User - i cf85044c3a33e6c4
После этих слов я сильнее сжимаю себя руками. Боже мой. Да-да, мне совестно. А Картер,
тем временем, делает еще один шаг ко мне, теперь он стоит вплотную, его губы приближаются
к моим, стоит чуть вдохнуть, и они сомкнутся.
— А затем ты уехала с Ашером! — почти кричит он. — Какого. Черта?
— Я не могла сама уехать. Я даже не помню этого.
— Зато я помню! Ты уехала. Сама. В этом некого винить.
От этих слов, этой злости в его голосе я буквально повисаю на спинке стула.
— Неважно. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Я хочу снова тебя целовать.
Простота последней фразы пробирает до костей, но ее легкость не отметает проблемы. А
как же Ребекка Йол, как же Эмилио Юнт и все эти интриги? А как же, в конце концов,
журнальный столик?
— Я не могу. Ты абсолютно прав: спать с теми, кто для тебя ничего не значит, просто и
приятно. Ашер гонит прочь чувство одиночества. А с тобой оно не исчезает. Думаю, мы и эти
отношения как… как я и Франсин. То, что ходишь вокруг и жаждешь ласки не означает, что в
итоге ее получишь. Шон, ничего у нас не получится. Пусть и хочется безумно…
Не знаю почему, но эти слова становится последней каплей, и мы бросаемся друг на друга.
Целуемся так, будто от этого жизнь зависит. О да, я тоже хочу его целовать. Мое лицо в
сильном захвате рук, и оттого больно. Но еще больнее разорвать прикосновение губ, тел…
Мозг точно наркотиком парализован. Я забываю об Ашере, с которым, вроде как,
встречаюсь, я забываю обо всем на свете. Кажется, своими губами Шон отобрал мою волю,
взял в плен и больше не вернет, и от меня останется лишь пустое тело, подвластное только ему.
В данный момент кроме Шона мне ничего не нужно, а главное препятствие — узкая юбка… и
то, что Картер вдруг пытается отстраниться.
— Я не идеальный, Джоанна, но извиняться за то, какой есть, не собираюсь. И если
однажды ты перестанешь требовать от меня невозможное, то получишь все, что я могу тебе
дать. А с Ашером у тебя ничего не выйдет. И очень советую тебе отказаться от этой идеи
самостоятельно. Пока не начал действовать я сам, — хрипло шепчет он, а затем резко
разворачивается и уходит.
Да, мне определенно есть над чем поразмыслить в Осаке.
В аэропорт я еду в гордом одиночестве, отказавшись от предложения Ашера проводить. Я
оказалась меж двух огней и понятия не имею, что мне с этим делать. Шон и Ашер. Каждый
хочет, чтобы я переосмыслила собственную жизнь. И мне определенно стоит это сделать,
потому что несмотря на то, что я внезапно нашла почти идеального мужчину, завязывать с ним
отношения не спешу. Кто в этом виноват? Брюс? Моя неуступчивость? Или все-таки не
желающие поддаваться контролю чувства к Шону? Я знаю лишь одно: это ненормально. А
Шон… а что Шон? Он не меняется, он точно программная директива #define. Вот он такой, и
идите все к черту! А еще это правда — пока я пытаюсь сдвинуть его позицию хоть на дюйм,
рискую состариться и отказаться ото всех ожиданий…
Самолет я переношу тяжело. Моя спина может казаться гладкой, точно у младенца, но это
всего лишь иллюзия. Она болит и беспокоит меня даже во сне. Я не представляю, как полечу
обратно так скоро. Радость одна — Такаши присылает целый лимузин, который везет меня
прямо к нему в гости. Чудеса, да и только. Дом Такаши приятных воспоминаний не оставил и,
признаться, все, что я о нем помню — сокрушительный наряд Пани. Но сегодня, выйдя из
машины, понимаю, что весь негатив придумала сама. Тут довольно красиво. Не шикарно, как у
Манфреда, не аскетично, как у Шона, а ровно на Бабочку Монацелли. Пусть жизнь Такаши и
напоминает Санта-Барбару, он не так уж несчастен.
Мы с ним ужинаем традиционными суши, болтаем о ерунде, а когда, наконец, трапеза
подходит к концу, Такаши спрашивает:
— Шон хотя бы рассказал вам, что это за проект? — спрашивает Такаши.
— Нет, конечно.
— Тогда у меня очень сложная задача… — вздыхает японец и несколько секунд просто
молчит.
— Джоанна, этот проект вообще навряд ли легален… Потому что его задача —
интерполировать собранные с электронных паспортов данные и, фактически, дать возможность
некоторым инстанциям следить за местоположением человека в каждый момент времени. — И
у меня отнимается дар речи.
