Гинс Г.К. - Сибирь, союзники и Колчак т.2
Власть рабочего класса и крестьян начинается не там, где мы дубиной гражданской войны прогнали буржуазию и помещиков от аппарата государственной власти; власть начинается там, где мы этот аппарат взяли в свои руки и заставили служить задачам нашего собственного класса».
Съезд одобрил план Троцкого, ив 1919 г. все советские учреждения наполнились так называемыми «специалистами», среди которых, несмотря на ропот правоверных «красных», оказались прежние толстосумы и реакционеры. Движущим нервом красной армии является старое офицерство, видная роль в административно-хозяйственном управлении советской России принадлежит теперь старому чиновничеству и буржуазии. Прибывшие из советской России осенью 1919 г. передавали, что крупные фабриканты в качестве специалистов стали во главе отдельных центральных управлений, которые превратились в своего рода синдикаты.
Прибывший в Омск из Москвы профессор Макаров делал доклад в Государственном Экономическом Совещании и рассказывал о том, что во главе многих центров и главков стоят бывшие предприниматели, ответственные сотрудники и руководители предприятий, и неподготовленный посетитель этих главков и центров, лично знавший прежний торгово-промышленный мир, был бы поражен, увидев в Главкоже бывших владельцев крупных кожевенных заводов, в центротекстильном учреждении — крупных мануфактуристов и т. д. По указаниям советской власти эти бывшие буржуи соединяют в одно соответствующие предприятия и уничтожают прежние книги и отчетность, для того чтобы к моменту ликвидации социалистического строя нельзя было восстановить бывшей раздельности предприятий. Быть может, все это выполнялось не за страх, а за совесть, в предвидении будущего возрождения крупной капиталистической промышленности.
Привлечение бывших «буржуев» к сотрудничеству, их работа среди коммунистов не могли, конечно, не резать глаз правоверным большевикам.
По этому поводу комиссарам пришлось выслушать много нападок, но Ленин остался тверд. На Втором съезде Советов народного хозяйства (1919 г.) он говорит:
«При нашем аппарате иногда стоят элементы, склоняющиеся к белогвардейцам, но при наличии во всех наших учреждениях коммунистического контроля эти люди не могут получить политического значения и руководящей роли: об этом не может быть и речи. Нам же они нужны, как практические работники, и бояться их нечего. Я не сомневаюсь, что коммунисты — превосходнейшие люди, среди них имеются превосходнейшие организаторы, но, чтобы получить этих организаторов в большом числе, нужны годы и годы, а нам ждать нельзя.
Сейчас мы можем получить таких работников в среде буржуазии, в среде специалистов и интеллигенции» («Новости Жизни», 1920 г., № 62).
Люди, которых большевики предназначали сначала только для черных работ в тылу армии, потому что доступ в красную армию был открыт только рабочим и крестьянам, впоследствии стали привлекаться для самых ответственных работ.
Кооператоры
Подчинили большевики себе и кооператоров. Они не могли терпеть той независимости, которой пользовалась кооперация. Это было противно природе их принудительного и централистического режима. Первому удару подвергся Московский Народный Банк. Вслед за тем последовал в мае 1919 г. декрет о потребительских коммунах. Это было осуществление того проекта, который пугал кооперацию еще в 1918 г. Но фактически коммунизация кооперативных союзов проводилась осторожно и постепенно. В программных статьях, печатавшихся в большевистских газетах, которые распространялись в прифронтовой полосе осенью 1919 г., в период наступления на Сибирь, кооперации отводится почетное место. Иностранный мир неоднократно давал понять, что он мыслит себе возобновление торговых связей с Россией только через посредство кооперации. Волей-неволей большевики должны были ее сохранять.
Но не одни дипломатические соображения заставляли большевиков бережно отнестись к кооперации. По свидетельству прибывшего в Омск из совдепии профессора Макарова, опыт показал, что огромная часть индустриальных предприятий, находившихся в руках государственного управления социалистической России, закрывалась, в то время как те фабрики и заводы, которые попадали в руки кооперативов, действовавших по испытанным правилам торгового расчета и капиталистического хозяйства, продолжали хоть как-нибудь работать («Русское Дело», 24 окт. 1919 г., № 16).
