Jane Harvey-Berrick - Education of Sebastian
Он не ответил мне, понурив плечи, он продолжал пялиться в одну точку на земле, как будто ответ на мой вопрос был между травинками.
Без какого-либо осмысленного решения, я аккуратно приподняла его голову рукой
Он отдернул лицо от моей руки.
— Не смотри на меня, — прошептал он
— Это твой отец сделала с тобой?
Он кратко кивнул, и медленно тлеющий гнев начал зарождаться во мне.
— Себастьян, дай мне взглянуть. Я должна убедиться, что ты не настолько сильно ранен.
— Я… Все нормально, — проговорил он глухим голосом. — Мне доставалось и сильнее.
Боль, наполняющая его голос, была больше, чем я могла пережить.
Я кончиками пальцев нежно погладила его лицо и ощутила под подушечками пальцев слезы.
— Не плач, Себастьян. Все будет хорошо.
Я не чувствовала никакой веры в свои слова; мы оба знали, что они пусты.
Я обошла его и встала перед ним. Наконец, он посмотрел в мои глаза.
— Пойдем ко мне. Я приведу тебя в порядок, подлечу и отвезу домой.
Значение моих слов медленно доходило до него. Он посмотрел на меня еще немного, затем поднялся на ноги.
Он шел ошеломленный, погруженный в состояние молчания, смотрел вперед невидящим взглядом. Дважды мне пришлось останавливать его, чтобы он во что-нибудь не врезался. Его поведение заставляло меня волноваться.
Когда мы, наконец, вернулись домой, там было темно и неуютно. Я была безмерно благодарна Дэвиду за его отсутствие. Я была уверена, будь он дома, он бы вынудил меня позвонить его родителям.
Я открыла дверь, включила свет, когда я провела его на кухню. Вытащила стул, и после минуты сомнений он сел.
Я перерыла несколько ящиков, прежде чем вспомнила, куда положила антисептик. Еще мне нужно было полотенце, чтобы положить туда лед и попробовать снять опухоль. Я вытащила форму со льдом из морозилки, бросила на столешницу и заметила, как подпрыгнул Себастьян.
— Ох, прости, — сказала я тихо. Он по-прежнему не проронил ни слова.
Осторожно, я прижала лед к его щеке и приподняла его руку, чтобы он сам держал лед.
Я сняла с него капюшон толстовки и невольно раскрыла рот от удивления. Кто-то — Дональд, я предполагаю — порезал, как попало волосы Себастьяна.
— Отец?
Он кивнул, мельком посмотрел на меня, а затем отвел взгляд.
Сквозь меня промчался гнев.
— Из-за занятий серфингом?
Он зажмурился и кивнул еще раз.
— Из-за меня? — прошептала я.
Он резко открыл глаза.
— Нет, это бы в любом случае произошло. Я все равно собирался поехать с Чесом и Митчем сегодня. В этом нет твоей вины.
Но я чувствовала вину.
— Хочешь, чтобы я исправила все это?
Казалось, он не понял вопроса.
— Хочешь, я подстригу тебя машинкой покороче?
Это был единственный приемлемый вариант, за исключением бритья головы полностью
— Хорошо.
Я повела его вверх по лестнице, через спальню, в нашу ванную комнату, выдвинула для него стул и посадила его перед зеркалом.
— Я не хочу смотреть на себя, — произнес он, отвернув стул так, чтобы не видеть своего отражения.
Дэвид хранил бритву в шкафу. Я много раз стригла его под «ежик», и на этот раз я была благодарна, что хорошо могу справиться с этой задачей.
Гудение заполнило небольшую комнатку, пока я водила машинкой по голове Себастьяна. Его выцветшие на солнце волосы падали на пол унылыми клочками. Когда я закончила, взяла полотенце и очистила волосики, которые попали на лицо и шею.
Он выглядел старше, мужественнее, и я не знала, было ли это из-за стрижки или что-то изменилось внутри него.
— Готово, — хрипло произнесла я, непролитые слезы сделали мой голос резким.
Он опустил голову к груди, как будто огромная глыба тянула его вниз. Я испытывала отчаянное желание провести пальцами по его коротким, мягким волосам, чтобы хоть как-то успокоить его.
— Все будет хорошо, — прошептала я тихо.
Он посмотрел вверх, его глаза впились в мои:
— Разве?
— Конечно. Когда ты уедешь из дома, тебе больше не потребуется видеть его вновь.
Он медленно кивнул, будто эту мысль было сложно переварить.
— Хочешь, я уберу лед? — спросила я спокойно.
Он покачал головой.
— Дай мне взглянуть.
Осторожно, я приподняла его подбородок, так чтобы я могла рассмотреть его щеку, синяк уже потемнел, а распухшая губа выглядела лучше.
Затем он положил свою руку поверх моей, и меня потрясло, как его прикосновение проникло в меня.
