Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II
Ясно, что адмиралу Рожественскому от срывателя масок и разоблачителя мифов хорошего ждать не пришлось.
В.Д. Доценко — тоже военный моряк, по крайней мере, по диплому, — смело ставит на место Зиновия Петровича на основании свидетельств А.С. Новикова-Прибоя и В.П. Костенко, поскольку они «лично знали своего флагмана»{22}. Интересно вот только, что понимает товарищ капитан 1-го ранга Доценко под «личным знакомством».
Так и видишь Командующего эскадрой, подплывающего тропической мадагаскарской ночью на, скажем, ялике к броненосцу «Орел», ловко забирающегося по скинутому веревочному трапу в каюту к бравому баталеру и облегченно стирающему адмиральский пот со лба со словами: «А налей-ка мне неразбавленного, Силыч! Лично!»
14 или 23? Ошибка или дезинформация?
Автор понимает, что убеждать профессора-каперанга в предвзятости и ошибочности его мнений о русском флоте, его командирах и флагманах — занятие, мягко говоря, бесперспективное. Тем более что тут скорее идет вопрос о заданности.
Остается обратиться к фактам неопровержимым. Для этого нам вновь придется вспомнить крейсер «Варяг» и битву при Чемульпо. В Книге 2 автор не просто так испытывал терпение читателя, приводя документы, факты и свидетельства о техническом состоянии легендарного крейсера, загубленного еще на стапелях теплой компанией в лице Генерал-Адмирала Алексея Александровича, «экономного» Начальника ГУКиС адмирала В.П. Верховского и филадельфийского заводчика Чарльза Крампа. И в день исторической битвы имевшего в силу этих обстоятельств ход не более 14 узлов.
Напомним, что ход канлодки «Кореец», второго судна нашего маленького отряда, который она могла стабильно развить, — 13 узлов. Величины в данном случае одного порядка. А эскадренный ход соединения контр-адмирала Уриу Сотокичи, ждавшего нас на выходе с рейда, был не менее 18 узлов. Так что вдвоем с «Корейцем» или в одиночку убежать от японской эскадры «Варяг» просто физически не мог. Материально, так сказать. При самом гениальном руководстве и наивысшем боевом духе личного состава.
Теоретически был возможен только прорыв с неизбежным боем через узкость, контролируемую сильнейшим по всем параметрам флотом. С нанесением врагу таких тяжких повреждений, что о преследовании не шла бы и речь. Но это при 70-кратном только огневом превосходстве японской эскадры было непросто. И, безусловно, здесь играло роль каждое орудие большого калибра на русских судах. Так что две 8-дюймовки и 6-дюймовка «Корейца», хотя бы и устаревших образцов, являлись весомой добавкой к двенадцати 6-дюймовкам «Варяга».
Таковы подтвержденные документально факты.
А вот что пишет в своем «Мифе о “Варяге” и “Корейце”» профессор Военно-морской академии, преподаватель — с 1980 года — в этой академии истории военно-морского искусства, действительный член Русского Географического общества и Председатель Военно-исторической секции Петербургского Дома ученых РАН, капитан 1-го ранга В.Д. Доценко[32]. Критикуя действия командира «Варяга» Всеволода Федоровича Руднева, Доценко из нашего далека задает Рудневу ряд вопросов, для простоты сам отвечая на них:
«Третий вопрос — почему командир “Варяга” отказался от прорыва из Чемульпо? И были ли у него возможности?
Во-первых, сработало ложное чувство товарищества — “сам погибай, но товарища выручай”. Руднев в полном смысле слова повязал себя тихоходом “Корейцем”, который мог развить ход не более 13 узлов. “Варяг” же имел скорость более 23 узлов, а это на 3-5 узлов больше, чем у японских кораблей, и на 10 узлов больше, чем у “Корейца”. Так что возможности для самостоятельного прорыва у Руднева были. Причем хорошие»{23}.
А теперь зададим вопрос мы: когда профессор Доценко писал вышеприведенный абзац, он был не в курсе истинного положения дел? Или намеренно искажал его?
В первом случае — это вопиющая безграмотность в элементарном и общеизвестном вопросе русской военно-морской истории. Безграмотность, ставящая под сомнение ценность всех прочих исторических построений и экскурсов В.Д. Доценко. И читать их в этом случае просто скучно и неинтересно.
В случае же втором — это злонамеренная дезинформация читателя в вопросах той самой истории военно-морского искусства, преподавателем которой — не в кулинарном техникуме! — является автор «мифа о 23 узлах».
