Iskinder - Пролог
Причем, предметно доказать Шэфу очевидную зловредность адского коня было
невозможно: как только главком подходил, Марша подставляла ему голову и чуть ли не
сама одевала проклятую уздечку. К огромному сожалению Дениса, на этом цирк не
заканчивался, – дальше нужно было седлать это дитя порока, и вредная скотина тут же
надувалась как воздушный шар, так что подпруга даже не сходилась на животе…
Шэф, видя бедственное положение Дениса, на помощь к нему не спешил и на
подмогу приходил только после многочисленных униженных просьб помочь совладать с
обнаглевшей кобылой. Мудрый руководитель вальяжно тыкал пальцем и через губу
пояснял, что тянуть нужно до первой дырочки, а подтягивать уже сидя в седле, но при
этом пока садишься нужно не перевернуться… Дав эти бесценные указания любимый
руководитель моментально испарялся, вновь оставляя Дениса наедине с ПРОБЛЕМОЙ.
На вполне естественный, с точки зрения Дениса, вопрос: «А почему бы не постоять
рядом… и не указать… на ошибку… сразу!?» Шэф отвечал уклончиво: «Так быстрей
дойдет».
«Да это же армагедец какой-то! – сокрушался Денис, враскоряку выбираясь из
седла. – Кто бы меня пожалел!?» – с оттенком ревности думал он, глядя на командора, который каждый вечер тщательно проверял состояние спины Марши, и если было
необходимо, чем-то ее смазывал, присыпал и вообще всячески холил и лелеял. Со своей
стороны, главком считал, что никаких поводов жалеть Дениса у него не было: для лечения
потертостей старшего помощника, являвшихся, по его словам, современным аналогом
казней египетских, – в чем, правда, верховный главнокомандующий сильно сомневался, –
по его мнению казни-то покруче были, из тайников Ордена был захвачен большой кувшин
с чудесной мазью, – тут Денис ничего не мог сказать, – мазь действительно была сколь
вонюча, столь и целебна. А насчет сочувствия к его страданиям, Шэф как-то обмолвился, что бедная Марша не может сама себя оседлать и не должна страдать из-за косоруких
идиотов, которые не могут с десятого раза освоить это простое действо, и наоборот, –
косорукие идиоты могут позаботиться о себе сами, – чего их жалеть-то? – поэтому забота
о своих потертостях целиком и полностью входит в сферу жизненных интересов и
юрисдикции вышеупомянутых товарищей. В глубине души, Денис не мог не признать
известной доли правоты мудрого руководителя в этом вопросе.
И все же, новое тело, плюс «физподготовка», пройденная в Ордене, сказали свое
веское слово: к концу третьего дня пути, задолбавший мотивчик из Денисовой головы сам
собою исчез, причем он это осознал не сразу, просто в какой-то момент понял, что
задница не болит, что он не боится упасть, хотя они шли порядочной рысью, и что он
успевает глазеть по сторонам и любоваться красотами закатного пейзажа. Чудеса
продолжились утром, когда он взнуздал бедную Маршу с первого раза.
– Ну вот, – сказал Шэф, одобрительно оглядывая Дениса, ловко взлетевшего в
седло, – теперь, шагов с пятидесяти, ты больше напоминаешь аристократа, чем куль с
говном, привязанный к седлу и мы можем выбираться на магистральный тракт с
постоялыми дворами.
Денис и раньше подозревал, что их путешествие по пустым проселочным дорогам
и ночевки в лесу у костра связаны не с романтической тягой верховного
главнокомандующего к природе, – теперь же эта гипотеза получила блестящее
подтверждение!
Гораздо больше Дениса, сообщению о магистральном тракте и придорожных
постоялых дворах обрадовалась Марша: она радостно заржала, запряла ушами и
потянулась к Шэфу мордой, будто собралась поцеловать.
– Как она тебя любит! – с некоторым оттенком ревности отметил Денис.
– Естественно, – она же чувствует, что я люблю лошадей и отвечает тем же.
– Дык… я вроде тоже…
– Денис, – ухмыльнулся Шэф, – животину не обманешь. Ты относишься к ней как к
мотоциклу.
– В смысле? – удивился Денис, – не люблю что ли?
– Почему не любишь – любишь… по-своему… люди ведь обычно любят свои
«ласточки», но это не то… Ладно, про любовь как-нибудь потом, – это вещь тонкая и
обследованию не подлежит, а мы переходим к вещам практическим, а именно: как себя
вести в обществе коллег аристократов. Ты, с некоторых пор… – любимый руководитель
сделал паузу и в некотором сомнении пожевал губами, подбирая нужные слова, – … да-
а… ты с некоторых пор, – повторил он, – превратился в горячего эстонского парня.