Кроме того, русская кооперация, как преимущественно крестьянская, могла служить единственным органом экономической связи советской власти с деревней. Большевизм с его чисто городской природой, чуждый и непонятный крестьянству, поневоле должен был прибегать к посредничеству кооперации.
Перемена отношения к кооперации зафиксирована речью Ленина на съезде Советов народного хозяйства осенью 1919 г.
«Когда я вижу членов совнархозов, заявляющих, что кооперация — дело лавочное, что там стоят меньшевики, что там белогвардейцы и потому от них надо держаться подальше, я утверждаю, что эти лица проявляют полное непонимание дела. Они абсолютно не понимают задачи момента, когда вместо того, чтобы указывать годных кооператоров, как специалистов, указывают на них, как на людей, протягивающих руку белогвардейцам. Я утверждаю, что они занимаются не своим делом; для уловления белогвардейцев у нас есть «чрезвычайки», им и следует предоставить делать свое дело. Кооперативы же — единственный аппарат, созданный империалистическим обществом, который мы должны использовать».
Заботы о повышении производительности
Речь большевистского вождя показывает, что советские власти обеспокоены были вопросами возрождения экономики.
Укрепив авторитет центральной власти и усилив свое фактическое влияние после организации дисциплинированной армии, московские комиссары заговорили со своими подданными языком властным и требовательным. Они предписали повысить производительность, не останавливаясь перед удлинением рабочего дня хотя бы вдвое.
Большевистские газеты осени 1919 г. были полны восторженных отзывов о так называемых «субботниках». Это, говорили газеты, великий почин рабочих, обещающий окончательное торжество социализма. Сущность «субботников» заключалась в том, что рабочие добровольно отдавали свой труд в субботние вечера на служение государственным нуждам, усиливая, таким образом, производительность наиболее жизненных предприятий или выполняя общественно-полезные работы. Начало этим субботникам было положено 10 мая 1919 г. на Московско-Казанской железной дороге. Что и говорить, почин этот заслуживал восхищения, но, по-видимому, подъема рабочей энергии и готовности к жертвам на благо социалистического отечества хватило ненадолго. Известия, дошедшие из советской России позже, засвидетельствовали, что одного добровольного рвения оказалось недостаточно, и советские власти перешли к обычной системе принудительного удлинения рабочего дня. Это могло быть продиктовано не разумным расчетом, а только отчаянием. Политическая экономия достаточно твердо установила, что за известным пределом рабочего дня начинается переутомление, которое понижает, а не повышает производительность. Это хорошо знают социалистические и демократические партии, требующие введения восьмичасового рабочего дня. Социализм, да еще в голодной стране, чудес совершать не может.
Принуждение, и притом самое суровое, беспощадное, было единственным средством, которое оставалось в распоряжении советской власти, чтобы возродить разрушенную ею же промышленность. Кроме причин общего характера, т. е. плохого питания, плохих условий в мастерских, в квартирах, недостаточности специальной подготовки и неграмотности, успешному развитию промышленности препятствовала полная распущенность рабочих, результат революционной деморализации и без того недостаточно дисциплинированных людей. Чтобы устранить эти препятствия путем культурно-воспитательным, требовалось слишком много времени. Его не было в распоряжении народных комиссаров. Они пошли другим путем.
«Вы служите теперь не буржуям, а государству, оно имеет право требовать от вас не только труда, но и жизни», — таков основной мотив новейшей проповеди Ленина.
12 июня 1919 г. народный комиссариат труда издал приказ, который с возможной только при методах советского управления решительностью установил во всех предприятиях новые начала строжайшей трудовой дисциплины.
Вот некоторые из правил этого замечательного приказа.
Почти повсеместно вводится контроль прихода и ухода рабочих на работу и в магазины с помощью особой системы марок. Опоздание на 5 минут прощается, опоздание на 15 минут равносильно noтepe рабочего дня.
За пропущенные без уважительных причин рабочие дни жалованье не уплачивается. Повторяющееся опоздание на работу, преждевременный уход с работы, 3-дневный прогул в течение одного месяца имеют своим последствием увольнение из предприятия.
