User - i cf85044c3a33e6c4
Его кожа на ощупь безумно горяча, особенно на спине, под пиджаком. Горячее — только
губы, которые сначала обжигали мой рот, а теперь, решив, что с него уже довольно, начинают
спускаться ниже, к вырезу на блузке. И пусть на Снежную Королеву я не похожа, я плавлюсь и
таю под этими прикосновениями, причем настолько явно, что, невзирая на возможность быть
увиденной соседями, начинаю стягивать с плеч мужчины пиджак прямо на лестничной клетке.
И мне совсем не хочется двигаться с этого самого места, не хочется разрывать паутинку
безумия.
Вот только у Ашера планы другие. Он распахивает мою дверь и вталкивает меня внутрь
квартиры, не позволяя ни расцепить объятий, не передумать. И, на тебе, в следующий миг его
пиджак летит на пол, к черту, с пинка в сторону. А ведь кто-то и за год на подобную тряпку не
заработает… А я, тем временем, лихорадочно расстегиваю пуговички на его рубашке, пояс
брюк. И совсем не обращаю внимания на то, что сама все еще полностью одета. Эгоистка.
Сегодня я эгоистка. И черта с два смущаюсь! А раз так… да, я веду Ашера в спальню, так как
гостиная будто уже принадлежит Шону. Но на кровать свою жертву не пускаю. Сегодняшняя
ночь не для него, а для меня. И пусть только попробует возразить.
— Ложись, — указываю я на пол.
— Вот так вот сразу, а ведь я тебе даже наскучить еще не успел, — фыркает Ашер, но
совершенно бесстыдно разваливается на полу, вытягиваясь во всю длину.
На нем остался только мой кулончик в форме перфоратора. И… хорош же, чертяка! Не
налюбоваться. Сажусь на пол, фривольно скольжу руками по его коленям и выше.
— Подумать только, и эта девушка так возмущалась из-за разврата, царящего на яхте, —
подначивает меня мужчина.
— Ну, грех ведь не проверить, на самом ли деле ты мистер Перфоратор. А то вдруг я тебе
польстила, — невинно хлопаю я глазами, не забывая скользить вдоль его тела. Наконец, мои
ладони останавливаются на его груди…, а мгновением позже я уже под ним. Так легко и
непринужденно, что эта чужеродная женщине сила сводит с ума, пробирает до костей. Я
выгибаюсь, жаждая поцелуя, жаждая ласк, а вовсе не глупых игр. И не успеваю опомниться, как
оказываюсь не более одетой, нежели сам Ашер…
— А, знаешь, ты совсем не невинная девочка, — усмехается Ашер, глядя как я почти без
стеснения прыгаю по спальне в поисках одежды в попытке не опоздать на работу. Вчерашний
день я прогуляла, но это ничего, а вот если я еще и сегодня опоздаю, мне точно устроят допрос.
И чтобы не рассказывать Шону, где и с кем провела ночь, я даже позволяю Ашеру на меня
поглазеть… хотя, погодите-ка…
— А ты что лежишь? Тебе тоже на работу… — хмурюсь я.
— Я гендиректор, и я все еще зол на правление.
— Ты офигел, — подсказываю я более правильный вариант ответа.
— Вижу, твоя крыша действительно встала на место, — лениво потягивается Ашер, словно
демонстрируя мне то, чего я лишаюсь из собственного упрямства.
— Вставай, или я тебя выставлю из квартиры голым! — гневно произношу я. Неужто
всерьез полагает, что я буду слюнки пускать?
— Ты оставишь мне ключи, я знаю, — усмехается он, поворачиваясь на спину. Вот ведь
нахал!
— Чтобы я их тебе, скажем, завез после работы.
Хм, он не учитывает, что когда я говорила про один раз, я не шутила. В общем, одевается
он в машине, когда я уже выруливаю с парковки…
На мое счастье, никто ничего не заподозрил, а самолюбие Ашера такого кощунства не
пережило, и все вернулось на круги своя. Работа. Грызня из-за проекта. Обнаглевшие студенты.
Цистерна яда в сторону Картера. Сказать, что я устала за эту неделю — ничего не сказать, и
пятничный вечер в компании коллег и выпивки совсем не лишний. Ой, пардон. Коллег,
выпивки и Алекса. Вот уж не знаю, по какой такой причине он решил присоединиться к нам
(хаха, догадываюсь!), но я очень даже рада его видеть. Хотя стерва Пани могла бы и пораньше
сказать,
что
прилетела
не
одна,
а
с
лучшей
своей
половиной.
Кстати, английский Алекса ничуть не улучшился, но это, опять же, ничуть не мешает нашему
общению. Рассказываю ему, как у меня дела. Он отвечает тем же. Я объясняюсь короткими
предложениями, он — рисует на салфетках. Получается чудесно, а, главное, без посредника в
лице Пани. Кстати о лице, видок у нее кислый. Ревность-ревность. Ничего, этой ведьме
полезно.