– Лучше чтоб оставался овощем? – хладнокровно поинтересовался Денис.
– Плохо и то и другое… но овощем хуже… – вынужден был согласиться мудрый
руководитель.
– Вот видишь!
– Да-а… так о чем это я?.. – не позволил сбить себя Шэф, возвращая разговор в
предназначенное ему русло, – а вот о чем: среди аристократов, таких горячих придурков, как ты, – девять из десяти.
– А десятый?
– А десятый – вообще отморозок!
– Расклад сил понятен, – ухмыльнулся Денис.
– А если понятен, – Шэф сделался серьезным, – запоминай простые правила
поведения: первым не задираться…
– Первым не задираться… – эхом отозвался Денис.
Мудрый руководитель покосился на него, но замечания не сделал и продолжил
инструктаж:
– Если задирают тебя, – на дуэль не вызывать.
– Это что ж, – терпеть когда над тобой издеваются всякие козлы!? – вскипел
горячий эстонский парень.
– Да ни боже ж мой, – успокоил его любимый руководитель, – можешь в морду
дать, или по яйцам, или еще куда… – на твое усмотрение, но… без оружия.
– А из-за чего такие сложности?
– А сложности такие, душа моя, из-за того, что если дуэли не избежать, – а тебе ее
надо избегать всеми способами, но… если не избежать, – то надо чтобы вызвали тебя, а не
вызвал ты.
– Выбор оружия! – догадался Денис после небольшой паузы.
– Ты гораздо умнее, чем кажешься с первого взгляда, – восхитился Шэф, – я тебе
это говорил?
– Вроде нет…
– Считай, что и сейчас не говорил.
В ответ Денис только усмехнулся, а мудрый руководитель продолжил:
– На мечах, – традиционном дуэльном оружии, тебе зарубят восемь из десяти, –
заметив ироничный взгляд Дениса, считавшего что ЕМУ! – краснопоясной Пчеле! – сам
черт не брат, не то что какие-то поместные аристократишки, Шэф посмотрел ему в глаза
серьезным взглядом, от которого спеси у горячего эстонского парня сразу поубавилось, –
если не восемь, – то пять точно! Тебя на дуэли на мечах, гарантированно, убьет каждый
второй. – Он сделал паузу. – Хочешь проверить?
– Пожалуй… что нет.
– Отлично. Слышу голос не мальчика, но мужа… – Шэф замолчал.
Выждав некоторое время и не дождавшись продолжения, Денис поинтересовался:
– Так мне что… в случае чего, дуэлей не допускать и сворачивать им бошки
голыми руками?
– Зачем руками, ты что, – мясник какой, или кузнец… настоящие аристократы так
не поступают.
– А как они… мать их! – рассердился Денис на путанную инструкцию Шэфа, –
поступают!?
– А очень просто, – ждут когда вызовут их, и пользуясь правом выбора оружия,
выбирают… арбалет!
Денис был поражен.
– Не… чё, серьезно, настоящие аристократы выбирают арбалет?!
– Да черт их знает, – зевнул дорогой руководитель, – что они выбирают, главное, что ты будешь выбирать арбалеты, – дуэльным кодексом это не запрещено… насколько я
помню. А вообще веди себя поспокойнее.
– Договорились.
Кроме Шэфа и Дениса в отряде были и другие члены, как дву, так и четвероногие, а именно: две молодые, молчаливые Пчелы, изображающие слуг и четыре лошади, – две
слуг и две вьючные, так что в походном ордере кавалькада получалась достаточно
внушительная: впереди Шэф с Денисом, затем слуги, которых по легенде звали Ирж и
Мартан, – их настоящих имен Денис не знал и не интересовался, и последними, две
лошади, навьюченные необременительным багажом. В данный момент колонна двигалась
неторопливой рысью, нисколько не мешающей беседе компаньонов, едущих стремя в
стремя.
Человеческий мозг напоминает корову, – и одному и другой для комфортного
существования нужно непрерывно что-то жевать. Лучшей жвачкой для мозга являются
опасения и переживания и поэтому, как только какая-либо тема, занимавшая наш
мыслительный орган, исчерпывается, он тут же судорожно начинает искать следующую, чтобы было о чем подумать и попереживать, и что характерно, – обязательно находит.
Останавливать это процесс умеют только отдельные, весьма немногочисленные,
специально обученные люди, которые в этом состоянии способны очень на многое. К
сожалению, Денис в их число не входил, и как только он немножко разобрался (или ему
так показалось) с премудростями верховой езды, как его неугомонный мозг нашел новую
