Николай Верещагин - Любовь к велосипеду
Замешавшись в эту толпу, Володя быстро нашел своих. Пряжников не должен был участвовать в гонке, но он тоже был здесь со своей машиной и даже в велосипедной форме. Полосухин, в пестрой жокейской шапочке, суетливо мелькал в толпе, лоснясь довольной, ухмыляющейся физиономией.
— Ого! — увидев его новую машину, сказал Полосухин. — Чей это?
- Мой, — сухо ответил Володя.
- Где взял?
- Купил.
— Да ты у нас Ротшильд! Золотой мешок! — подвернулся тут же Соломин. — Займи полмиллиончика до получки…
Увидев новую машину, и другие ребята подошли пощупать, посмотреть. «Красавец!» — с восхищением сказал Саша Рябов. А сам Володя с безучастным видом отошел в сторонку, сел на траву. Его не волновали сейчас похвалы его новой машине, не до этого ему было. Он весь ушел в себя, он боялся утерять так долго в нем копившуюся и наконец созревшую решимость и потому не отвлекался ни на что. Какая–то холодная отрешенность владела им, но он чувствовал, что это лишь до старта, что это пройдет.
Полосухин мелькал в толпе то здесь, то там, хлопал по плечу одного, тряс руку другому. Казалось, он решительно со всеми здесь в приятельских отношениях. Постоянно вертясь около самых сильных гонщиков, он и сам кому–то со стороны мог показаться одним из них.
— Знакомьтесь, ребятки. Равиль Крикунов из Копейска, — В обнимку подвел он смуглого скуластого паренька в красной веломайке. И объявил громогласно: — Вот кто сегодня выиграет гонку!
— Да ну, не сглазь! — суеверно отмахнулся Крикунов, хотя его явно не смутило такое заявление.
- А что, — не отставал Аркашка. — Ты ведь уже кандидат в мастера. У тебя здесь нет конкурентов.
- Конкуренты всегда найдутся, — с усмешкой сказал Крикунов.
- Да кто? — огляделся Полосухин, словно выискивая и не находя никого вокруг. — Вот поедешь на многодневную в Сочи, там да…
- Ну, гонка покажет, — мотнул головой Крикунов.
Ребята из секции подошли, здороваясь, окружили его. Володя не двинулся, остался сидеть на месте. Он уже слышал о Крикунове как о сильном гонщике и теперь со стороны внимательно рассматривал его. Равиль был невысок ростом, но крепок, коренаст. У него были короткие, чуть кривые ноги, с тугими икрами и рельефно выпирающими мышцами бедер. Некрасивые, но очень сильные ноги, способные мощно, неутомимо крутить. Крикунов был одним из тех, с кем ему предстояло состязаться в сегодняшней гонке, и Володя внимательно смотрел на его ноги, будто пытаясь угадать, какую задачу они зададут ему на дистанции, и заранее подыскивая ответ. Он все так же крепко верил в свою удачу, по не ждал ее, как манны небесной, а готовился на дистанция бешено, неутомимо сражаться за нее. «Ничего! — с каким–то горделивым чувством думал оп. — Вы еще не знаете меня!.. Сегодня будет хорошая гонка… Настоящая будет гонка…» — повторил он про себя, и тревожный холодок пробежал по спине.
С этим настроением он встал и поднял свою машину, когда голосом, многократно усиленным мегафоном и оттого нечеловечески громким, гонщиков властно позвали на старт.
По номеру Володе досталось место с левого края в шестом ряду. Не очень удобно, но, если рискнуть и рвануть по самой кромке откоса, можно со старта выйти на хорошую позицию. Перегнувшись через руль, он подтягивал колодку на переднем тормозе, когда Полосухин подошел к нему.
— Все! Можешь отдыхать сегодня, — с наигранной бодростью сказал тренер и хлопнул его по плечу. — Я заменил тебя Пряжниковым. Освободи ему место.
У Володи похолодело в груди.
— Почему это?.. — спросил он сдавленно.
- Так надо, — сказал Полосухин уверенно. — Ты не попадешь в зачетную десятку, а у Вити есть шанс.
- Нет! — возразил Володя упрямо. — Я лучше Пряжникова пройду, я сильней его.
— Хвалилась синица!.. — усмехнулся тренер.
- А правда, — сказал стоящий здесь же Рябов. — Володя сейчас лучше Пряжникова крутит. Если бы не сломалась машина, он бы еще на открытии сезона выиграл у него.
- Ты случаем не в юридический поступать будешь? — насмешливо прищурился Полосухин. — На адвоката пойдешь?..
- Да точно я говорю, — покраснел Саша и насупился. — Несправедливо это…
- Ладно, не возникай! — отмахнулся тренер. — А ты, Бронников, отойди в сторону.
Но Володя не двинулся с места, не снял ногу с педали.