— А разве этого… не мало?
— Мало. Но есть еще… сотовые телефоны. И GPS. — Боже, Картер неисправим, я его
просто ненавижу! — И поэтому нам нужен человек, который знает, как разложить все это по
полочкам суперкомпьютера. Шон считает, что это вы.
Чудненько! Теперь меня будут мечтать убить ВСЕ существующие ныне страны. Ничего,
вариант с переездом в Антарктиду еще никто не отменял…
— Ты кинул меня в мясорубку, — кричу я на Шона по скайпу.
Он сидит в кресле и пьет, глядя точно на экран. На меня. И выглядит невероятно
довольным и спокойным. Мне очень не нравится этот взгляд. Такое впечатление, что я веду
себя в точности согласно его коварному замыслу!
— Поверь, нам совершенно ничего не грозит, — совершенно спокойно говорит он. Не
понимаю я его уверенности в завтрашнем дне и безоблачном будущем.
— Это как это? — кричу я.
— Этот проект поддержан.
— Но кем?
— Поддержан, — повторяет Шон, не озадачиваясь объяснениями. И поскольку дальше
терпеть все это я не могу — просто отключаюсь.
Осака мне нравится, Такаши тоже. Только поэтому я, стиснув зубы, терплю проект,
фактически навязанный мне Шоном. С Такаши на удивление приятно работать. Он умеет
ставить конкретные задачи, под которые надо адаптировать код. И никогда не повышает голос.
Иногда я жалею, что не он наш сеньор Хакер.
На второй неделе пребывания мне удается познакомиться даже с бывшей женой Такаши.
Она очень изящная японка, явно не из простых. И, мне кажется, они все еще любят друг друга,
но тем не менее не вместе. Я их понимаю и сочувствую. В этом мире есть причины, по которым
люди не могут быть вместе, как бы тяжело порознь ни было. Ну или я опять проецирую.
Ашер мне пишет, а Шон, разумеется, нет. Иногда мне удается выловить его в скайпе и задать
пару вопросов по работе, но я стараюсь с ним общаться как можно меньше, потому что иначе
начинаю злиться и обвинять, а это ничуть не помогает. Думаю, у меня начинается паранойя.
Решила сходить по магазинам, протянула уже девушке карточку, но вдруг вспомнила, что это
действие могут отследить и решила расплатиться наличными, хотя их у меня, прямо скажем, не
так много. Билет на метро тоже купила за наличку. И теперь каждый раз вздрагиваю, проходя
мимо камеры в отеле. Потому что Такаши пользуется даже этой информацией…
Отпечатки пальцев легко снимать с сенсорных дисплеев, а также банкоматов и терминалов,
а камеры позволяют сопоставлять имена и лица… Боже. В современном мире человеку
скрыться попросту негде. И вечерами я молюсь, чтобы Картер не вытянул этот проект, но это
так глупо. Он ведь наш кибербог. Хотя информационные массы, которые он собирается
обрабатывать, потрясают воображение. Это какую же нужно иметь уверенность в собственных
силах, чтобы решиться на подобное?!
Я так переживаю из-за того, что узнала, что вспоминаю о наказах Шона и Ашера только за
день до возращения из Осаки. И во время перелета все время пытаюсь решиться хоть на одно из
предложений. Ведь когда я вернусь домой, с меня потребуют ответ… Ох… домой? Я правда
только что назвала Сидней своим домом? Боже мой, видимо, это действительно правда…
Знаете, иногда я думаю, что наша жизнь — как фотография одного и того же здания, только с
разных ракурсов. Сравнение странное, я понимаю, но, серьезно, найти что-то новое очень
трудно. И это я отнюдь не о хорошем.
— Хм, а ты времени даром не терял, — хмыкаю я, глядя в здоровенную миску, до краев
наполненную греческим салатом. Я уже говорила, что Ашер молодец? Пока меня не было, он,
видимо, сидел и штудировал кулинарную книгу. Приятно. Так и тянет узнать, что еще он в ней
вычитал.
— Нравится? — спрашивает Ашер, глядя на меня с улыбкой.
— Да. Ты мог бы стать поваром, если бы не ленился.
— Не в этой жизни, — фыркает Ашер. — Должность главного перфоратора меня
устраивает.
После этих слов я начинаю улыбаться, но быстренько сворачиваю радужный настрой, когда
вспоминаю, что сейчас он может затронуть щепетильную тему знакомства с сестрой… Черт. Я
все еще не хочу встречаться с этой особой. Но… вдруг раздается звонок входной двери и,
видимо, выбора у меня уже нет.