Валерий Шамбаров - Гитлер. Император из тьмы
Сталин же видел главный выигрыш в другом. Японцы настолько крепко обожглись, что о новых наступлениях на русских даже не помышляли. А замыслы западных держав перенацелить агрессию Токио на русских провалились. Хотя о некоторых плодах одержанной победы еще не знали ни Сталин, ни Жуков. Причем эти-то плоды станут главными. Конечно же, в монгольских степях закопали не 8 тыс. неприятелей. Их закопали столько, что Япония не забудет чудовищный разгром ни в 1941, ни в 1942 г. Настолько крепко запомнит, что даже в самый тяжелый период Великой Отечественной не отважится выступить против СССР.
23. Пакт Молотова – Риббентропа
Картина Мюнхенского сговора однозначно и откровенно показывала – переговоры СССР с французами и англичанами о создании системы коллективной безопасности толкутся на месте отнюдь не случайно. Западные державы уверены, что уже нашли общий язык с Гитлером! А с востока в это же время угрожала Япония. Россию подставляли под удары с двух сторон! Сталин отнюдь не был наивным мальчиком в политике. А к концу 1930-х он довольно много узнал и об интригах «мировой закулисы». Напомню, что Радек, Раковский, Сокольников купили жизни исчерпывающими показаниями. В распоряжение Иосифа Виссарионовича попала и часть архива Троцкого, которую удалось похитить.
Напрашивались аналогии со старыми событиями – как Россию столкнули с Германией в Первой мировой войне. Стравливали и подставляли те же самые государства: Англия, Франция, США. Логичным и оптимальным выходом выглядело переиграть их. Сделать то, чего не сделал Николай II – искать сближения с Германией. В данном направлении стали предприниматься вполне определенные шаги. В 1938 г. Сталин свернул советское участие в испанской войне. Понял, насколько она бесперспективна, а в международной политике стала просто ловушкой. Большинство «интернационалистов», вовлекших нашу страну в авантюру, оказалось к этому времени врагами народа. Оставшиеся возражать не посмели.
Советские военные советники получили распоряжения возвращаться на родину. Поставки танков, орудий, самолетов, боеприпасов, прекратились. А без этой помощи у испанских республиканцев дела пошли наперекосяк, фронты разваливались. В марте 1939 г. войска Франко вошли в Мадрид. Впрочем, победитель обошелся с вчерашними противниками довольно милостиво. Собравшемуся в Испании международному сброду позволил разъезжаться по домам. Не препятствовал выезду других желающих, кому слишком уж не нравился его режим. Пускай лучше убираются куда угодно и не мутят воду!
Гражданская война обошлась Испании почти в полмиллиона жизней. Ради чего? Еще 600 тыс. эмигрировало. Пришлось восстанавливать 130 разрушенных городов и поселков. Кстати, для изыскания средств и пополнения населения Франко нашел оригинальный способ. Он стал одним из немногих европейских правителей, кто открыл широкий въезд для евреев. Если кто-то сумел покинуть Германию и добраться до Испании – милости просим! Вторым таким правителем был Муссолини. Он пускал в Италию евреев вообще без ограничений.
Ну а Сталин, ко всему прочему, надеялся, что прекращение противостояния в Испании будет иметь дальнейшее продолжение. Советские дипломаты и торговые представители в Берлине забрасывали удочки об улучшении связей, и Германия не отвергала этих попыток. С ней заключались торговые соглашения, но дальше дело пока не шло. Гитлеру по-прежнему требовалось выставлять напоказ свою антисоветскую позицию. Хотя он уже знал и учитывал: Москва готова примириться.
Но период, когда фюреру требовалось попустительство западных держав, уже кончался. Это почувствовалось в конце 1938 г. Авторы Мюнхенских соглашений были уверены, что теперь Германия должна закреплять союз с Польшей. А вместо этого Гитлер, даже не успев еще переварить Чехословакию, принялся цепляться и придираться к полякам. Благо, поводов было не меньше, чем с чехами. Ведь западные и северные области Польши 20 лет назад принадлежали Германии, юго-западные – Австро-Венгрии, там проживало много немцев. На Версальской конференции границы наметили так, что Польша протягивалась к Балтийскому морю длинным коридором, отрезавшим основную территорию Германии от Восточной Пруссии. А порту Данциг (Гданьск) предоставили статус вольного города [132, 137].
