Jane Harvey-Berrick - Education of Sebastian
— Эм, миссис Уилсон, этот фургон очень старый, мальчишки используют его для своих серферных штучек. Ну, я бы не хотела, чтобы вы испортили свою одежду.
Я была тронута ее заботой.
— Спасибо вам, миссис Петерс. Тогда я надену старое платье для пляжа. Спасибо вам большое.
После этого, я почувствовал себя полной энергии, довольная тем, как устраивается день. Я поехала в библиотеку, чтобы подключиться к интернету и проверить местные места для серфинга, а также чтобы узнать побольше о том, какие истории публикует «Сити Бит».
Я едва успела остановиться у магазина, чтобы запастись продуктами на ужин, машинально схватив дюжину фокаччо6, прежде чем принестись домой и переодеться в свой старый желтый сарафан и захватить свой блокнот.
Я наполнила рулеты из хлеба пастрами7, листьями салата и томатами, и закончив, обернула их в бумагу для выпечки и погрузила в картонную коробку, когда услышала гудок автомобиля снаружи. Я схватила свою камеру и блокнот, достала бутылку лимонада из холодильника и стремглав выскочила, чтобы встретить своих мастеров серфинга.
Себастьян уже выскочил из фургона, широко улыбаясь.
— Привет, Кэролайн.
Он выглядел таким взволнованным, увидев меня, я не могла быть с ним холодной.
— Привет, Себастьян. Можешь помочь мне с этим? Я захватила несколько сэндвичей для тебя и твоих друзей.
— Вау, спасибо.
Он сунул коробку под мышку и открыл дверь с пассажирской стороны.
— Это Митч, эм, старший сержант Петерс.
Митч Петерс был коренастым мужчиной, среднего роста, с фирменной короткой стрижкой морпехов.
— Миссис Уилсон, рад встречи с вами.
— Ох, называйте меня Кэролайн, пожалуйста. Вы делаете мне одолжение. Я правда ценю, что вы позволили мне присоединиться к вашему сафари серфингистов.
Он улыбнулся, и его лицо мгновенно расслабилось.
— Без проблем, Кэролайн. Может даже, эти пляжные задницы смогут показать свои манеры. Верно, парни?
Затем он представил мне своего сына Чеса, друга Себастьяна, в котором я узнала парня, которого видела несколько дней назад; Билла, приятеля Митча; и еще одного парня, которого звали Фидо по каким-то причинам.
Я сидела спереди, зажатая между Митчем и Биллом, а мальчики сидели сзади среди пестрой коллекции досок для серфинга, досок для буги-серфинга (прим. пер. человек на такой доске не стоит, а лежит и движется по волнам), гидрокостюмов и странных ярких футболок, что как мне сказали, были гидромайками.
— Чтобы гидрокостюмы не натирали вокруг шеи и подмышками, когда ты гребешь, — объяснил Митч. — Они не нужны нам сегодня, вода в это время года около 63 градусов по фаренгейту (прим. 17,22 по Цельсию).
Я записала это и сделала быстрый снимок задней части фургона со всеми мальчиками, которые состроили гримасу и показали фигу.
— Кэролайн принесла еду, — счастливо произнес Себастьян.
Должно быть, они все были голодные, потому что рулеты испарились, как вода в пустыне, а лимонад передавался из рук в руки. Я была уверена, что могла взять в два раза больше еды, и она бы исчезла таким же образом.
Мы проехали по впечатляющему мосту Коронадо, затем направились южнее, иногда останавливаясь для проверки прибоя.
Митч объяснил, что мы ищем устойчивую зыбь и ветер с берега, чтобы удержать волны — лучшие условия для создания больших действенных аттракционов.
В конечно итоге Митч остановился на обочине дороги возле парка коралловых рифов, и мальчики высыпали с задней части; их безрассудный энтузиазм был заразительным. Митч и Билл были несколько осторожнее, но я не могла сказать были ли это из-за их старшинства или потому что я препятствовала их ритуалу мужской дружбы.
— Просто забудьте, что я здесь, — добавила я, несколько беспомощно. — Я просто посмотрю и впитаю атмосферу.
— Да, мэм, — сказал Билл, улыбаясь мне, когда стянул свою футболку, чтобы продемонстрировать бочкообразную грудную клетку, густо покрытую красновато-коричневыми волосами.
Краем глаза я увидела, что Себастьян хмуро смотрит на него, сдергивая свою футболку. Его кожа имела тот же самый красивый, золотистый загар, что я помнила, но прежде я не замечала, каким мускулистым он был. Все эти часы серфинга оставили ему обширные гибкие мышцы и удивительно загорелое тело. На самом деле все в нем было в прекрасной форме. Мне было интересно, могла бы я попробовать серфинг, хотя семнадцать градуса не звучало так тепло для меня.
