Сиротка. Слезы счастья - Дюпюи Мари-Бернадетт

– Эрмин уверена в том, что она жива и прячется, поскольку думает, что убила Делсена. Но полиция уже воспринимает ее совсем в другой роли, понимаешь? Раньше она была подозреваемой, теперь – нет.

Жослин, задрожав так, как дрожит дерево при сильном ветре, направился к креслу. Он за последнее время похудел и еще больше поседел. На него было больно смотреть.

– Я хочу, чтобы Киона вернулась, – пробормотал он. – Мой ангел, мой маленький ангел.

– Жосс, подумай немного: мы теперь наконец-то можем вздохнуть спокойно. Твое предположение о том, что те, кто напал на Делсена, убили Киону, не подтвердилось. Ты увидишь свою малышку, Жосс.

Предыдущие дни, полные тревог, изменили Лору: ее характер стал более мягким. Кроме того, стремясь произвести хорошее впечатление на Эстер, которая с самого начала вызвала у нее большую симпатию, она даже перестала быть капризной и уже не попрекала своего мужа, как раньше, с утра до вечера.

Лора обняла Жослина, поцеловала его влажный лоб и потерлась своей напудренной щекой о его щеку, кожа на которой была жесткой и покрытой колючей щетиной. Услышав, однако, как перед домом затарахтел мотор, она тут же бросилась в сад.

– Иисусе милосердный, мадам побежала вприпрыжку! – удивилась Мирей. – Это ведь всего лишь Лафлер привез Лоранс.

Эстер покачала головой. В промежутках между ее работой в санатории и прогулками по берегу озера ей еще ни разу не доводилось встречаться с этим учителем, хотя тот и приезжал в Роберваль каждый день, кроме субботы и воскресенья.

– Я думаю, что мадам Шарден просто захотелось поскорее сообщить последние новости месье Лафлеру и Лоранс, – сказала Эстер, улыбаясь Мирей.

Жослин, как ему и советовала его супруга, решил «немного подумать». Если Киона размозжила череп Делсену, когда он попытался изнасиловать ее, то, значит, этому мерзавцу не удалось овладеть ею. «Черт побери, если он к ней хотя бы прикоснулся, я его прикончу!» – мысленно пообещал Жослин себе.

Лора, стоя с Овидом и Лоранс перед домом, подробно рассказывала им обо всем, что она узнала от Эрмин.

– Это хорошая новость, – одобрительно закивал учитель. – Делсен сказал правду. Можно предположить, что его стали мучить угрызения совести или же что он не нашел в себе сил врать полиции.

– Однако еще нужно найти Киону, – добавила Лоранс. – Сегодня вечером я попытаюсь сконцентрироваться и позвать ее изо всех сил. Она в конце концов появится.

– Мы все станем это делать! – загорячилась Лора. – Овид, зайдите к нам выпить бокальчик хереса, чтобы отметить это событие. Что теперь ясно – так это то, что именно Киона оставила ту записку и украла велосипед у китайцев. Значит, она жива. Пойдемте, Овид, заглушите свой мотор.

Лафлер согласился. Он тоже почувствовал облегчение, хотя его и терзало чувство собственной вины. По дороге в Валь-Жальбер, когда они с Лоранс ехали навестить Шарлотту, он по просьбе Лоранс остановил машину на обочине региональной автотрассы, чтобы поглазеть на прыгающих с ветки на ветку белок. Их так сильно позабавили акробатические прыжки этих зверюшек, что они начали хохотать – хохотали до опьянения. И тут он, Овид, поцеловал сидящую рядом с ним молоденькую девушку в губы и наконец-то осмелился погладить ее волосы. Он не сделал ничего, кроме этого, но этот его поступок ее так восхитил, что она даже порозовела от радости. «Простите! – воскликнул Овид после. – Я просто идиот! Простите!» Однако Лоранс даже не слышала его извинений: она, чувствуя себя на седьмом небе, еще больше уверилась в своих предположениях относительно того, что Овид ее любит.

Теперь же, направляясь вслед за Лорой и Лоранс в дом, Овид терзался из-за этого своего зазорного поступка. Проходя через калитку с аркой, украшенной маленькими розами, он низко опустил голову и смотрел куда-то в пустоту. Подойдя к ступенькам крыльца, ведущим к двери в прихожую, он невольно поднял голову – и увидел незнакомку в сером платье с золотистым поясом. Незнакомка была очень красивой женщиной с кожей цвета лепестков лилии, с блестящими карими глазами и черными как смоль волосами.