— Пожалуйста, не надо, — прошептала я. Но в моих словах не было уверенности.
Он встал, по-прежнему удерживая мою руку.
— Я люблю тебя, Кэролайн.
Он произнес тихо, но слова были хорошо понятны, сказаны без ожидания и с маленькой надеждой. Он широко раскрыл глаза, беспокоясь, и я заметила, как под толстовкой быстро вздымалась и опускалась его грудь.
Было ли это из-за простых слов или взгляда на его лице, его уязвимость или моя слабость, я не могла сказать.
Я подняла свободную руку и погладила его по щеке, затем пробежалась пальцами по прекрасным щетинкам его волос, к задней части шеи и притянула его к себе.
Его губы были теплыми и мягкими, тихий стон сорвался с моих губ, когда он сильнее прижался ко мне.
Неуверенно я позволила своему языку нежно попробовать раскрыть его губы, и он с радостью открыл рот. Я почувствовала, как его язык ворвался в мой рот, и желание воспламенилось во мне, раздулось из маленького огонька в огромный лесной пожар, жадный и необратимый. Я схватила его за шею свободной рукой, провела пальцами вниз по его щеке, по горлу к его груди.
Он приподнял руки к моей талии, а затем обнял меня ими, прижимая ближе к себе.
Каждый кусочек моей тщательно построенной сдержанности был смыт потоком незнакомых ощущений.
Резко я отстранилась от него, мое сердце бешено колотилось, зажатое в клетке ребер. Страх отразился в его взгляде, а руки безжизненно упали по бокам.
Могла ли я сейчас остановиться? Возможно. Очень слабое, практически мертвое «возможно».
Я была замужем, да, но это было чисто формально. Все что я говорила или делала, казалось, раздражало Дэвида — обычное выражение его лица было хмурым и кислым, в голосе постоянно слышно раздражение, каждый раз, когда он говорил со мной, возможно, даже неприязнь. Если когда-то и была между нами любовь — это ужа далеко в прошлом.
Даже сомневаясь во всем в своей жизни, я знала, что хотела Себастьяна. Я хотела его очень сильно.
Я схватилась за край его толстовки, мои намерения ясны. На его лице отразилось изумление, сопровождаемое разгоряченной страстью, которую я никогда не видела и не знала прежде.
Он охотно поднял руки, и я стянула толстовку через его голову и бросила ее на пол.
Его белая футболка плотно облегала грудь, и я не стала отказывать себе в удовольствии, прочувствовать под моими смелыми пальчиками сквозь мягкую ткань, его накаченные мышцы.
Я отпустила руку к кромке футболки, просунула под нее руку и нежно погладила пальцами его гладкую, мягкую кожу живота.
Он глубоко вдохнул и положил руки на мои плечи, широко раскрыв глаза от удивления.
Я провела рукой вверх, на сей раз под футболкой, наслаждаясь накачанными мышцами и волнообразным движением груди от его поверхностного дыхания.
Я погладила его кожу, мои глаза впились в его, затем я позволила своей руке опуститься к поясу его джинсов. Мои пальцы поглаживали край, и дрожь пробежала по его коже.
Немного отступив, я схватилась за край его футболки и потянула ее наверх, стаскивая через голову, и смяла в руках, прежде чем уронила на пол.
Я глубоко вдохнула, позволяя своим глазам рассматривать его, его молодость, его красоту, желание, которое вспыхнуло в его глазах. Я потянулась и одной рукой зацепилась за петлю на его поясе, а другой провела по эрекции, выпирающей сквозь джинсовую ткань.
Он сглотнул и зажмурил глаза. Когда он вновь их открыл, я сделала шаг вперед и прижалась своей грудью к его груди.
Одно рукой я дотянулась до его пораненной щеки, другой исследовала неизведанную область, продолжая поглаживать его.
Неуверенно, его руки проскользнули по моей талии, едва касаясь ее. Я наклонила его лицо и вновь поцеловала его. И в этот раз он поцеловал меня в ответ настойчивее, его язык проник в мой рот, и я почувствовала, как его руки напряглись вокруг меня. Окрыленная, я проскользнула рукой в его джинсы, и его тело напряглось. Я ощутила его тепло, нагота под его джинсами возбуждала вдвойне. Он застонал.
— Расстегни молнию, — тихо сказала я.
Немного неуклюже, он расстегнул застежку молнию на моем платье. Я сбросила его с плеч и наблюдала, как оно упало на пол.
На мгновенье Себастьян замер, а затем он вновь приблизился ко мне, передвинув свои руки с моих бедер на талию, и неуверенно остановился под грудью.
— Да. Прикоснись ко мне.
Я взяла его руку в свою и медленно подняла к своей груди, не спеша, поглаживая ее по кругу, показывая ему, как сделать мне приятно, позволяя ему исследовать мое тело, пока я дрожала под его прикосновениями. От ощущений кожа к коже.
