Михаил Шмушкевич - Я вас жду
От ученика, считаю, не следует скрывать и теневых сторон наших будней, чтобы он, сам столкнувшись с ними, не ударился в «старческую умудрённость». Поэтому рассказываю Руслану о директоре Пересаде:
— Меня уволил «по собственному желанию» человек, который сел не в свои сани, хотя по образованию был педагогом. На одном педсовете я сказала ему напрямик то, что думаю о нём. Что после этого было — кошмар! Я ведь уязвила его начальственное самолюбие, да как!
— Что же ты сказала? — интересуется Руслан.
— Поскольку он закончил ещё и юридический, то посоветовала лучше заниматься криминалистикой. «Трудно, — сказала я, — Борис Михайлович, читать мораль старшему, однако кривить душой не умею. Всех в чём-то подозреваете, всем подыскиваете «состав преступления», подбираете пунктики, параграфы, статьи».
Перевожу дыхание, тяжело вспоминать.
— Короче, посеяла ячмень — взошло просо, — продолжаю. — Он меня замучил придирками, не ко двору пришлась. Вызовет, бывало, к себе в кабинет и — давай приструнивать, запугивать, дескать, добьётся, чтобы меня из сельскохозяйственной академии выгнали… Характерная деталь: у стола его, кроме собственного стула этого деятеля, другого не было. Так что посетителю приходилось выслушивать длинные, скучные наставления стоя. Словом, мне довелось перебазироваться в другие широты.
— Ну и тип! — сжимает кулаки Руслан. — А он? Остался?
— Как бы не так! Грозного капитана списали на берег, да с выговором.
— Ты, да? — глядит на меня в упор маленький Багмут.
— Непонятно.
— Ты его, спрашиваю, скинула?
— Почему только я? Все.
— И правильно, — доволен Руслан. Однако его глаза-смородинки неожиданно теряют свой блеск, затуманиваются, а выражение лица становится жёстким. — Галка, а почему, скажи, дядю Васю, ездового, не снимают?
М-да, вот тебе теневая сторона, с которой городской мальчишка не встретился бы. Каждый год во время сенокоса дядя Вася делает «левые» ходки — свалит воз кормов то в одном дворе, то в другом. И таксу установил твёрдую — пятёрка плюс бутылка первака. Все привыкли, мирятся как с неизбежным злом… Не оставлять же корову на зиму без сена! Места для покосов индивидуальным хозяйствам отведены слишком далеко, не всегда свободное время выкроишь, а тут вроде бюро добрых услуг, доставка на дом.
— Галка, и ты об этом знаешь? — смотрит на меня Руслан настороженно.
Этот вопрос застал меня врасплох.
— Знаю.
— Галка, это же не по-честному! — восклицает он ошеломлённо. — Знаешь и молчишь? — смерил меня с ног до головы укоризненным взглядом Руслан.
— Не молчу. Мы выступали на пленумах, писали в редакцию.
Жду, что мальчик с издёвкой воскликнет: «А воз и ныне там». Однако он промолчал. Пришлось подыскивать доступные слова, чтобы объяснить ему, почему некоторые сулумиевцы покупают ворованные корма, почему бескомпромиссная Галка Троян, сумевшая «скинуть» грозного директора школы, знает и — терпит. Пришлось растолковывать пареньку, что вопрос обеспечения кормами индивидуальных хозяйств сложный, его с кондачка не решить, и к тому же среди тех, кто занимается нм, есть немало не весьма расторопных людей.
Я теперь впервые задумалась над такой стороной дела: если родители так «выкручиваются» с кормами, то на дне души их детей песчинка за песчинкой откладывается осадок — «взрослые лгут» и «дядя Вася не один такой».
В прошлую осень мы с Ларисой Андреевной случайно натолкнулись на поляну, где нашли сотни рыжиков. Теперь веду туда Руслана.
Не успели мы углубиться в лес, как в старом сосняке обнаружили целое море рыжиков.
— Галка, гри-и-бы! — восклицает Руслан. Он радуется тому, что увидел их раньше меня. — Смотри сколько, вот так здорово!
Солнце подымается всё выше и выше. Между деревьями, на дорожках и просеках золотые блики, на пожелтевшей траве сверкают бусинки утренней росы.
— Сказочно, — замечаю.
И Руслан очарован восходом солнца:
— Ух ты!..
Но он не забывает о рыжиках, недоволен тем, что я отвлекаюсь:
— Я в два раза больше собрал, полкорзины, — пускается он на хитрость.
— Похоже, и вправду…
На поляну выскакивает маленькая белочка.
— Тихо! Смотри, — показываю на симпатичного лесного зверька, который охватил лапами белый гриб, пытаясь его вырвать.
И маленький Багмут начинает следить за борьбой белочки с грибом: как она сердится, семенит вокруг боровика. Победа! Гриб свален! Зверёк волочит его по траве к старой дуплистой липе.
