Юджин О'Нил - Продавец льда грядёт
Юджин О'Нил - Продавец льда грядёт краткое содержание
Юджин О'Нил
Продавец льда грядёт
Пьеса в четырёх действиях
Перевод
Н. Тулинцевой
и Д. Орлова
Eugene O'Neill
THE ICEMAN COMETH
A Play in Four Acts
Russian Translation
by Natalia Toulintseva
and Dmitry Orlov
Лица
Харри Хоуп, хозяин бара и ночлежки*.
Эд Мошер, шурин Хоупа, бывший циркач*.
Пэт Макглойн, бывший лейтенант полиции*.
Вилли Обан, окончивший юридический факультет Гарвардского университета*.
Джо Мотт, бывший хозяин негритянского игорного дома.
Пит Веитьен, по кличке «Генерал», бывший коммандир отряда буров*.
Сэсил Льюис, по кличке «Капитан», бывший командир британских пехотинцев*.
Джеймс Камерон, по кличке «Джимми Завтра», бывший газетный корреспондент времён бурской войны*.
Хьюго Кальмар, бывший редактор анархистских газет и журналов.
Ларри Слэид, бывший анархо-синдикалист*.
Рокки Пьоджи, вечерний бармен*.
Дон Пэррит*.
Пёрл*, Марджи*, Кора, проститутки.
Чак Морелло, дневной бармен*.
Теодор Хикман, по кличке «Хикки», торговец хозтоварами.
Моран.
Либ.
[*] Жильцы в ночлежке Харри Хоупа.
Сцены
Действие первое
Задняя комната и часть бара в заведении Харри Хоупа — раннее утро, лето 1912 года.
Действие второе
Задняя комната, около полуночи того же дня.
Действие третье
Бар и часть задней комнаты — утром следующего дня.
Действие четвёртое
Та же сцена, что в первом действии. Задняя комната и часть бара — приблизительно пол второго ночи на следующий день.
Заведение Харри Хоупа — типичный отель времён закона Рейнса[1], то есть бар, где продают дешёвое виски по пять центов за рюмку, последнее пристанище для вконец опустившихся, расположенный в районе Даунтауна на западной стороне Манхэттена. Здание, принадлежащее Хоупу, узкое и пятиэтажное, квартирного типа, на втором этаже которого живет сам владелец. Благодаря лазейкам в законе Рейнса сдача в наём комнат на верхних этажах придаёт заведению юридический статус гостиницы, что даёт владельцу право подавать спиртное в задней комнате бара после часа закрытия баров и по воскресеньям, при условии, что вместе с выпивкой подаётся пища. Таким образом задняя комната обретает юридический статус гостиничного ресторана. Обычно с требованием подавать еду справлялись, ставя в центр каждого стола бутерброд, являвшийся собственностью гостиницы и представлявший собой иссохшую руину из покрытого пылью хлеба и мумифицированной свинины или сыра, которую только самый пьяный провинциал мог счесть чем-либо иным, нежели противным настольным украшением. Но в заведении Харри Хоупа, который являлся в своё время мелкой сошкой Таммани Холла[2] и всё ещё имеющего влиятельных друзей, это пищевое требование игнорировалось, как не имеющее отношения к делу, кроме как во время быстро миновавших тревог, сопровождавших реформаторскую агитацию. Даже задняя комната у Хоупа — это не отдельная комната, а просто задняя часть бара, отгороженная от передней грязной чёрной занавеской, протянутой поперёк комнаты.
Действие первое
Задняя комната и часть бара в заведении Харри Хоупа ранним утром летом 1912 года. Правой стеной задней комнаты является грязная чёрная занавеска, отделяющая её от бара. Сзади занавеска отступает от стены, позволяя бармену входить и выходить. Задняя комната плотно заставлена круглыми столиками и стульями, стоящими так тесно, что между ними трудно протиснуться. Посередине задней стены расположена дверь, ведущая в коридор. В левом углу в комнату встроен туалет, на двери которого висит знак: «Он самый». Посередине левой стены стоит автомат-проигрыватель, за пять центов играющий мелодию. Два окна на левой стене, выходящие на задний двор, так замазаны грязью, что сквозь них ничего не видно. Стены и потолок когда-то были белыми, но это было очень давно, а теперь они такие заляпанные, облезлые и пыльные, что их цвет легче всего описать как грязный. Пол, там и сям заставленный железными плевательницами, усеян опилками. Освещение исходит от тусклых настенных ламп: две слева и две сзади.