И в этом случае чтение его трудов не просто скучно и неинтересно, но и опасно. Оказывается, любую информацию, получаемую от В.Д. Доценко, надо тщательно перепроверять. Получается, что верить ему нельзя.
Неприемлемая традиция?
Возвращаясь к цитированному абзацу, хотелось бы также спросить капитана 1-го ранга: следует ли понимать его скептицизм в отношении древней, как сама русская армия, традиции «сам погибай, но товарища выручай», именованной «ложным чувством товарищества», как выражение того, что для него лично эта традиция неприемлема?
Но если это так, то существует серьезная опасность, что и воспитанники Доценко и не подумают отдавать свою жизнь ни за товарища, ни за товарищей, ни за народ, ни за Родину. Страшно подумать, с каким настроением, знанием и представлением об истории мирового, и особенно русского военно-морского искусства, а главное — отношением к службе, выходят в этом случае начиная с 1980 года выпускники Военно-морской академии из ее стен.
Если и в остальных морских и сухопутных военных училищах и академиях историю русской армии и флота преподают как Доценко, становится понятно, как эта армия и этот флот сдали за 24 часа в августе 1991 года народ и страну, защищать которых они присягали.
Видно, не нашлось в их рядах, по крайней мере руководящих, желающих погибать ни за товарищей, ни за Родину. Кроме, быть может, светлой памяти маршала Советского Союза Сергея Федоровича Ахромеева. Имя и отчество его приводим полностью, поскольку у него было Отечество, которое он отстаивал. До конца.
Вот теперь, кажется, все стало на свои места
К сожалению, есть веские основания думать, что в случае с 23 узлами мы имеем дело не с простой безграмотностью, а с вполне сознательной дезинформацией. Так, в начале своего эссе В.Д. Доценко воспроизводит рапорт капитана 1-го ранга В.Ф. Руднева Наместнику Е.И.В. на Дальнем Востоке адмиралу Е.И. Алексееву. В этом рапорте нет никаких указаний на скорость кораблей его отряда.
Но далее профессор Доценко пишет следующие строки: «Затем в 1907 году в брошюре “Бой «Варяга» у Чемульпо” В.Ф. Руднев слово в слово повторил рассказ о бое с японским отрядом. Ничего нового отставной командир “Варяга” не сказал и на этот раз. А сказать, видимо, было о чем»{24}.
Сказать, действительно, было о чем. И с этого «что-то», не вошедшего в официальные рапорта, и начинается изданный в 1907 году рассказ Руднева о бое одинокого русского крейсера и его маленького боевого товарища у берегов Страны утренней свежести в полдень 27 января 1904 года: «Крейсер “Варяг” в конце 1903 года производил испытание подшипников главных механизмов, которые ввиду неудовлетворительности металла не могли быть доведены до желаемых результатов, а потому и ход крейсера доходил только до 14 узлов вместо следуемых 23. Во всем остальном крейсер был всегда в полной исправности и постоянной готовности к бою»{25}.[33]
Приведенные слова командира «Варяга» невозможно не заметить любому читателю. Не мог упустить их и Доценко. Но, разумеется, в тексте мифа они не воспроизведены. Повторив теперь заключительную фразу «Мифа о “Варяге”»:
«Вот теперь, кажется, все стало на свои места»{26}, — мы можем с полным основанием отнести ее к самому автору мифа.
Действительно, все стало на свои места. Ясно и понятно. Как то, что слова о Цусимском бое буфетчика-мариниста, лично знавшего своего флагмана, являются самыми приемлемыми для правдивого исследователя истории нашего флота и его боевого искусства, так и то, что вести какую-либо научную полемику с профессором-маринистом просто несерьезно. Все равно как с шулером в карты играть.
Вызывает не просто печаль…
Значительно более печальным для характеристики нынешнего состояния интеллектуального потенциала отечественных вооруженных сил и знания собственной, в частности военно-морской истории, является факт, также приводимый в «Легендах и мифах», но на сей раз, по-видимому, имевший место быть:
«…появились публикации, в которых предпринимались попытки не только оправдать Рожественского, но и сделать из него… талантливого флотоводца, который не выиграл сражение только из-за низких качеств артиллерии и кораблей… Но все эти концепции бездоказательны и псевдонаучны. Автору этих строк приходилось их развенчивать на научной конференции, проходившей в 1995 году в Институте военной истории Министерства обороны Российской Федерации. Тогда обоснованная критика вице-адмирала З.П. Рожественского не всем понравилась. В зале были и его почитатели»{27}.
