Сергей Уксус - Путь к жизни
А лет сто назад нашлись смельчаки, не побоявшиеся заявиться к некроманту с вопросом, а нет ли у него какого зелья, чтобы по этому самому делу… ну, понятно, по какому… в общем, поспособствовать? На что вредный старик честно предупредил, что зелье есть, вот только действует оно не только на это самое. Увы, затурканные жёнами мужья на предупреждение особого внимания не обратили. Мол, подумаешь, на заднице прыщ вскочит! Обрадовались, расплатились, получили по маленькому горшочку и…
Больше всего пострадали самые неосторожные, принявшие кто двойную, а кто и тройную порцию сразу. Эти из отхожего места неделю не могли выйти. Хотя – да, мужская сила у них всю эту неделю, говорят, была ого‑го!
«Интересно, – подумал Гримгирд, – мертвец так же шутить будет?» Тревоги в этой мысли не было. Одно только любопытство.
* * *
– Нисси, это они, – воин вяло перебирал собранные трофеи, раскладывая кошельки к кошелькам, ножи к ножам и так далее. Напряжение последнего часа схлынуло, оставив после себя опустошение и усталость. Не физическую. Моральную. Когда не то чтобы нет сил куда‑то идти и что‑то делать, а просто не хочется. – Это они, – повторил Хассрат. – Те, кто за нами шёл. И ты знаешь… – он замолчал, разглядывая перчатку с приделанными к ней короткими железными когтями. – Мне их жаль. Хозяин… он… Он ведь специально калечил их. Чтобы не могли убежать. Одинаково. Всех, кроме одного. Последнего. Которого съел первым. Я так думаю.
– Калечил? – не переставая помешивать в стоящем на плите котелке, женщина повернула голову к мужу.
– Ноги, – пояснил тот не поднимая взгляда. – Он каждому сломал ногу. В колене. Полтора десятка. Пятнадцать человек. Бойцы. Неплохие.
– Магия? – Ниссрита наконец‑то сняла посудину с колдовского огня, который тут же угас, и принялась накладывать в глиняную тарелку что‑то среднее между густым супом и жидкой кашей.
– Нет. Не магия. Не знаю. По мне – обычный удар.
– И что тебя так смутило?
– Что смутило? – переспросил Хассрат. – Ты знаешь, мы сильнее хумансов. И не только их. И быстрее. Но…
– Не думай об этом, – Нисси решительно сунула в руки мужа тарелку, от которой шёл аппетитный запах, и протянула ложку. – Не думай. Ты ведь решил. Так? И дал слово.
– Да, – кивнул воин. – Я дал слово.
* * *
– Нет, Грим, вот ты мне скажи, – высокий тощий хуманс, не обращая внимания на давно принесённую лично трактирщиком кружку, занимался любимым делом. Поиском правды. – Вот ты у нас кто? Садовод, правильно? – великан, которого подобные разговоры неизменно забавляли, кивнул. – А если тебя назовут Садовником или, к примеру… ну‑у‑у… Что там у тебя за инструмент есть?
– Лопата, – прогудел Гримгирд, старательно скрывая улыбку.
– Во! – поднял палец тощий. – Если тебя Лопатой звать будут, ты ведь обидишься, так?
Немного подумав, Грим пожал плечами: чего обижаться‑то? Не со зла ведь. Собеседник понял его совершенно правильно и махнул рукой:
– Спокойный ты слишком. Толстокожий. Тебя пронять – даже не знаю, что нужно. Скалу на башку сбросить, что ли? – в чуть раскосых, щёлочками глазах тощего, цвет которых определить было довольно сложно, появилась задумчивость.
– Я те дам скалу! – немедленно отозвался подошедший хозяин заведения, ставя перед великаном полную кружку и забирая пустую. – Лучшего моего клиента прибить хочешь!
Немногочисленные посетители встретили это высказывание сдержанными смешками: великан, благодаря своей комплекции, мог, по мнению односельчан, выпить за один вечер добрую четверть трактирных запасов пива. Правда, никогда подобного не проделывал, но и хорошо: попробуй, успокой такого, если во хмелю разгуляется!
– И правда, Щепка! – поддержал трактирщика приятным тенором высокий четвертьэльф, чей сад соседствовал с садом Гримгирда. – Если ты его прибьёшь, кто нам про чужака расскажет, а?
– А может, позже, когда все соберутся? – говорить у великана настроения сейчас не было.
– Говори, Грим. А то про скалу буду думать! – шутливо пригрозил Щепка.
– Ну, если про скалу‑у‑у… – тяжело вздохнув, протянул здоровяк. – Вот только вам про какого именно, а?
– То есть как это? Их что, много, что ли?! – посыпалось с разных сторон.
– Тихо! – дав петуха, перекрыл гомон трактирщик. – Я щас мальцов пошлю, пусть людей позовут. Прав Грим. Пусть все соберутся.
Возражений не было. Несколько чужаков – это не одиночка, сумевший как‑то просочиться мимо караульных. Это уже серьёзно. Так можно и нападение проспать.
