Сергей Ченнык - Вторжение
Свежий воздух — это конечно, хорошо. Однако исключительно им сыт солдат не будет. Тем более, что фридриховскую аксиому: «если кто хочет устроить армию, то должен начать с брюха; оно — фундамент армии» никто еще не сумел опровергнуть. Серьезно изменился рацион. Ступив на палубу корабля, каждый английский солдат стал питаться тем, что можно было приготовить в условиях трюма. Хотя он нес с собой рацион в виде трехдневного запаса продуктов, состоявшего из соленого свиного мяса, бисквитов, небольшого количества чая, сахара и питьевой воды, но этот паек предназначался для использования после высадки. Из этого расчета на корабли был погружен продуктовый запас на 12–14 суток. Точно таким пайком британцы питались все время нахождения в море: естественно, ни о каких изысканных блюдах не могло быть и речи в условиях корабля. Точно так же обстояло с приготовлением. Армия Раглана больше двух недель не имела горячей пищи!{570}
Более предусмотрительные французы запаслись продуктами на четверо суток. Одновременно они старались наладить более-менее приличное питание на кораблях. Хотя и у них далеко не все солдаты были довольны новым пайком.
Офицерам обеих армий было легче, они имели возможность получать некоторое количество вполне прилично приготовленной пищи из офицерской кают-компании. По крайней мере, так начало казаться капитану конной артиллерии Ричардсу, когда он оказался на борту транспорта.
«Единственным положительным моментом стала для личного состава английской армии несколько улучшившаяся система снабжения войск после посадки на корабли. Половиною потерь армия обязана мошенникам из английского интендантства. Солдаты оставались то без мяса, то без хлеба, а портер, о котором столько трубили в газетах, видели очень редко. Потом снабжение наладилось, и сейчас, на корабле, мы живем припеваючи».{571}
Видимо, многое зависело от условий конкретного корабля. Там, где офицеров десанта было немного, судовой кок мог выделить им рацион корабельных офицеров, там же, где офицеров было много, да еще и добавлялись многочисленные чины штабов, дело было иным. Оказавшемуся в таком положении гвардейскому гренадеру Хиггинсону солдатское меню не грозило. Но и питание соленым мясом бесило его с каждым днем все больше и больше.{572} И он был не одинок в своей злости.
Офицеров и солдат раздражало, что теперь они остались без возможности если не получать нормальные продукты, то хотя бы приобретать их. Вопрос нормальной пищи для солдат остро стоял весь период пребывания англичан в Турции и Болгарии. Дошло до того, что доктор Холл рекомендовал перейти исключительно на говядину, заменить хлеб бисквитами, так как местные хлебопекарни давали продукты, которые солдаты отказывались принимать в пищу.{573}
Но на суше были увеличены винные порции, добавлены в рацион дополнительные нормы перца и соли, наконец, введен в питание рис. И пусть все, что удавалось купить на месте, было плохого качества, его было достаточно. В крайнем случае разнообразие пищи компенсировал местный рынок.
На корабле от многих привычных атрибутов сухопутной жизни, в том числе и в пище, пришлось отвыкать.
Пехота, артиллерия, кавалерия
Английские экспедиционные войска, планируемые для участия в экспедиции в Крым, были представлены пятью дивизиями, кавалерийской бригадой, усиленными артиллерией, саперами и тыловыми частями. Общая численность составляла 26 800 чел., включая 3 100 чел. в артиллерии и 1 110 — кавалерии.{574}
К началу кампании британцы столкнулись с нехваткой личного состава, особенно чувствовавшейся в пехоте. Отдельные части не дотягивали до 80% штатной численности, хотя это понятие традиционно мало принималось во внимание в английской армии. Считалось, что в стране всегда будет достаточно представителей деклассированного элемента, которого нужда и голод загонят под знамена ее величества королевы Виктории. Этим отчасти объяснялось значительное число ирландцев, нанимавшихся в армию, чтобы не умереть от голода после нескольких неурожайных лет. Смерть от русской пули казалась менее страшной.
Кроме того, на случай если бродяг и ирландцев не будет хватать, на время кампании был разрешен переход солдат из полка в полк. В результате численность некоторых полков, отправляемых в Крым, была значительно увеличена за счет добровольцев, принимаемых из других частей. 95-й Дербиширский полк в марте 1854 г., чтобы довести свою численность до штатной, принял 123 чина из 6-го, 36-го, 48-го и 82-го полков. Больше всего пришли из элитных фланговых рот — 85 чел., они же поступили на формирование еще одной элитной роты «Лесников Шервуда»[144] капитана Дениса. Многие из них больше так и не увидели Англию.