Митч протянул Себастьяну яркую желтую и красную доску, добродушно улыбаясь. Именно тогда я вспомнила, что отец Себастьяна сломал голубую доску, с которой он был, когда я увидела его в первый раз.
Я сделала еще несколько снимков, пока они позировали для камеры, а затем увидела, как они бегут в воду и гребут туда, где волны разрушаются. Из своего получасового исследования я знала, что это называется «лайн-ап» (прим. пер. зона ожидания волн в серфинге). Они сидели там, пестрая стайка, ожидая волну. Когда подходила зыбь, они все начинали грести, их руки гребли сквозь море, зеленая вода поднимала их, они мчались поперек волны, так грациозно, так мощно. Наблюдая за ними, я задерживала дыхание. Затем неизбежно волна ломалась, и они все ныряли в разных направлениях, подпрыгивая на поверхность секундой позже.
После того как я наблюдала за происходящим, Себастьян поймал волну, что вынесла его на берег, и он подбежал, чтобы присоединиться ко мне, стряхивая волосы с глаз, его кожа сияла.
— Ты уже закончил?
— Я подумал, что это может помочь, если я объясню немного больше для твоей статьи.
— Это было бы замечательно, все это выглядит одинаково для меня.
Он слегка рассмеялся.
— На самом деле нет. Видишь, Митч использует длинную доску с круглым носом. С ней он может работать с меньшими волнами, и делать всякое хиппи дерьмо как хэн тен (прим. пер. катание на лонгборде, когда обе ноги серфера стоят вместе на передней части доски и находятся параллельно друг другу). Чес ездит на короткой доске, так что он может резко повернуться на волне, поймать немного воздуха и делать более радикальные вещи.
Я понятие не имела, что он только что сказал, как будто он говорил на иностранном языке, но по каким-то причинам его слова заставили меня улыбнуться.
— Какого вида доска у тебя, ты ее позаимствовал?
— Это короткая доска-трастер (прим. пер. эта доска предназначена для выполнения быстрых маневров на волнах и является самым популярным дизайном доски), такая же как у Чеса и Фидо. Видишь, какие они быстрые там? Ты не сможешь делать это на длинной доске.
Я начала видеть, что Себастьян имеет в виду, говоря о стилях серфинга, когда он терпеливо указал на различия, затем назвал и описал различные маневры. Я сделала много заметок и была уверена, что могу превратить это в полноценную статью.
— Как много парней Базы — серферы?
— Довольно много: как только ты получишь свою доску, океан — свобода. Ты можешь быть личностью, ты знаешь, отличие от военной жизни.
Я сразу же поняла, что он имел в виду: здесь не было правил, не было уставов, никто не приказывал тебе.
— Ну, у нас все-таки есть некоторые правила, — проговорил серьезно Себастьян. — Во-первых, ты не должен забирать у другого, у твоего друга и товарища по серфу, волну. Это плохо. Тот парень, который быстрее встанет на доску — того и волна.
— А второе?
— Ты должен всегда и при любых обстоятельствах прийти на помощь, если что-то произойдет.
Ну, это вполне очевидное правило, когда задумываешься о полном перечне таковых.
— Себастьян, не надо позволять мне отрывать тебя от твоих друзей; я вполне счастлива сидя тут в тишине и покое, просто наблюдая за всем.
Он отрицательно покачал головой и пристально посмотрел мне в глаза.
— Я могу покататься в любое время. Я лучше просто посижу здесь с тобой.
Я уставилась в недоумении вниз на записи в блокноте, не зная, что же ответить ему, но я была абсолютно уверена, что если я подниму глаза, то буду захвачена в ловушку его сине-зеленых глаз, напоминающих мне цвет океана. Но также я должна была обозначить некоторые вещи.
— Мне бы хотелось, чтобы ты больше не говорил таких вещей, Себастьян. Я замужняя женщина. Это… это заставляет меня чувствовать себя неловко.
Я все еще не могла поднять взгляда. Я погрузила свои пальчики на ногах в теплых песок, как будто пряча глубоко в песке крошечную частичку себя, моего тела, желая укрыться от него.
— Ты мне правда нравишься, Кэролайн, — сказал он с мягкими нотками в своем голосе, нежно лаская мое имя.
Я почувствовала прикосновение его руки к моей, это вызывало во мне трепет.
Мне пришлось поднять взгляд и устремить на него свои глаза. Его лицо выражало тоску, смешенную с непреодолимой тревогой. Я легко опустила очки с волос, которые служили мне иногда чем-то вроде ободка, пряча за ними мое лицо, и резко поднялась на ноги.
Прогуливаясь по пляжу и глубоко дыша, помогая тем самым восстановить своему организму и самой себе потерянное спокойствие.
