Номер 11 - Коу Джонатан

— Вот мы и дома. Вы в порядке с вашей сумкой?

Излишний вопрос — сумка Рэйчел была на три четверти пуста. Она последовала за Кейшей к входной двери, и та распахнулась, не успели они дотронуться до ручки. В полутемной прихожей с каменными напольными плитами стоял мальчик лет пяти-шести; метнувшись к няне, он крепко обнял ее, не говоря ни слова.

— Привет, красавчик, — сказала Кейша. — Ты скучал по мне?

— Должно быть, ты Гарри. — Рэйчел протянула руку с шутливой церемонностью, но мальчик проигнорировал гостью; тряхнув каштановой головой, он вцепился в Кейшу и потащил ее на кухню.

Рэйчел осталась одна в прихожей. Слева уходила наверх крутая деревянная лестница, в глубине виднелись три двери, одна вела на кухню, две другие были закрыты. На секунду эти три двери вызвали у нее ощущение дежа-вю, но она не сумела понять, отголосок это подлинных воспоминаний или воображаемых. Что ей теперь делать? Было бы глупо и неприлично громко звать Лору. Рэйчел предполагала, что Кейша оповестит хозяйку о прибытии гостьи, но через кухонное окно она увидела, что Гарри благополучно вытащил няню в сад и теперь норовит поиграть с ней в мяч.

Робея и не выпуская из рук сумку, Рэйчел двинулась по каменным плитам в направлении кухни. Задержавшись у одной из закрытых дверей, она уловила приглушенное пощелкивание компьютерных клавиш. Толкнув дверь, Рэйчел оказалась на пороге кабинета Лоры. Сама Лора сидела спиной к входу за письменным столом, расположенным у широкого окна со свинцовым плетением, и, надев наушники, работала. Присутствия Рэйчел она не замечала. В окне Рэйчел увидела продолжение сада — широкую лужайку, сбегающую к щербатому бордюру, за которым угадывался ручей, — и впервые заподозрила, что и дом, и участок много просторнее, чем кажется на первый взгляд. Солнце опять прорвалось через облака, высветив неровными пятнами траву.

Рэйчел стояла в нерешительности, не зная, как ей быть дальше, и вдруг Лора, ощутив наконец, что в комнате она не одна, развернулась вместе с креслом, сняла наушники и встала:

— Здравствуйте. Не слышала, как вы вошли. Как доехали? Кейша о вас позаботилась? Куда она подевалась?

— Она в саду с Гарри.

— Идемте, я сварю вам кофе.

На кухне, сцеживая кофе из шипящей, булькающей, сверкающей хромом машины, Лора повторила:

— Простите, я не слышала, как вы появились. Два часа назад я думала, что вот-вот разделаюсь с моей ежедневной нормой, но, как всегда, помешала эта кошмарная электронная почта. Письма валятся потоком — даже по субботам. Так что, боюсь, мне придется еще немного посидеть за компьютером.

— Приятно узнать, что преподаватели тоже задают себе ежедневную норму, — сказала Рэйчел. — Я-то думала, что так поступают только нерадивые студенты.

— Как же, — ответила Лора. — Я обещала себе пятьсот слов на сегодня. Но и половины не сделаю.

— О чем вы пишете?

— Э-э… сама толком не понимаю. В этом-то и проблема, разумеется. Я пытаюсь завершить проект, начатый моим мужем. О параноидальном вымысле, так это, наверное, можно сформулировать. С многочисленными отсылками к нынешней британской научной фантастике. И даже с более чем пристальным вниманием к… — Лора замялась, — Лох-несскому чудовищу.

Это было неожиданно.

— Звучит интригующе, — сказала Рэйчел. — Но от Мильтона далековато.

— Именно поэтому на факультете моя статья восторгов не вызывает. — Лора передала гостье кружку густого черного кофе. — Они бы предпочли очередное, тысячное по счету, эссе о «Люсидас» [8], но… ты идешь туда, куда тебя влечет, разве нет [9]?

Лора вернулась в кабинет и снова засела за работу, Рэйчел с кофе вышла в сад. Как она и ожидала, сад был роскошным, с необъятной лужайкой и классическим каменным фонтаном в центре, высотой более шести футов; впрочем, сегодня вода не струилась каскадами по ярусам, побитым лишайником. Гарри и Кейша играли у ручья, не обращая внимания на Рэйчел, и она уселась на шаткую скамейку у куста рододендрона, тщательно выбрав чистое место меж засохших брызг птичьего помета. Солнце, казалось, скрылось навсегда, день обещал быть холодным. Рэйчел поежилась.