Столики расставлены в три ряда{1}. Три столика расположены в переднем ряду. У столиков, стоящих слева и в центре по четыре стула, у того, что справа — пять. Позади и между столиками № 1 и № 2 расположен столик второго ряда с пятью стульями. Ещё один столик аналогично расположенный позади передних столиков № 2 и № 3, также обставлен пятью стульями.
Третий ряд столиков, один с четырьмя стульями, а другой — с шестью, проходит вдоль задней стены по обе стороны двери.
Справа от разделяющей комнату занавески видна часть бара.
На заднем плане виден коней, стойки бара и дверь в коридор слева от неё. На переднем плане столик с четырьмя стульями. Справа, из выходящих на улицу окон, проникает серый тусклый свет раннего утра на узкой улице. В задней комнате, за столиком впереди и слева, сидят Ларри Слэйд и Хьюго Кальмар. Хьюго сидит на стуле лицом направо, Ларри за столиком лицом к зрителям. Между ними пустой стул. Четвёртый стул, повёрнутый налево, находится справа от столика. Хьюго — низкорослый, ему под 60. Его голова слишком велика для его тела. У него высокий лоб, длинные вьющиеся чёрные волосы с проседью, квадратное лицо, толстый вздёрнутый нос, усы как у моржа, чёрные глаза, которые близоруко щурятся сквозь очки с толстыми линзами, крохотные кисти рук и ступни. На нём изношенная чёрная одежда и его белая рубашка истрепалась у воротника и рукавов, но несмотря на это вид у него подчёркнуто аккуратный. Даже его ниспадающий виндзорский галстук аккуратно повязан. В нём есть что-то иностранное, облик чужеродного радикала, сильное сходство с типом анархиста с бомбой в руке, каким его изображают в газетных карикатурах. Сейчас он спит, наклонившись вперёд на стуле, сложив руки на столике и положив голову боком на руки.
Ларри Слэйду шестьдесят лет. Он высокий, худой, с грубыми прямыми белыми волосами, длинными и неровно обкарнанными. У него длинное скуластое ирландское лицо с крупным носом, впалые щёки, покрытые недельным урожаем щетины и бледно-голубые задумчивые глаза мистика с искрами острого сардонического юмора. Он в той же мере неопрятен, в какой Хьюго аккуратен.
Его одежда грязна и сильно измята от спанья в ней. У его серой фланелевой рубашки с расстёгнутым воротом такой вид, как будто её никогда не стирали. Судя по тому, как он методично чешется своими волосатыми длиннопалыми руками, он вшив и с этим смирился. Он единственный из всех присутствующих в комнате, кто бодрствует. Он смотрит в пространство остановившимся взором, и выражение усталой терпимости придаёт ему облик, уместный для жалостливого, но утомлённого старого священника.
Все четыре стула возле среднего переднего столика заняты.
Джо Мотт сидит спереди и слева, лицом к зрителям. За ним, лицом направо и чуть вперёд, сидит Пит Вейтьен («Генерал»).
Сзади, в центре столика, лицом к зрителю сидит Джеймс Камерон («Джимми Завтра»). Справа, напротив Джо, сидит Сэсил Льюис («Капитан»).
Джо Мотт — негр, ему около 50-ти, с коричневой кожей, коренастый. Он одет в лёгкий костюм, который когда-то был спортивно-щеголеватым, а сейчас готов развалиться на куски.
Его остроносые рыжевато-коричневые ботинки на пуговицах, линялая розовая рубашка и яркий галстук принадлежат к той же эпохе, что и костюм. Тем не менее ему удаётся сохранить дух щегольства, и в его виде нет ничего грязного. Его лицо только слегка негроидное по типу. У него тонкий нос, и губы не отличаются толщиной. У него курчавые волосы, и он начинает лысеть. От левой скулы до челюсти по его лицу проходит шрам от удара ножом. Его лицо было бы жёстким и грубым если бы в нём не было добродушия и ленивого юмора. Он спит, подпирая левой рукой свою склоняющуюся вперёд голову.
Питу Вейтьёну за шестьдесят. Это бур, огромных габаритов, лысый, с длинной седеющей бородой. Он неопрятно одет в грязный, бесформенный, залатанный костюм, запятнанный пищей.
По типу он фермер-голландец, но долгие годы пьянства превратили его когда-то огромную мускульную силу в дряблый жир.
Но несмотря на его обрюзгший рот и отупевшие, воспалённые голубые глаза, в нём всё ещё угадывается былая властность, мерцающая как память об утопшем. Он сгорбился, положив локти на стол, поддерживая голову руками для опоры.
