Сергей Ченнык - Вторжение
Военный комиссариат закупил большое количество необходимого инструмента и гужевой транспорт. Инженерный генерал Тайден сделал все возможное, чтобы саперные роты не только не имели нужды ни в чем, но и могли быть достаточно мобильными по прибытии в Крым. Для этого он приказал заказать для мулов специальные вьючные системы для перевозки шанцевого инструмента по примеру французских коллег.{530}
Вскоре саперы получили еще одну саперную роту — 7-ю (капитан Гиб), с которой доставили дополнительный запас инструментов. В ее составе с о. Корфу прибыло подразделение телеграфистов лейтенанта Тисдейла. После выполнения задачи она (кроме группы Тисдейла) ушла для строительства госпитальных бараков в Галлиполи.
Если английские саперы были постоянно заняты, то солдаты пехоты и кавалерии вместе со своими офицерами во всю сибаритствовали и больше напоминали туристов, собравшихся в круиз. Хотя тренировки и шли, но они не занимали много времени и в основном сводились к изучению нового оружия. Целыми днями англичане проводили время в купании, питье чая и других напитков, а также в упорной борьбе со скукой. Строевые занятия герцога Кембриджского были скорее исключением, чем правилом. Потому упорное обучение французов их немало удивляло. Офицер «Рейнджеров Коннахта» Натаниэль Стивене, посетив лагерь французской пехоты (7-й линейный и батальон стрелков), был немало удивлен тому, что увидел. Шли занятия, каждый солдат был чем-нибудь занят, паковались походные палатки, все это делалось без суматохи, легко и непринужденно. Стивене уже в Крыму понял во время знакомства с местной непогодой, что британское безделье и кажущийся комфорт на самом деле не привели ни к чему хорошему: «…наши солдаты гораздо медленнее приспосабливались к местным условиям».
Даже турки демонстрировали более высокую полевую выучку чем британцы (и, кстати, лучше чем французы, тоже).{531}
Погрузка
К 24–25 августа объем работ был полностью завершен. Хотя причалы и были реконструированы саперами, всех проблем избежать не удалось. Но это была уже не вина военных инженеров. Тыловое ведомство не успевало в достаточном количестве закупать имущество. Недостающие шаланды, необходимые для высадки войск, приобретались в Константинополе.{532}
Но даже то, что уже было сделано, позволяло немедленно приступать к следующему этапу — погрузке. 25 числа приказ о ее начале был разослан по всем полкам английского контингента.{533} Теперь союзное командование ждала очередная задача: требовалось произвести расчеты оптимального соотношения численности десантных сил, численности подразделений обеспечения с объемом транспортов, числом необходимого имущества и высадочных средств. После чего привести к общему знаменателю с количеством пирсов и времени погрузки. Это было нелегко. Судов по-прежнему не хватало: «Перевозка в Крым,., потребовала …до полутораста паровых и парусных транспортов».{534}
Можно уверенно говорить, что мировая история еще не видела подобного предприятия. Масштабы были грандиозными. По количественному показателю союзный десант входил в тройку крупнейших десантов XIX в. вместе с высадкой французов в Алжире в 1830 г. (ок. 37 000 чел. и 4 500 лошадей) и десантом генерала Мак-Клелана на Йоркский полуостров в 1862 г. (ок. 80 000 чел.).{535} При этом переброска войск производилась не с континентальных территорий Англии и Франции, а из мест, удаленных от метрополий на сотни и тысячи километров.
Ближе к отправке в Крым английское командование все-таки усилило нагрузки на личный состав, стали часто производиться учения по посадке в шлюпки.{536} Особенно это почувствовала не себе Легкая дивизия вскоре после знакомства со своим командиром генералом Брауном. К этому времени был ясен способ десантирования и средства его производства.
«В 1854 году союзники, находясь в Варне и готовясь к вторжению в Крым, конец июля и почти весь август отвели на тщательную подготовку войск к этому предприятию: инженерные войска, заготавливая фашины и туры и производя различные практические работы, приучались к осадным действиям, а пехота и флот почти беспрерывно практиковались в посадке и высадке».{537}
Занятия для сухопутных войск шли как с флотом, так и самостоятельно. При участии флота готовились специальные гребные команды, которые должны были оказывать помощь морякам. К началу посадки на корабли при всех недоразумениях у союзников были «…тщательно подготовлены средства для перевозки десанта на берег, и войска были обучены погрузке и выгрузке с судов».{538}
Особенное внимание было обращено на изыскание такого способа перевозки артиллерии на берег, которое давало бы возможность тотчас же ввести ее в бой.
