, форель из Колорадо, лососей из Вашингтона, итальянскую пасту, шотландские пирожные — «Мэм, этот хлеб в самом деле доставлен из Парижа? Прекрасно. Я беру его». Кое-что он притащил домой, кое-что привёз, но ни за что он не платил наличными. Теперь у них было вдоволь замороженных обедов и телятины в вине, приобретённой у миссис Уортингтон. Благодарю вас, миссис Уортингтон за ваш вклад! Кроме того, были ещё и свежие яйца из Нью-Джерси, и ореховое масло. «Замороженная пицца? Она в самом деле хорошая или её заморозили кое-как? Отлично. Беру четыре». Он набил морозильник и загрузил все полки в буфете; в кладовке он сложил ящики с консервами. Если даже он потерпит неудачу, у них хватит потрошённых цыплят и пока он может за них не расплачиваться. Магазину главное знать, что вы никуда не исчезли. А он по-прежнему был на месте.
Он встретил своего брата Ральфа в баре «Блерни Стоун» на Третьей авеню. Они решили провести вечер, как в добрые старые времена: пиво и сандвичи с пастрами в баре, а потом на стадион, где «Метсы» встречались с «Доджерами». Ральф был высок и мускулист» обладая грубоватой привлекательностью. На нём была шёлковая рубашка, галстук в тонкую полосочку и мокасины из тонкой кожи. Он вполне мог играть в телевизионной постановке преуспевающего гангстера,
— Ты что-то отощал, Тед.
— Сбрасываю вес.
— Эй, принесите-ка этому парню таблетки для аппетита.
— Всё в порядке. Я предпочитаю пиво.
— Об этом я уже позаботился.
— Знаю.
Бросив взгляд на ножки проходящих за окном девушек, Ральф обратил всё внимание на поставленное перед ним блюдо. Доверительность и теплота никогда не были отличительными чёрточками их семьи, и сомнительно, чтобы эти чувства возникли вечером за столом. У Теда было смутное ощущение, что, расправившись с пастрами, они не будут знать, о чём говорить друг с другом.