Польские немцы таким же образом, как в Судетах, принялись создавать национальные, политические, общественные организации, в Данциге действовали структуры нацистской партии, был свой гауляйтер. Теперь прошли негласные команды, и резко стали нарастать трения с польскими властями. Распространялись и поднимались лозунги о воссоединении с исторической родиной. А Гитлер и его дипломаты озаботились правами польских немцев. Нагнетались пограничные ссоры. Заговорили, что поляки нарочно ставят препоны связям Германии с Восточной Пруссией. Для разведчиков, политиков, даже для журналистов было не столь уж трудно угадать, что это означает [147].
Но и в целом европейское равновесие затрещало по швам. Стоило нарушить системы договоров в одних регионах, как нашлись другие желающие исправлять их. Венгрии очень понравилось присоединение прикарпатских районов, да только маловато получилось, на один зубок. Она двумя руками потянулась к Германии и Италии, выражала желание вступить в «Антикоминтерновский пакт». Но за это хотела урвать кусок не от каких-нибудь «коминтерновских» земель, а от Румынии. Отобрать назад Трансильванию, которую после войны отняли у венгров и подарили Бухаресту.
А Муссолини теперь завидовал Гитлеру. Недавний младший выскочка глотал одно за другим европейские государства! А дуче сколько лет шумел о возрождении Римской империи – и где она? Сумел подчинить только Албанию, но толку оказалось слишком мало. Ахмед Зогу, которого сделали албанским королем, не отказывался от роли вассала итальянского короля, не забывал выражать почтение Муссолини. На самом же деле он оказался легкомысленным авантюристом и вором. Он отлично научился «доить» Италию. Выпрашивал средства на государственную реорганизацию, на создание армии, на реформы экономики. Но все это расходовалось на его личные нужды. В результате Албания не стала для Италии ни политическим партнером, ни военным союзником, ни торговым или сырьевым придатком. Это была лишь дыра, всасывающая деньги.
Оглядываясь на действия Гитлера, дуче задавался вопросом: а зачем вообще нужны игры с Зогу? Не проще ли захватить Албанию и управлять ею напрямую? Но все-таки было боязно. Как отреагируют соседи? Вдруг вмешается Югославия? Ведь она тоже числила Албанию в сфере своих интересов. Осторожный Муссолини начал тайно консультироваться с Белградом, соблазнять югославов лакомыми приманками. Дескать, если они не будут возражать против оккупации Албании, то можно будет потом вместе повоевать против Греции, и итальянцы отдадут Югославии Салоники с прилегающими территориями. Но об этих предложениях стало известно. Переполошились греки. Переполошились их покровители, англичане.
Весной 1939 г. стали обрисовываться уже открытые очаги напряженности. 21 марта, всего через неделю после захвата Чехословакии, министр иностранных дел Германии Риббентроп вызвал к себе польского посла Липского и предъявил ему официальные претензии. Данциг требовалось присоединить к Германии, а через Польшу проложить железные и шоссейные дороги, которые связали бы Берлин с Восточной Пруссией. Причем дороги должны были стать экстерриториальными, принадлежать немцам. Претензии были, конечно же, неприемлемыми. Германские дороги разрезали бы Польшу на куски. А при желании по этим дорогам можно было бы пустить войска.
Западные державы были в шоке. Они-то полагали, что отвалили Гитлеру более чем щедрые авансы. Пора было отрабатывать их, двигаться на русских. А англичане с французами будут выступать арбитрами, посвистывать в судейские свистки, регулировать. Но неблагодарный фюрер явно выходил из-под контроля, не хотел действовать по чужим сценариям. Его решили одернуть, а заодно и его союзников. 31 марта Великобритания, а за ней Франция выступили с официальными заявлениями. Предоставили гарантии военной помощи Польше, Румынии и Греции в том случае, если на них будет совершено нападение. Чье нападение, подразумевалось весьма прозрачно. Советский Союз в это время ни полякам, ни румынам, ни грекам не угрожал.
Но Гитлера этот дипломатический демарш не слишком впечатлил. Он прекрасно отдавал себе отчет – старые игры исчерпали себя. Пора было прекращать их и начинать новые, с русскими. Он уже отдал приказ о разработке плана «Вайс», войны против Польши. К 3 апреля 1939 г. этот план был завершен. Но в нем не предусматривалось даже гипотетической возможности, что германские войска в ходе операции столкнутся с Красной армией! Из предшествующих контактов с Москвой фюрер уже знал: игра будет удачной!