— Пряжников не имеет права выступать за юношей, — скованным чужим голосом сказал он. — Ему уже восемнадцать исполнилось, и вам это известно…
— О–хо–хо! — удивился тренер. — Да ты, оказывается, стукач. Ради собственных интересов готов товарища продать. Ну, иди! Иди в судейскую коллегию я и заложи…
- Никого я не собираюсь закладывать! — огрызнулся Володя.
- Тогда сойди и уступи место товарищу, который принесет команде зачетные очки. Тебе что, до лампочки честь коллектива?
- Честь, — со злостью сказал Володя, — от слова «честный». Вот и надо вести честную игру.
- Хо–хо!.. — коротко хохотнул Полосухин. — Цицерон, ей- богу!
Он снял со спины Володи номер и стал прикалывать его к майке Пряжникова, подъехавшего, лениво отталкиваясь носками, на своем «Чемпионе». Витя слышал конец разговора.
- До феньки мне это дело! — сказал он скучным голосом. — Неохота сегодня гоняться чой- та…
- Ничего, — хлопнул его по спине Аркаша. — Попотей за родной коллектив… Дай место, Бронников! Отойди в сторону.
- У меня есть настроение прокатиться, — хмуро сказал Володя и застегнул правый туклипс.
- Без номера?
- А хоть бы и без номера! Для тренировки…
- Слушай, не валяй дурака! — вспылил Полосухин. — Ты же к десятискоростнику не привык.
- А это уж не моя вина, что не привык, — сцепив зубы, пробормотал Володя.
- Приготовиться!.. — загремел мегафон у стартовой черты.
Гонщики подались вперед и замерли наготове.
— Старт! — дал отмашку судья с секундомером. Раскачиваясь, виляя, первые гонщики пересекли стартовую черту. За ними вся масса велосипедистов пришла и движение.
— Сойди, не мешай! — крикнул Полосухин, хватаясь за руль. Но Володя сбросил его руку с руля и рванулся вместе со всеми.
Уже на втором километре, раскатившись после старта, группа начала вытягиваться и рваться на звенья. Оглядевшись, Володя обнаружил, что он где–то в середине, «каравана», растянувшегося метров на двести. Мысленно он все еще продолжал спорить с Полосухиным, его колотило от волнения, дыхание срывалось — он не думал о гонке, чисто машинально работая ногами. «Спокойно! — сказал он себе. — Спокойно, парень!» Он плотнее уселся в седле и постарался сосредоточиться да гонке, отбросив все, что осталось за стартовой чертой… Плавно раскручивая педали, четко фиксируя вдох и выдох, под привычный шорох колес и маслянистый стрекот трещотки он успокаивался, вновь обретал себя… Руки твердо и уверенно лежат на руле… Плечи расслабить, спину чуть выпрямить… Ноги работают легко и свободно, его крепкие накаченные коньками и велосипедом ноги. Месяцы насыщенных тренировок не прошли даром, и сейчас он с удовольствием ощущал, что ноги не подведут: они хорошо и много послужат ему в сегодняшней гонке.
Новая машина шла ходко, все узлы работали как надо. Колеса, сверкая спицами, стремительно отбрасывали серый поток асфальта, руль устойчиво и преданно подрагивал в руках, тормоза слушались малейшего движения кисти, переключатель послушно перебрасывал цепь… И вскоре ожесточение, которое душило его, ослабло, злость на Аркашку, на несправедливость, на подлость ушла, а ее место в груди заняла какая–то другая, дерзкая и веселая, спортивная злость, толкающая на сильные, яркие поступки.
Вот так — теперь оп был готов! Сейчас он им всем покажет! Он поставил большую передачу, вышел на левую сторону шоссе и в одиночку начал затяжной стремительный спурт. Припав к рулю, бешено раскручивая педали, он видел боковым зрением, как возникали и оставались за спиной те, кого он обходил. Их было много — он даже не оглядывался на них. Они не интересовали его — эти ему не соперники. Как некие статисты, они будут держаться здесь в середине и в хвосте «каравана», а главное действие разыграется там, впереди. Туда он и устремился сейчас, не экономя сил, не оглядываясь назад, абсолютно уверенный в своем праве вместе с сильнейшими возглавить гонку.
Лишь оставив за спиной последнего в этой цепочке, он позволил себе расслабиться на спуске и внимательно посмотрел вперед. Метрах в двухстах впереди шли только шестеро гонщиков. Дружной и слитной группой они уносились вдаль, словно улетающая стайка птиц. Вот в эту компанию он и стремился попасть. Сгоряча он рванулся было вдогонку за первой «головкой», но почувствовал резкую боль под ложечкой. Это была мертвая точка — он знал, что скоро она пройдет и наступит второе дыхание. Но темп пришлось сбавить, и некоторое время расстояние до первой «головки» не сокращалось, а даже увеличилось чуть.