— Интере-е-сно!
— Тс-с-с.
Краешком глаза посматриваю на Руслана. Он боится шевельнуться, чтобы не спугнуть белочку. В луче утреннего солнца она вспыхивает красным клубочком, а шустрые глазки превращаются в крохотные рубины. Долго возится зверёк, пока втягивает добычу на нижнюю ветку дерева и насаживает её на острый сучок.
— Интере-е-сно, — повторяет Руслан, открыв от удивления рот. — Повесила и не ест.
— И не будет, — отзываюсь. — Белочка к зиме готовится. Грибы, орехи собирает. А ляжет глубокий снег — к земле ей, сам понимаешь, не добраться. Белочку впервые видишь?
Он взмахивает рукой.
— Тысячу раз! В зоопарке. По телевизору…
— Теперь на воле, — подхватываю.
— Галка, смотри, опять! — теперь он уже сам прикладывает палец к губам. — Тс-с-с… Сбежала, — огорчённо вздыхает он.
— К ореховой роще, наверное.
— Далеко?
— Не очень.
Маленький Багмут хватается рукой за ремень рюкзака.
— Пошли туда, хочешь?
— Давай, — соглашаюсь с удовольствием. — И сами полакомимся.
Орешник весь в плодах. У Руслана прямо-таки глаза разбегаются.
— Орехи уродили в этом году как никогда. Если верить народным приметам, то это верный признак ранней и холодной зимы.
— Хм, сказки!
— Почему же? — возражаю. — Народ, Руслан, очень наблюдателен. Приметы складывались, уточнялись веками… Пожалуйста, вот тебе ещё одно доказательство! — указываю на разрыхлённые то тут, то там бугорки земли.
Руслан смотрит на них непонимающе.
— Муравьи тоже чувствуют приближение холодной зимы. Гляди, они целые холмы над своими жилищами нагребли.
— А ты, Галка, всё знаешь, — хвалит он меня со скрытой завистью.
— Не всё, но кое-что, конечно, знаю.
Маленький Багмут задумывается. Затем с довольной улыбкой начинает демонстрировать свои познания, приобретённые здесь, в Сулумиевке.
17 октября, воскресенье.
— Коллеги, спасайся кто как может: ревизия! — отрывается от окна Олег Несторович и снова с опаской выглядывает на улицу. — Две «Волги», два «бобика»! Начальство высшее, опять проверка, совещание, накачка…
Это ещё что за новости? Тоже бросаюсь к окну. По влажной асфальтированной дорожке, ведущей к парадному входу, движутся человек десять. Среди них узнаю нашего первого секретаря райкома товарища Малюка. Он что-то объясняет идущему рядом с ним высокому крепкому мужчине в светло-серой шляпе. Не секретарь ли обкома? Приехал на свёклу, а Кирилл Филиппович заодно решил ему показать школу.
В учительской — бедлам. Кто хватается за классный журнал, кто в зеркальце заглядывает, а кто почему-то начинает наводить порядок в своей сумке.
— Надо сообщить директору.
— Ларисе Андреевне…
— Физруку. Он же секретарь парторганизации!
И — никто ни с места, напряжённо застывают за своими столами.
Шаги, голоса гостей, доносящиеся с лестницы, утихают. Значит, прямо к Павлу Власовичу.
Кабинет директора над учительской. Передвигаются стулья и слышны приглушённые голоса. И — тишина. Не проходит и пяти минут — опять движение стульев, топанье ног. Уходят? Быстро!
Да, уходят, спускаются по лестнице. Не в учительскую ли?
Распахивается дверь. На пороге — немного встревоженная Лариса Андреевна. Потирая рукой лоб, кого-то ищет.
— Галя, пошли.
— Я?! При чём тут?.. — ломается у меня голос.
В коридоре Лариса Андреевна объясняет:
— Министр приехал, стройкой интересуется.
— Министр? Просвещения?
— Да, Сергей Сергеевич.
Интересно, узнает ли? Кто-то подсаживает меня в «Волгу», в которой сидит министр. Постарел немного, морщинки, мешки под глазами.
— Здравствуйте, товарищ Троян, — отзывается он на моё приветствие. — Сейчас мы предоставим вам возможность похвастать своей деятельностью.
Павел Власович берёт меня за локоть, даёт мне понять, что гость шутит. Опоздал директор, с кончика моего языка успело сорваться:
— А похвастать, товарищ министр, иногда полезно.
— Вот те раз! Почему?
— Зависть других разберёт, сделают ещё лучше.
«Не узнал! — думаю. — Таких встреч у него тысячи да тысячи».
В ответ добродушно-лукавая усмешка:
— А что и вправду есть чем хвастать, Галина Платоновна? Стройка… — Он не договаривает. Задумывается, будто припоминает что-то. — Одну минутку… Я вас, кажется, где-то встречал, знакомо мне ваше лицо. Нет, не ошибаюсь, — уверяет он самого себя.