Все-таки это странно: она гостит в доме своего преподавателя. Не переступила ли она некую черту, приехав сюда? Или черту переступила Лора, пригласив ее? До сих пор Рэйчел не задавалась этими вопросами, и задумываться над ними сейчас было уже поздно. Лора не вышла ей навстречу, не поздоровалась толком, Рэйчел своим появлением лишь оторвала ее от работы, и по этой причине атмосфера в доме давила на Рэйчел, она чувствовала себя незваной гостьей. До Дидкота она доехала всего за пятнадцать минут, и тем не менее тишина и уединенность этого места были таковы, что казалось, будто Оксфорд, пусть и не самый шумный город в мире, остался за тысячи миль отсюда. Впрочем, дело было даже не в расстоянии: за один короткий час Рэйчел словно совершила долгое путешествие во времени к далекой, почти забытой поре своей жизни. К детству? Возможно. Хотя этот сад ничем не напоминал неухоженные заросли во дворике дома в Лидсе, где жила ее мать, и был раза в три больше, чем сад бабушки и дедушки в Беверли, где Рэйчел так хорошо проводила лето. Нет, не эти воспоминания всплывали, когда она, прихлебывая кофе, медленно оглядывалась по сторонам. И все же аура детства несомненно присутствовала здесь, не бедноватого городского детства Рэйчел в Южном Йоркшире, но сытого озорного детства в окрестностях Лондона в 1950-х, о котором Рэйчел знала из вторых рук — из винтажных детских книжек, имевшихся в местной библиотеке, в младших классах она ими зачитывалась. И здесь все было как в тех книжках: могучая туя, чьи густые нижние ветви так и напрашивались, чтобы на них соорудили шалаш, широкий и неглубокий ручей на краю лужайки с перекинутым через него мостиком был прямо-таки создан для игры, изобретенной Винни Пухом: бросать палочки в воду и смотреть, чья быстрее доплывет, а покосившийся сарай без особых усилий можно было превратить в штаб, где собираются на совет юные детективы. И самое главное — фонтан в центре. Ныне несколько обшарпанный и заброшенный, фонтан оставался великолепным сооружением, группировавшим вокруг себя сад, а все вместе странным образом походило на театральные декорации или съемочную площадку, где среди антикварного реквизита снимают фильм об идеализированном детстве полувековой давности. Эти впечатления и понуждали Рэйчел чувствовать себя оторванной от реальности.

Минут через двадцать Лора позвала ее в дом и проводила в отведенную ей комнату на третьем этаже (Рэйчел только тогда сообразила, что этажей в доме больше двух). Хотя и с низким потолком, комната была просторной, во всю ширину дома, от фасада до задней стены, так что окна выходили на обе стороны и из обоих был виден сад. Если бы не застоявшийся воздух, свойственный нежилым помещениям, комнату можно было бы назвать уютной. Книжные полки вдоль каждой стены ломились от книг, подернутых тонким слоем пыли. Среди них, обнаружила Рэйчел, было много томов, посвященных истории кинематографа и теории кино.

— Ого, да здесь холодновато. — Лора пощупала маленький радиатор. — Попрошу Кейшу принести вентиляторный обогреватель. А эти что здесь делают? Их давно надо вынести.

Речь шла о двух больших картонных коробках, доверху заполненных видеокассетами. Из любопытства Рэйчел опустилась на колени перед этим технологическим достоянием прошлого и пробежала глазами названия.

— Вау. Здесь полно такого, о чем я никогда не слыхала. — Она вытащила кассету, поименованную «КВОТЕРМАСС ЭКСПЕРИМЕНТ Би-би-си-2, 24.2.85 / СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК Би-би-си-2, 3.10.87».

— Вы держите в руках гордость и радость моего мужа, — сказала Лора. — Точнее, их крошечную порцию. В подвале кассет тысячи — я не преувеличиваю, тысячи. Нужно ли их хранить, не знаю. Но что с ними делать, я пока не придумала. О черт, вот что я искала и никак не могла найти.

Она вытянула из коробки другую кассету, порванный картонный футляр был заклеен скотчем. Рэйчел вывернула шею, чтобы прочесть название.