Виктор Соколов - Мастерская Бога
Скупал «Двенадцать»
И... сжигал.
Сквозь стыд души,
Сквозь «хлад ума»
Шагнул он
В мир свой изначальный.
В последний миг
Над ним печально
Склонилась истина сама...
И будет -
(никуда не денешь)
И в некий век,
И в некий миг
Опять откроются идеи
Рассказов тайных,
Тайных книг.
Учусь выуживать
Меж строчек
Сокрытое,
Чтоб сохранить
Скупую вязь
Былых пророчеств,
Непрочную прозрений нить.
... Год восемнадцатый.
Царицын.
Окопов штурм за валом вал.
Деникин с юга
Фронт прорвал -
Гражданской
Смытые страницы.
Взяты - Екатеринослав,
Орел, Ростов...
И под прицелом Москва.
И шашка офицера
Над миром славу вознесла.
Но нет.
Ее не будет,
Нет -
Победы, в небо вознесенной.
Вглядитесь в глубь –
Уже Сионом
Подкуплен генералитет.
А где на красных
Прет напасть,
Морзянки дробь –
На север в полночь:
«Примите меры –
Шлите помощь...
При-ми-те –
Город может пасть...»
В ответ
С глухой тоской в груди
Один другому
Молвил вскоре:
«В штабах засели паникеры
Метлой железною пройди!»
Промчались в круговерти
Годы -
Тачанок смертная езда.
Над краем
Вытоптанным, голым
Взошла колючая звезда.
Когда ж
На власти делать ренту
Пришла пора –
Возник союз:
Кожевник Лазарь,
С ним Лаврентий
Да полтора мильона плюс
И местечковых,
И портовых,
Повылезших из всех кустов,
Узе
На «подвиги» готовых,
Для занимания постов.
... Ночь канула.
И людям внове,
Что им открылось
В свете дня -
«...те Берия и Каганович,
однако
дальняя родня...»
К сему,
Чтоб пальцем в этом разе
Никто показывать не смел,
Не злобился,
Подчас не сглазил,
Их круг подать себя умел.
Любое дело было впрок им,
И вот -
Обласканный судьбой,
Стал первым... Сталин,
Дабы смог он
Прикрыть их
Ширмою - собой.
О! Как его повсюду славят.
И режут, режут русский люд.
И на него
Вину навалят:
«Мол, злобен горец был
И лют».
Напишут книги Рыбаковы,
Шатровы пьесы сочинят.
Умишком «задним»
Бестолково
Суд над эпохой учинят.
Охают вольно и невольно,
Вниманьем плотным
Окружив...
А у него
Грехов довольно
Своих -
Не надо и чужих...
Да - подтверждаю:
Было...
Было...
И думы, и дела его.
Страдая, сердце не забыло
В угоду чью-то ничего.
Не рабство,
Коим нам
Грозили,
Не труд,
Что Некто «воспевал»,
Когда «чудесного грузина»
В генсеки рекомендовал.
Сам Ленин ждал
Судьбы иной,
... Но шло
В сподвижниках броженье.
Ильич обманутый, больной
Был в Горки
Сослан окруженьем.
И, принимая ныне жизнь,
И на чужой звезде
Распятый,
Ищу я в жизни угол пятый
И говорю себе –
Держись!..
Не прославляю.
Не свищу.
И не сужу судом поэта.
А мне сдается, -
В жизни этой,
Я только истину ищу.
Часть третья
Чугай
Зреть бюст на сопке чаял.
Он взор к ней часто
Обращал.
Чугай Лугавина ночами
В свои задумки посвящал.
На нары перед ним садился.
Шептал:
- ... нам надо изваять...
Тот за идею ухватился,
Похоже, впрямь была своя?...
Прикинул –
Делать два-три года.
А после...
После пересуд.
Ведь за такое и свободу
Ему на блюдце поднесут.
Да за нее, душой радея,
Вгрызайся в камни,
Бей... круши...
Усач до фени,
Но на деле
Подчас
Все средства хороши...
* * *
Под сопкой
Камень стыл голимый.
Там глины
Не найдешь с огнем...
Они
Нашли в распадке глину,
В барак сносили
День за днем.
Присев у печки на кокурки –
Нелегок труд был
И не прост –
Лепили грубые фигурки
По грудь…, по пояс…,
В полный рост.
Толпа сопела, глазом метя
В комки,
Желая взять и смять:
- Чаво разводють сырость
Эфти?
В игрульки хоца...
Так их мать...
Лутавин, опасаясь драки,
На время лепку прекращал...
Чугай на реплики барака
Внимания не обращал...
А по утру кайла с лопатой.
Терпенье адское и труд –
Они их превратят
В горбатых,
И в пыль
Здоровье перетрут.
