Джоджо Мойес - Корабль невест
– Послушайте, вы, наверное, хотите сказать, что ни в чем не виноваты, да? Что вы, возможно, даже в некотором роде жертва?
Если она начнет его умолять, пообещает, что в дальнейшем ее поведение будет образцовым, тогда, быть может…
– Я хочу сказать, что в любом случае это не ваше дело. – Костяшки ее пальцев побелели от едва сдерживаемых эмоций. – Единственное, что вас касается, капитан, – это моя работа медсестрой, которая, как вам должно быть известно из списка пассажиров, а также из моего послужного списка, если бы вы взяли на себя труд его изучить, состоит в уходе за больными. Мой статус замужней женщины и мое поведение на борту вашего корабля, а оно – и вы это знаете – соответствует всем вашим требованиям о соблюдении внешних приличий.
Ее голос неожиданно окреп. Бледные мочки ушей порозовели – единственное свидетельство того, что она начинает терять терпение.
И капитан, к своему удивлению, обнаружил, что из них двоих именно он почему-то чувствует себя виноватым.
Он посмотрел на бумаги, регламентирующие процедуры высадки невест на берег.
“Ссадите ее в Порт-Саиде, – посоветовала ему дама из австралийского Красного Креста. – Возможно, ей придется немного подождать судна, идущего обратно. И опять же, как правило, большинство из них исчезает в Египте”. И это ее “из них” прозвучало с нескрываемым презрением.
Боже, угораздило же попасть в такую передрягу! В такую треклятую передрягу! Он уже сто раз пожалел, что затеял этот разговор, создав кучу проблем на свою голову. Но система уже начала работать. И у него были связаны руки.
Словно прочитав его мысли, она резко поднялась со стула. Ее гладко зачесанные назад волосы еще больше подчеркивали высокие, почти славянские, скулы и тени под глазами. Капитан невольно задался вопросом, не вздумает ли она наброситься на него, как та малышка, но сразу устыдился подобных мыслей.
– Послушайте, миссис Маккензи, я…
– Я понимаю. Вы хотите, чтобы я покинула корабль.
Он мучительно искал нужные слова – слова, говорившие о том, что он сожалеет, но долг превыше всего.
И вот уже у самой двери она внезапно повернулась и спросила:
– А вы не хотите, чтобы я осмотрела вашу ногу? – (Капитан поперхнулся и удивленно заморгал.) – Я заметила, что вы хромаете. Когда вам казалось, что вас никто не видит. Возможно, вы также в курсе, что ночью я обычно сидела на полетной палубе.
Теперь Хайфилд был окончательно сбит с толку. Он даже машинально выдвинул вперед здоровую ногу.
– Не уверен, что…
– Если вы стесняетесь, я даже не буду до вас дотрагиваться.
– У меня все в порядке с ногой.
– Тогда вам не будет больно.
Они стояли напротив друг друга. Абсолютно неподвижно. В ее взгляде даже не было намека на приглашение.
– Я никому… Я никому об этом не говорил, – неожиданно для себя произнес капитан.
– Что ж, я умею хранить секреты, – не сводя с него глаз, сказала она.
Капитан тяжело опустился на стул и задрал штанину. Последние несколько дней он старался не смотреть на свою ногу.
Ее враждебность сразу пропала. Она отступила назад, затем подошла поближе и осмотрела рану.
– Рана определенно инфицирована. – Она показала на его ногу, словно спрашивая, не возражает ли он, а затем осторожно пощупала покрасневшую кожу вокруг. – И как насчет температуры? По-моему, она повышенная.
– Раньше я чувствовал себя лучше, – признался он.
Она еще несколько минут изучала пораженную поверхность. И он заметил – испытывая при этом нечто похожее на стыд, – что даже не вздрогнул при ее прикосновении.
– По-моему, у вас остеомиелит. Инфекция проникла в кость. Необходимо откачать из раны жидкость и провести курс пенициллина.
– А у вас он есть?
– Нет, но у доктора Даксбери должен быть.
– Не хочу впутывать его в это дело.
Она не выказала ни капли удивления. И он подумал о том, что есть в этой ситуации нечто сюрреалистическое. Более того, он не мог забыть ошеломленное выражение, появившееся на ее лице, когда она увидела его ногу. И то, как она тут же постаралась скрыть свои чувства.
– Вам необходима медицинская помощь, – заявила она.
– Не хочу ставить в известность доктора Даксбери, – повторил он.
– Что ж, капитан, я высказала вам мнение специалиста, но считаю, что вы имеете полное право проигнорировать его.
Она встала и вытерла руки о брюки. Попросив ее обождать, он открыл дверь и пригласил дежурного матроса.
Парень вошел в офис, его глаза метались между капитаном и стоявшей рядом женщиной.