На волне всеобщего патриотизма в полк возвращались ветераны. Полковой чиновник дербиширцев, ветеран Ватерлоо Фернан, уволенный со службы еще в 1837 г., вновь был принят на должность квартирмейстера. Многие офицеры тоже старались попасть в один из полков, направляемых в Крым. Лейтенант Цейлонских стрелков Брейбрук находился в отпуске, но с началом кампании добился перевода в 95-й полк и присоединился к нему уже в Турции.{575}
Принц Альберт лично много занимался подбором командного состава отбывавших бригад. По его иницативе во главе армии королева поставила лорда Раглана. Парадоксально — человеку, который никогда не командовал даже батальоном, вручили целую армию! И таких было множество.
Командир 1-й (Гвардейской) дивизии генерал-лейтенант Георг Вильям Фредерик Чарльз, герцог Кембриджский. После 1860 гРезультат оказался удручающим. Большинство других генералов тоже не справлялись со своими задачами. Альберт тем не менее бодрился: в публичных выступлениях при проводах воинских частей, погружавшихся на суда, а иногда и в письмах он, как и Виктория, выражал надежды на успехи в предстоящей кампании. Огромную роль, полагал он, может сыграть превосходство Британии на море. В ее распоряжении 300 кораблей, похвалялся Альберт в одном из писем Штокмару. Принц, справедливо замечает современный биограф, закрывал глаза на то, что среди этих судов было немало таких, которые строились еще во времена Трафальгара, даже трехпалубный «Герцог Веллингтон» был заложен как парусное судно и лишь потом переоборудован под паровой двигатель. Многие суда шли под паром лишь в безветреную погоду.{576}
Стараниями принца Англия получила внушительную на первый взгляд военную силу, во главе которой стояли совершенно разные по уровню знаний, опыта и таланта командиры. Давайте ближе познакомимся с ними.
1-я (Гвардейская) дивизия: состояла из Гвардейской и Шотландской бригад. Командовал ею генерал-лейтенант герцог Кембриджский. У англичан почему-то очень часто лучшие войска, к которым, бесспорно, относилась 1-я дивизия, доставались под командование родовитым, но столь же бездарным начальникам. Герцог Кембриджский. «Королевский Джордж»,[145] был наиболее ярким представителем этой категории. Георг Вильям Фредерик Чарльз, герцог Кембриджский, граф Типперари, барон Куллоден. Внук короля Георга III, двоюродный брат королевы Виктории, хороший администратор, прекрасный человек, но весьма посредственный командир. В принципе. он типичный представитель английского генералитета, всегда отличавшегося «…малым опытом в искусстве вести войска».{577} В то же время герцог был самым молодым из командиров дивизий (35 лет).{578} Во время кампании особенно выдающимися способностями не выделился, разве что своими душераздирающими высказываниями, едва не доводившими всю Англию до сердечных приступов. Первый пример — его возглас после Альмы: «Еще одна такая победа — и Англия останется без армии». В целом человек неплохой, но к военной профессии мало пригодный. В конце концов, оказавшись сильно больным, покинул Крым и вернулся в Англию.
Хотя были и исключения. В дивизии служил бригадный генерал сэр Колин Кемпбел, командир горской бригады — самый популярный начальник в британской армии. Авторитет получил во время службы в Индии и в войне с Наполеоном.{579} Звание и должность получил за службу, а не за деньги, за что был горячо любим своими солдатами и уважаем офицерами.
Общая численность личного состава в двух бригадах — 6 500 чел.
Легкая дивизия. Состояла из двух пехотных бригад и двух батальонов Стрелковой бригады.[146] Командир — генерал-лейтенант Джордж Браун — опытный военачальник, «…ветеран многих тяжелых сражений с французами»,{580} прошедший школу герцога Веллингтона. Типичный английский генерал, предельно строгий, часто грубый с солдатами и требовательный с офицерами. Лично храбрый, но никогда не считавший своих убитых солдат, считая, что своей смертью они всего лишь возвращают долг Англии. Это был свирепый служака, сражавшийся под командованием Мура в Ла-Корунье и получивший знак отличия за 43-й форт. И его подчиненные не должны были ни на минуту забывать об этом. Он свято верил в силу дубинки и упрямо отвергал даже малейшие реформы в военном деле. Лорд Пенмюр отозвался о нем как о человеке, «искренне ненавидевшем любые перемены».{581} Подполковник Лайсонс, офицер его штаба, охарактеризовал его как «запугавшего всех раздражительного старого солдата».{582} Браун был, наверное, самым непопулярным пехотным командиром в армии. Как выразился один из молодых офицеров, «старого негодяя возненавидела, наверное, вся армия». «Он ругает, измывается и проклинает всё, что возвышается на высоте более одного дюйма», — заявил другой офицер. Третий подчиненный генерала, выражая общее мнение, назвал его «старым грубым идиотом».