Где‑то через полчаса зал заполнился едва до половины: изначально ведь строили пристанище для караванщиков. С запасом. Чтобы и гостям было где разместиться, и соседям, прибывающим на ярмарку, да и самим у стеночки не стоять. Сообща строили. Всем миром. Потом, опять же, всем обществом назначили прапрапрапрадеда нынешнего трактирщика ответственным. Мол, содержи в порядке, а что сверх этого наторгуешь – твоё. И традиция сразу родилась: когда собираются решать что‑то важное, квас либо что ещё нехмельное и лёгкая закуска – бесплатно. Покрепче – нальют уже за плату. Но и то: раз нальют, другой, а на третий просто не позовут на совет.
Подождав, когда все рассядутся и слегка угомонятся, Грим кашлянул:
– Почтенные. В общем, тут такое дело. Что старого Гельда убили и теперь вместо него мертвец, вы уже знаете. Что чужак в долине появился – тоже. Видели, когда он ко мне еду покупать приходил, – тут великану пришлось недолго подождать, пока стихнет согласный гул. – Расплатился чужак, – Садовод вытащил из небольшого кармашка в поясе полученную от Хассрата монету и пустил её по кругу, – вот этим. Я таких денег не видел, но, может, кто узнает?
Пока серебряный ходил по рукам, Гримгирд счёл за лучшее помолчать. Вообще, он успел уже не один раз пожалеть о своём решении посидеть сегодня за кружечкой. В конце концов, выпить и дома можно было, да вот поди ж ты! Компании захотелось! Вот и получил. Компанию. Беда была в том, что после рассказа все захотят узнать его мнение. То самое, которого пока ещё не было. Ни о Гельде‑младшем, ни о чужаках. Окончательного.
– Никогда таких не видел, – наконец объявил трактирщик, возвращая монету хозяину. – И что?
– А ничего, – пожал плечами Грим. – По‑нашему он говорить не умеет. Пришёл с женой и дитём. Живут сейчас в башне.
От выражения недоверия присутствующих удержало только одно: великан никогда не был склонен к розыгрышам. Не водилось за ним такой привычки. Но и для молчаливого переваривания такой новости тоже потребовалось время.
– А сегодня, – продолжил здоровяк, немного выждав, – ещё полтора десятка пришли. И тоже оттуда же – из‑за Каменных Клыков.
– А с чего ты взял, что из‑за Клыков?! – почти в один голос спросили Щепка и Левый, полудварф, по своей привычке занимавший небольшой столик в самом тёмном углу зала. Его отец лет семьдесят назад поссорился с кем‑то и был вынужден, оставив родные подземелья, переселиться на поверхность.
В чём там было дело, никто не знал, однако родичи отщепенца тайком от него просили своих знакомых в долине помочь изгнаннику обустроиться. Но тот и сам прекрасно справился, сначала нанимаясь строить и чинить дома, сараи и тому подобное, а потом каким‑то образом сойдясь с довольно молодой, но уже изрядно вредной вдовой, обременённой тремя детьми. Как они нашли общий язык, никто не знает, однако же через год после свадьбы (а сыграли её по всем правилам), помимо приёмных, новоявленный долинщик получил ещё и парочку собственных сыновей. Двойняшек.
Близнецами полудварфы не были, но тем не менее всюду старались ходить вместе. Причём один предпочитал держаться справа, а второй, соответственно, слева. И прозвища мальчишки получили ещё в детстве: Правый и Левый. Время шло, дети выросли, обзавелись семьями, разъехались по разным концам долины, а прозвища так и остались.
– Хассрат сказал, – заглянув в кружку, Гримгирд поморщился. – Так первого чужака зовут, – пояснил он. – Который семейный.
– А не врёт? – не унимался Левый.
– Да погоди ты! – шикнули на него. – Грим, что с другими чужаками?
– Семеро их осталось, – великан всё же отхлебнул кваса. – В тюрьме под башней сейчас.
– А остальные?
– А остальных Гельд съел.
* * *
День Гримгирда начался с привычной и – что греха таить – любимой работы: ухода за садом. Тело само где нужно выпалывало, рыхлило, подпирало прогибающиеся под тяжестью плодов ветки специально заготовленными рогульками, оставляя разум свободным для размышлений. Лишь изредка всплывали мысли, что солнечник, к примеру, кусты которого, выстроившиеся вдоль ограды, выглядели ярко‑жёлтыми из‑за обилия крупных ягод, можно собирать уже через два дня. Потом – слегка проредить заросли бараньего рога. Травку эту, когда‑то считавшуюся сорняком и нещадно изгоняемую, ещё прадеду Садовода посоветовал сажать старый Гельд. Предок, уставший бороться с летающими и ползающими вредителями, попросил тогда некроманта о каком‑нибудь зелье либо амулете, а получил совет. Хороший совет. Полезный. И почти что бесплатный. Да что там почти? Всего‑то и нужно было, что собрать осенью корней травы да отделить половину магу. Остальное же очень охотно покупали посещавшие долину купцы, платя по два серебряных за каждый небольшой пучок невзрачных серо‑коричневых прутиков.
