Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II
3. В совещании Делопроизводителей Главного Морского Штаба Военно-Морского Ученого Отдела следует безотлагательно решить: какие предметы ведения могут быть выделены от Военно-Морского Отдела, и в какое из отделений Штаба таковые должны быть тотчас же переданы. В том же Совещании, исходя из рассмотрения соответствующей части проекта Лейтенанта Щеглова, могла бы быть составлена новая группировка дел Главного Морского Штаба и редактирована инструкция видоизмененным отделениям.
4. Освобождая в указанном порядке Военно-Морской Отдел, между прочим, и от заведывания делами школ и учебных отрядов, можно было бы офицера, который доселе был приставлен к этим делам, назначить делопроизводителем Комиссии из членов от Морского Корпуса, от Морского Инженерного Училища, от Учебных отрядов, от школы подводного плавания, от водолазной школы, от воздухоплавательной партии, от учебной команды строевых квартирмейстеров, от учебно-стрелковой команды, от машинной школы, от школ сигнальщиков, рулевых, содержателей и писарей, от Главного Гидрографического Управления, от всех инспекций Технического Комитета и от Главного Управления Кораблестроения и Снабжений. Комиссии этой надлежало бы тотчас же приступить к выработке Положения о комитете, которому впредь придется функционировать в качестве отдельного центрального учреждения Морского Министерства под именем Учебного Комитета (учреждению этому не следует именоваться ученым, так как большинство его членов будет посвящать труды не научным исследованиям, а совершенствованию постановки учебного дела).
5. Законодательный Отдел Главного Морского Штаба должен принимать уча-стие в разработке проекта законоположения об Учебном Комитете.
Для обсуждения текущих дел Комиссия должна по началу уже установить собрания по два раза в неделю. В ожидании же учреждения Комитета делопроизводитель должен делать Вашему Превосходительству очередные доклады в присутствии Начальника Главного Морского Штаба и члена Комиссии, компетентного по докладываемому вопросу.
6. Законодательному Отделу желательно передать в возможной скорости проект Лейтенанта Щеглова с замечаниями, которые имеют быть сделаны На-чальником Главного Морского Штаба и его помощником, с постановлениями совещания делопроизводителей Штаба и с окончательными указаниями Вашего Превосходительства.
Все это должно служить Законодательному отделению материалом для составления проекта Положения и штата Генерального Штаба и реорганизованного Главного Морского Штаба.
Подписал: Генерал-Адъютант Рожественский. 7 февраля 1906 г. С.-Петербург.Долгожданное признание
С деятельностью адмирала Рожественского в качестве Начальника Главного Морского Штаба немного разобрались. Отрадно, что высокая оценка роли Адмирала на этом посту дана, наконец, и высшим руководством ВМФ России. В 2003 году увидел свет уже упоминавшийся выше труд капитана 1-го ранга Михаила Московенко «Государство российское и флот». Это научное исследование, по словам Главнокомандующего Военно-Морским Флотом Российской Федерации, «является первой попыткой в российской военно-исторической науке комплексно проанализировать историческую закономерность обладания Россией военно-морской силой, как основным фактором обеспечения ее безопасности с морских направлений и инструментом обеспечения национальных интересов на всем геополитическом пространстве…»
В труде этом, в частности, говорится:
«Позднее в работе А.Н. Щеглова “Значение и работа штаба на основании опыта русско-японской войны”, написанной в 1906 году, было отмечено, “что Флот погиб от дезорганизации, и в этом всецело вина Главного Морского Штаба, которому по праву принадлежит 90% неудач нашего флота”.
Этот вывод и стал впоследствии хрестоматийным.
Вряд ли можно согласиться с таким категоричным выводом. Причина гибели флота видится не в неудовлетворительной деятельности Главного Морского Штаба, а в разрыве системы управления, который произошел с введением должности Наместника[60] и передачей ему всех военных, гражданских и дипломатических функций и прав на всем Дальнем Востоке.
Объективности ради, Главный Морской Штаб был готов к управлению эскадрой и ведению морской войны в целом. Свидетельством тому высокий уровень подготовки и командующих и офицеров. Однако решения политического, больше экономического[61], характера, приведшие накануне войны к резкому изменению всей, в целом успешно налаживающейся системы оперативного руководства Флотом, привели его к трагической, непредвиденной и неоправданной гибели.
С отстранением от руководства флотом Главного Морского Штаба роль броненосной эскадры на Тихом океане неминуемо свелась на тактический уровень, ибо произошло то, о чем предупреждала Морская академия: флот попал в зависимость от событий на сухопутном театре и погиб, защищая Порт-Артур, так и не выполнив своей главной задачи.
Только через 10 лет в секретной работе Морского Генерального штаба (графа А.Ф. Гейдена. — Б.Г.) “Итоги Русско-японской войны” была впервые сделана попытка реально оценить просчеты в управлении флотом в высшем государственном звене.
Если для сравнения взять организацию японского Флота в ходе войны, то она хотя и не отличалась совершенством, но, без сомнения, главным ее достоинством было полное доверие командующему адмиралу Того в ведении морской войны… Именно в этом проявилась согласованность действий двух генеральных штабов японских вооруженных сил — морского и сухопутного, а также готовность всей страны выдержать любые жертвы и лишения ради победы.
В России было не так. Тяжесть войны, которую вела Российская империя, легла на личный состав войск Квантунской области и сил Тихоокеанской эскадры, точнее, война была сведена на уровень операции, для проведения которой были созданы определенные структуры руководства, к сожалению, не соответствующие стратегическому значению кампании…
…По мере строительства океанского броненосного флота все большее значение приобретало и создание системы и органов управления военно-морскими силами, как в мирное, так и, в особенности, в военное время, центром которой должен являться Главный Морской Штаб, как орган, обладающий всей полнотой информации о военно-политической и оперативной обстановке и задачах военно-морских сил на всех театрах.
Разрыв этой системы гибелен для флота.
Гибель Черноморского флота в Крымской войне 1853–1858 годов и трагедия флота в Русско-японской войне 1904–1905 годов убедительно доказали нам, что ведущие мировые державы никогда ни при каких условиях не смирятся с ростом военно-морских сил России и будут всегда стремиться к ее уничтожению или значительному ослаблению, и в этих целях их интересы будут совпадать в любых регионах мира, в каких бы союзах или коалициях эти державы ни состояли»{58}.
По-моему, война уже началась. Только слепые этого не видят!
Теперь, когда читателю ясна истинная роль адмирала Рожественского в качестве Начальника Главного Морского Штаба перед японской войной, не покажутся удивительными следующие строки из биографического очерка о нем Б.Б. Жерве:
«Неоспоримо поэтому, что атака японскими миноносцами в ночь на 27 января 1904 года русской эскадры на внешнем рейде П.-Артура явилась действительно неожиданным громовым ударом для царского правительства, но… не для адмирала Рожественского…
Известный автор “Расплаты” — талантливейшего литературного описания морских событий Русско-японской воины, Вл. Семенов, удостоверяет это, приводя подлинные слова Рожественского на вопрос автора — будет ли война:
“Не всегда военные действия начинаются с пушечных выстрелов! По-моему, война уже началась. Только слепые этого не видят!”»
Просьба не была уважена
«Мы не располагаем сейчас данными, чтобы установить, начал ли немедленно, с началом войны, адмирал Рожественский свои представления, чтобы приступить к сформированию в Балтийском море 2-й эскадры для скорейшего ее отправления на Дальний Восток. Официальные источники устанавливают факт, что решение об отправлении на театр начавшейся войны Второй эскадры явилось не сразу и окончательно было принято только весной».