А после долгая работа
На нарах тесных
Перед сном.
И вновь
Поделки шли без счета –
По грудь и в профиль
В основном.
И выбран был
Один из прорвы.
Один
Из красной массы всей.
В своем величии суровом.
В своей
Единственной красе.
И был он впрямь
Сродни простому.
И гениален потому.
И был в себе себя достоин.
И лишь покамест одному
Чугаю
Виден в глине этой.
К нему
По жизни шел Чугай.
С ним будут связаны
Полсвета:
Скала, дорога
И тайга.
И на скале,
Над краем поднят,
Вождь,
Жизнь отдав
Большой Страде,
Здесь будет звать
Народ на подвиг
И в ратном деле,
И в труде.
Девяносто первый (экскурс в будущее)
Да, были дни пахать и сеять.
Сегодня в избах молотьба
Идет по матушке – Расее...
О, жизнь!
О, страшная судьба!
Ты приоткрыла окон ставни
Капризом царственной руки.
И мы сегодня в прошлом,
Давнем
Живем наветам вопреки.
Не для того ль,
Чтоб им прельститься,
Жалея - вот не сберегли,
Чтоб
Перевертыши-партийцы
На нас теперь свалить могли
Свою бездарность, неуменье
И жадность наглую свою.
И ничего мы не имеем
В отцовско-дедовском краю.
Иной был пахарем,
Иные
Бросали в почву семена
И зла, и зависти.
И ныне
На нас лежит одна вина.
Платить
Одну должны мы плату
Возмездию - И я...
И он...
Один, - живущий на зарплату,
Другой, - укравший триллион.
Одной преступною веревкой
Повязаны мы с древних пор:
И я –
Его противник робкий.
И вор,
Вздымающий топор.
Так инородцы, теша жажду,
Закусывали удила.
И Сталин их казнил однажды
За их недобрые дела.
Но внуки осужденных
Живы -
У глупых умными слывут.
С фальшивым именем,
С фальшивым
Нутром -
Они средь нас живут.
И нас они считают
Быдлом -
Рабами в нашей же стране.
Такое есть,
Такое было
По нашей собственной вине.
Ещё Хрущев к словам был чуткий
(обвисли уши под лапшой)
Плясал под тайные их: дудки,
Хотя считал,
Что сам большой.
Он, раб душой.
Вождю старался
Угодным быть –
Елозил, льстил...
Зато на мертвом отыгрался,
За гениальность отомстил.
По принципу –
Пусть наших знают –
Задержку должен наверстать.
Так льва погибшего
Пинает
Осёл,
Дабы героем стать.
О Брежневе и речь не стоит
Вести –
Чурак был Чураком.
В Кремле,
Известно, - на постое,
Сидел под бабьим каблуком
Под каблуком
Мадамы Гольдберг...
Потом Андропов Ильича
Сменил
Но.... кагэбэшник-айсберг
Жил скромно.
Не рубил с плеча.
Шел в коммунизм
С другими в ногу...
Молился лишь на диамат...
Он шахматист,
Ходов на много
Глядел вперед - готовил мат,
Чтоб диссидентов
Через сито
Враз пропустить
И... обвинить,
..Загнать по тюрьмам
На отсидку,
И в шайки их объединить.
И в этом
Цель была прямая –
Втравить их
В нынешний разбой,
Руками нашими ломая
Наш Дом,
Где жили мы с тобой.
Он напоследок Горбача
Поднес нам хитро
И негрубо,
Когда предшественник
Дал дуба...
И Маркса - Ленина свеча
Погасла, зачадив квартиру
(терпи измену и... молчи).
Генсек же западному миру
Раздал
Отмычки и ключи.
А перед этим на мгновенье
Иуда президентом стал.
И вот
Цепи распались звенья.
И Судный час
Для нас настал.
Тогда за тайною завесой
В столице Северной страны
Увяло царство
Мелких бесов,
Родилось царство сатаны...
И это будет. А пока
Идет
Лишь девяносто первый.
Он нам испытывает нервы,
Разминкой пробует бока.
Предав отчизну в некий час,
Еще с экранов
Смотрит Горби...
За ним Борис
Довольно-гордый
Возник, упитанно лучась.
Он выплывает из глубин,
Предателя с дороги гонит.
Губами страшными Горгоны
Бросает слово в мир:
- Убий!..
Во имя западных идей.
И русских бьет
Коварно в спину.
Сам черемис наполовину,
Наполовину иудей...
... Он думает,
Легко в века
Бросает клич свой
С башни танка
И спекулянтам,
И путанкам...
Так некогда с броневика
Бросал в толпу бродяг слова
Картавый рыжий человечек.
От слов тех Больше полувека