— Думаю, нужна водка, — громко сообщает вдруг Алекс.
— О нет! — начинаю я махать руками. — Только не водка! После этой дряни я каждый раз
ухитряюсь проснуться не там, где запланировала. И в памяти провалы…
— Знакомо, — неожиданно отзывается Немаляев. — И именно по этой причине от нее
стоит отказаться только после свадьбы.
В шоке все. Обычно этот застегнутый на все пуговицы рассудительный парень вдруг
выдает…
такое.
— Черт, Немаляев, а ты пьяный даже ничего! — сообщаю я миролюбиво.
— Да я в принципе ничего, — не соглашается он.
— В принципе ты зануда каких поискать! — Я не говорила, что мы уже выпили немало? Ну
так теперь это очевидно. — Ай, ладно, давайте сюда эту вашу водку! — Пожалею? Конечно. Но
ведь скучно же!
После первой стопки мы с Алексом идем зажигать танцпол. Не знаю, зачем это ему, но
лично у меня цель вовсе не возвышенная — позлить Пани. После второй — мы поем в обнимку
с Немаляевым в караоке, а окружающие зажимают уши. Я их понимаю, в жизни ничего хуже не
слышала, но со смесью водки и текилы приходится считаться! И не только тем, кто пил.
Окружающим — тоже. После третьей стопки я ухитряюсь помириться с Картером. Даже
решаюсь обсудить с ним онтологические вопросы. У него так забавно получается разбивать в
пух и прах все мои аргументы… постойте-ка, зачеркните, я этого не говорила. Мне совсем, вот
совершенно не нравится признавать собственную неправоту. А то как же! Однако, пока мы с
Шоном толкуем о подлунном мире, голова моя почему-то лежит на его плече. И, кажется
(только кажется, я уже ни в чем не уверена), временами наши дебаты прерываются поцелуями.
А потом мы выпиваем по четвертой, а дальше… чистый лист.
Я просыпаюсь, но глаза открывать не спешу. Моя голова раскалывается, но эта головная
боль безумно знакомая. Уверена, только встану, и станет стократ хуже. Тем более, что в
остальном мне невероятно комфортно. С наслаждением провожу ногой по вопиюще приятной
ткани простыней и в попытке урвать еще кусочек блаженства, укутываюсь в огромное одеяло,
трусь щекой о подушку, мну ее в кулаке. Боже, вот он рай. Только… где вот-то?
Насилуя собственно тело, я приоткрываю глаза, и тут же зажмуриваюсь, потому что вокруг
все вопиюще… белое. И нереально чистое. Недоверчиво открываю глаза снова. Какой
ненормальный согласен жить в белой комнате и вылизывать ее до такого состояния? Понятия
не имею. А нос, тем временем, щекочет запах кофе и блинчиков. Они будоражат воображение,
буквально гонят из спальни…, но что это за место? Где я?
И тут до меня доходит, что такая роскошь и безупречность могут принадлежать лишь
одному моему знакомому. Значит, водка с текилой, говорите, — ничего страшного? Так какого
черта я делаю в пентхаусе Ашера Циммермана?!
На мне только топ, в котором я была на работе, и трусики. Мда, интима не было, но мне
тонко намекнули, что право имеют. На всякий случай провожу рукой по лодыжке. Уф, ноги все
еще достаточно гладкие, чтобы не волноваться, а то мало ли… Я, конечно, в произошедшем не
виновата, но ронять себя таким образом просто… ну, стыдно. Натягиваю вчерашний комплект
одежды и, наконец, выхожу из комнаты. Прямо по курсу вижу винтовую лестницу, о которой
грезит, спорю, каждый занятый в кинопроизводстве человек… Хорошо Ашер устроился, можно
только позавидовать… Вот скажите, как он ухитрился спереть меня в самый разгар пьянки с
Бабочками? А я-то еще его в джентльменстве подозревала. Ха! И вообще, почему чуть ли не
последнее, что я помню — вкус поцелуев Картера, но просыпаюсь в постели короля другой
масти?
— Доброе утро, — слышу я голос Ашера и настороженно замираю на лестнице.
— Какое доброе?! Чем блинчики печь, лучше бы вина припас! — огрызаюсь я.
— Поверь, блинчики помогают при любом недуге. — Но, глядя на мое скептическое
выражение лица, добавляет: — Если знать, с чем мешать. Поверь, по части быстрого подъема
после банкетов с инвесторами у меня опыт наработан. — И морщится. Это заставляет меня
сдвинуться с места.
— Вызови мне такси, — говорю я, оглядываясь в поисках выхода.