«…После многих опытов остановились на следующем способе: связывали два судна длиною в 50 футов и шириной в 8 футов и настилали их досками, получался плот, который поднимал 1 орудие на лафете с ящиком и две запряженные повозки или 150–200 чел., причем в воде он сидел только на 1 фут».{539}
Как вариант на него можно было погрузить 12–15 лошадей и 30 человек или 13 000 кг различных грузов.{540}
Как только завершилась отработка посадки на корабли и высадка с них, перешли к следующему этапу действий — погрузке. Она пошла быстро. Труд, затраченный на подготовку, не пропал даром.
Как пример: 88-й пехотный полк «Рейнджеры Коннахта» 30 августа в полдень прибыл к одному из причалов для погрузки на транспорт №78 и через три часа успешно завершил ее, выполнив посадку на борт судна личного состава в количестве 27 офицеров, 774 солдат и сержантов. Были погружены всё полковое имущество, боеприпасы и даже… 16 женщин.{541}
Последняя цифра очень интересна. Действительно, много женщин, в основном супруг полковых сержантов, решив не отставать от своих мужей, всеми правдами и неправдами проникали на борт кораблей. Хибберт приводит статистику, по которой на 100 мужчин английского контингента в среднем приходилось 6 женщин. «Предполагалось, что эти женщины в дальнейшем станут работать в солдатских столовых и госпиталях, однако ни по подготовке, ни по дисциплине они не могли сравниться с наемными работницами, выполнявшими эти обязанности во французской армии».{542}Офицер гвардейских гренадер Хиггинсон заметил в Варне при сходе полка на берег примерно полдюжины солдатских жен: «скорее безбилетников, чем законных пассажиров», «выглядевших после рейса очень непривлекательно».{543} Кстати, это оказалось не самым плохим нарушением суровой воинской дисциплины. Женщины помогали в хозяйстве, стирали солдатам белье, а сразу после Альминского сражения стали первыми английскими сестрами милосердия. Даже офицеры гвардии склонялись к тому, что действовавший в английской армии категорический запрет генерала Чарльза Нэпира, гласивший: «Никакие женщины не имеют права участвовать в экспедиции», был необдуманным. Конечно, с одной стороны, присутствие женщин создавало проблемы. Часто эти проблемы были не столько сексуального, сколько морального характера. Много солдатских и сержантских жен в быту оказывались дамами скандальными, сплетницами и лентяйками. Из-за их длинных языков в любую минуту могли вспыхнуть потасовки. С другой стороны, именно они часто проявляли пример милосердия, самоотверженности и мужества, оказывая помощь раненым и больным, помогая организовывать быт, ремонтировать одежду, поддерживать порядок, будучи «…настоящими ангелами смиренности, благочестия и любви».{544}
Отправка английских войск в Крым. Прощание с семьями. 1854 г.В последние сутки перед посадкой принимается решение об усилении кавалерии. Для этого в состав десантных сил назначались 4-й легкий драгунский полк полковника лорда Пэджета и полк Шотландских серых.[141] Но на корабли успели погрузить только легких драгун. «Серые» не успели (они находились в бараках Кабайли в Константинополе) и высаживались в Крыму в устье Качи уже после Альминского сражения.{545}
Ценой невероятных усилий при всех творившихся безобразиях административный аппарат союзников сумел организовать посадку на корабли и транспортные суда. Это был прогресс, особенно на фоне того, что вся Крымская война была, по мнению британцев, «…делом грязным, плохо планируемым, если планируемым вообще».{546}
Отдадим должное штабным работникам — свою часть планирования операции они выполнили хорошо. Даже в толкотне транспортов союзники старались придерживаться установленного порядка. Так, в британской артиллерии принцип размещения по батареям соблюдался неукоснительно. На корабле все офицеры группировались попарно: капитан с лейтенантом, второй капитан (заместитель командира батареи) со вторым лейтенантом, еще один из лейтенантов с хирургом). Каждая пара имела в своем составе одного младшего и одного старшего офицера батареи и сохраняла возможность самостоятельно руководить солдатами, даже если их корабль высадит десант в другом месте или в другое время.{547} Орудия грузились по два на транспорт. Так, батарея 1-й Конной артиллерии капитана Мода на транспорт «Пиренеи» погрузила два орудия, два зарядных ящика и 54 лошади.{548}