– Овид, позвольте познакомить вас с Эстер Штернберг, нашей гостьей. Эстер, это месье Овид Лафлер. Близкие друзья называют его просто Овид, – стала разглагольствовать хозяйка дома.

– Добрый вечер, мадемуазель, – поздоровался Овид слабым голосом. – Лоранс рассказывала мне о вас, но… но у меня еще не было возможности поприветствовать вас и пожелать вам приятного пребывания в Квебеке.

Эстер протянула ему свою тонкую изящную руку, и он осторожно пожал ее. Эстер улыбнулась, заметив удивление во взгляде этого мужчины с тонкими чертами лица и зелеными глазами, внешность которого – вьющиеся волосы, тонкие светло-каштановые усы и изящная бородка – делали его похожим на парижского артиста, ведущего слегка фривольный образ жизни.

– Добрый вечер, месье, – сказала Эстер своим ласковым низким голосом.

Лоранс, бросившаяся в гостиную, чтобы обнять своего дедушку, не присутствовала при этой сцене. Опьяненная охватившей ее радостью и парящая на облачке, сотканном из радужных надежд, она обняла Жослина, к которому возвращался оптимизм, а затем помогла Мирей подать аперитив в беседку, заросшую цветущим сиреневым ломоносом.

Лора вела себя как гостеприимнейшая хозяйка. Ей очень нравилось видеть, что ее муж снова сидит с ней рядом и что он уже не так молчалив, как был в последние дни. Разговор вращался главным образом вокруг Кионы и признаний Делсена. Эстер старалась не смотреть на Овида, и тот тоже старался на нее не смотреть. Учитель, храня молчание, собирал в своей памяти те немногие сведения, которые имелись у него об Эстер. От Лоранс он уже слышал о прибытии этой молодой женщины в Квебек и о том, что она поселилась в одной из комнат в доме семьи Шарденов. Судя по отдельным фразам, услышанным им от Лоранс, Эстер была сестрой какой-то еврейки, которую Тошан вроде бы пытался спасти во время войны. Тошан встретил Эстер во Франции. Овид также знал, что эта женщина устроилась работать медсестрой в санаторий и что она сумела избежать гибели, находясь в лагерях смерти. Этих сведений было одновременно и мало, и много. Ее статус пострадавшей и с трудом избежавшей смерти вызывал у Овида сострадание.

– Все очень быстро станет таким, каким было прежде, – заявила Лора, держа в руке бокал с белым вином. – Ой, слышите эти веселые возгласы? Мадлен возвращается с нашими двумя маленькими шалунами!

Некоторое время спустя в гостиную и в самом деле зашла Мадлен с детьми. Катери выглядела очень усталой, а Констан, одетый лишь в полотняные шорты, измазанные в земле, недовольно дулся.

– Этот мальчик меня сильно утомляет, – призналась Мадлен. – Внешне он похож на ангелочка: светлые кудри, голубые глаза… Но это только внешне. Он не слушается, балуется, ведет себя очень шумно и все время чем-то пачкает свою одежду – вот какой он, Констан.

– Что я слышу? – пробурчал Жослин. – Конфет ты больше не получишь, несносный мальчишка.

– Уложите его в постель прямо сейчас, без ужина, Мадлен, – сердито сказала Лора. – Его нужно наказать.

– Но сначала я должна его искупать, – вздохнула индианка. – Он играл в грязной луже. Ой, я забыла поздороваться. Добрый вечер, месье Лафлер.

– Добрый вечер, Мадлен. Мне жаль, что Констан доставляет вам так много хлопот.

Учителю пришла в голову одна мысль. Он вообще-то собирался отказаться от помощи Лоранс на своих бесплатных занятиях, чтобы отгородиться от опасных соблазнов. Ситуация ведь будет только ухудшаться, он был в этом уверен, а особенно после того, как он эту юную девушку поцеловал. Однако ему теперь захотелось и дальше приезжать в дом семьи Шарденов – и почаще, – чтобы иметь возможность видеть Эстер Штернберг.

– У меня имеется решение для этой проблемы, – заявил он. – Поскольку я приезжаю за Лоранс в течение всей рабочей недели, мы могли бы забирать с собой и Констана. Ему уже пришло время учить алфавит и цифры. Пока его родители в отъезде, я немножко облегчу вам жизнь. Полагаю, я сумею придумать, как угомонить этого нарушителя спокойствия.