– Отведите миссис Маккензи в амбулаторию, ей надо взять кое-какие принадлежности, – сказал Хайфилд.
Она колебалась, явно ожидая, что он поставит ей какие-то условия. Но нет, он промолчал.
Он протянул ей руку с ключом, она взяла ключ, постаравшись избежать прямого контакта.
Игла вошла в его ногу, она двигалась туда и обратно, откачивая образовавшуюся жидкость. Несмотря на болезненность процедуры, Хайфилд почувствовал, что мучавшее его так долго беспокойство постепенно исчезает.
– Примерно через шесть часов вам надо будет сделать еще один укол пенициллина. Затем следует делать укол раз в день. Для начала введем двойную дозу, чтобы подавить инфекцию. Но когда вы прибудете в Англию, вам следует немедленно показаться врачу. Возможно, он будет настаивать на срочной госпитализации. – Она снова осмотрела рану. – Но вам повезло. Не думаю, что у вас гангрена.
Она говорила тихим, размеренным голосом, избегая смотреть ему в лицо. Наконец она наложила на рану марлевую салфетку и откинулась назад, чтобы дать ему возможность опустить штанину. На ней были те же самые брюки цвета хаки и белая блузка, что и в тот день, когда она приходила в его офис в качестве сопровождающей своей непутевой подружки.
Он вздохнул с облегчением, надеясь, что ночью уже не будет так мучиться от боли. Она собирала медицинские принадлежности, которые принесла из амбулатории.
– Кое-что из этого вам придется держать здесь, – не отрывая глаз от пола, произнесла она. – А завтра надо будет сменить повязку. – Она накорябала инструкции на листке бумаги. – При каждом удобном случае старайтесь держать ногу кверху. И следите за тем, чтобы она не намокала. Особенно в условиях повышенной влажности. Можете принимать по две болеутоляющие таблетки зараз. – Она положила ему на стол марлевые салфетки и клейкую ленту, а затем закрыла колпачок его ручки. – При первых признаках ухудшения покажитесь хирургу. На сей раз промедление смерти подобно.
– Я хочу сказать, что произошло недоразумение. – (Она подняла голову.) – Ошибочная идентификация. Если вы сможете найти время, чтобы до конца плавания провести мне курс пенициллина, я буду вам чрезвычайно признателен.
Она пристально посмотрела на него, затем поднялась на ноги. Впервые за время разговора она выглядела слегка ошарашенной.
– Я сделала это вовсе не потому, – тяжело сглотнув, сказала она.
– Ну да, я знаю. – Он тоже поднялся, осторожно перенеся вес тела на больную ногу, и протянул ей руку. – Спасибо, миссис Маккензи… Сестра Маккензи.
Она не меньше минуты недоуменно смотрела на его руку. И когда она все-таки ответила на его рукопожатие, он был потрясен стоявшими в ее глазах слезами – ведь до сих пор она умудрялась проявлять завидную выдержку.
Глава 19
У других это суровое испытание оставило незаживающие шрамы – ледяной холод, постоянный страх и ощущение неизбежности безвременной и бессмысленной смерти наряду со стремительным ухудшением условий жизни на потрепанном непогодой небольшом военном корабле, – тем самым породив в их душах жгучую ненависть к войне.
Ричард Вудмен. Арктические конвои 1941–1945
Тридцать пятый день плавания
(за неделю до прибытия в Плимут)
Взадней части лекционной комнаты Джо-младший беспокойно ворочался в своем убежище, возможно протестуя против столь несправедливого ограничения свободы. И Маргарет, которая смотрела на свой похожий на купол живот и видела, как, подобно плоту в океане, подпрыгивает ее затрепанная тетрадь на исходящих изнутри сейсмических волнах, считала, что она понимает, о чем сейчас думает младенец в ее утробе. В эти последние недели время на корабле, казалось, замерло. Маргарет уже не могла дождаться встречи с Джо и была страшно разочарована тем, как медленно тянутся дни. Но теперь, когда они наконец вошли в европейские воды, время вдруг полетело стрелой, вызвав в ее душе самое настоящее смятение чувств.
Ну и уродина, думала она. Живот буквально лезет на нос, бледная кожа вся в красных прожилках. Ноги настолько распухли, что она могла втиснуться только в старые разношенные босоножки. Из зеркала в душевой на нее теперь смотрело какое-то лунообразное лицо, лишь отдаленно напоминающее ее собственное, которое, впрочем, никогда не было особо худым. Маргарет постоянно мучил вопрос: как сможет Джо захотеть такую женщину? Он женился на гибкой, подвижной девчонке, что бегала с ним наперегонки, катала его на своей лошади по бескрайним зеленым лугам и полям. Девчонке, чье обнаженное тело – налитое и сбитое – сводило его с ума.
