Том Уикер - На арене со львами
Он заправил в пишущую машинку листы, переложенные копиркой, и напечатал сверху: «О неизвестном кандидате (Морган)». Потом скосил взгляд вниз, на кипу газет, навстречу немигающему оку Хинмена. Зазвонил телефон, бесцеремонно, резко, и Морган с неудовольствием — ведь, кажется, ясно было сказано, не соединять ни с кем,— сразу же взял трубку: еще один предлог оттянуть время.
— Шелли из Пентагона, будете говорить?
— Ладно уж! Но учти, Джейни, больше ни с кем.
Шелли заговорил немедленно.
— Рич, у меня тут одно соображение. Я счел своим долгом поделиться с вами.
— Угу, давайте.
Шелли вечно делился с Морганом ценными соображениями; он истово поверял Моргану все, что ни взбредет в голову.
— Ну так вот, новый президент, как вы знаете, либерал,— сказал Шелли,— и душегубы, с которыми я тут веду полюбовные беседы, не очень его жалуют, верьте слову, а, кстати, те, с кем им приходится вести дела на Капитолийском холме, — то же самое. Вы знаете, о ком речь.
— Ну-ну.
Морган успел вызубрить наизусть заголовок под нахальной рожей Хинмена: БЫВШИЙ ГУБЕРНАТОР ТРЕБУЕТ ОБУЗДАТЬ ПРОФСОЮЗНЫХ АКТИВИСТОВ.
— И так же настроены многие избиратели, хотя вам, Рич, я, естественно, мог бы этого и не говорить…— Гнать тебя пора в шею, думал Морган, только задницу ты и умеешь лизать.— …так вот что мне пришло на ум. Решая, кого назначить директором ЦРУ, президент не может все это не учитывать.— Шелли драматически понизил голос.— Он просто не может позволить себе назначить либерала.
— Да-да.
Морган знал, что не выгнать ему Шелли никогда, и никого ему не выгнать, даже Джейни, даже будь на то согласие профсоюза газетчиков, но порой он тешил себя, воображая, как хватает мучителя одной рукой за шиворот, а другой за штаны и пинком пониже спины вышвыривает на Кей-стрит, совсем как Уорд Бонд в ковбойском фильме Джона Форда. И Шелли у Моргана значился первым среди таких кандидатур.
— Ну, а иначе говоря, Рич, он должен посадить на это место человека, способного применять крутые меры. Человека, с которым могли бы ужиться те душегубы, с какими я тут беседую…
— Спасибо, Шелли. Мысль что надо.
Морган положил трубку. Лижущий задницу ей же наносит оскорбление, это — железный закон, в чем Морган убедился на собственном опыте, а опыт у него был немалый. Даром, что ли, я здесь торчу пятнадцать лет, думал он, чтоб после этого и понятия не иметь, чем будут руководствоваться, назначая директора ЦРУ. Ах вы, северяне разнесчастные, пробормотал он, обращаясь к Хинмену, ах вы, янки поганые, никогда вам меня не раскусить. Морган снова повернулся к машинке, невольно взглянув на желтый листок с просьбой позвонить Кэти Андерсон. Живуч, как кошка, но кто сказал это, где, когда? Он услышал слова явственно и тут же узнал голос. Одним щелчком все стало на место, словно вдруг прыгнула к нулю стрелка спидометра. Морган бросился к двери.
— Нат! — Она уже шла через отдел новостей, неся в руке бумажный стаканчик.— Келлер!
Он вернулся к столу и вызвал библиотеку. Бесплотный голос, сродни тому, который только что прозвучал у него в памяти, отозвался по внутреннему телефону.
— Соберите все биографические данные о Поле Хинмене. Соберите и передайте Джо. Срочно.
Нат поставила на стол кофе. В дверях уже появился Келлер.
— Это даже не снег на голову,— сказал он,— это целое землетрясение.
— Я еще не вполне уверен, но все сходится, решительно все. Президент из либералов, с одной стороны, а с другой— не занятый политикой сторонник жестких мер. Как будто даже сводит воедино оба крыла партии. Берт Беннет говорил, этот некто в прошлогодней кампании выступал против президента, а Хинмен, видит бог, выступал, уж это точно. Во всяком случае, сообщите наверх, пускай оставят в номере место на первой по- лосе, я с минуты на минуту дам туда свой материал. Пусть Джо готовит биографию Хинмена на две-три сотни слов, пристегнем в хвосте к моей статейке, если только я напал на верный след. Подсуньте этого предполагаемого кандидата Холперину, пусть как следует перетряхнет аэропорты и гостиницы,— я подчеркиваю: как следует. Посадить Уоттса на телефон, пускай пробует разыскать Хинмена там, где он по логике вещей должен быть, если его нет в городе. Всех прочих назад, к источникам информации, да скажите, что велено выжать все досуха. Поняли меня?
Келлер словно растворился, исчез.
— Нат…— Морган отхлебнул кофе, горячий и горький донельзя, как раз ему по вкусу,— давай мне снова сукина сына из Белого дома. И чтоб этот гад взял трубку первый — удружи хоть раз, а?
— Да ради бога.
Она торопливо пошла к своему столу.
Хинмен! Эта фамилия стучала ему в голову все время, еще немного, и он упустил бы его. Что ж, Шелли прав. Морган покаянно тянул ядовитый кофе. М-да, Шелли не сообщил ему ничего нового: Шелли всего-навсего дал нужное направление его мыслям. Шелли всего-навсего сделал самое главное. теперь и на улицу-то мерзавца не вышвырнуть, подумал Морган.
В дверях снова возник Келлер. Он никогда не переступал порог, не садился, стоять на пороге было для него блаженством после служебного кресла, окруженного батареей телефонов; Келлер лобил говорить, что дверной косяк кабинета Моргана — единственное место в отделе, откуда не дотянуться до телефонной трубки.
— Потрясающее назначение,— сказал Келлер.— Этот паразит не успел стать президентом, а уж преподносит один подарочек за другим.
— Главная прелесть здесь в том,— сказал Морган,— что Хинмен сожрет Кокрофта с потрохами. Хинмен шутить не любит.
— Не имею счастья знать его лично,— сказал Коллер.— Давненько он отбился от политики.
— Лет десять, если не больше, по я-то, как вчера, помню, какими глазами он глядел на Ханта Андерсона, когда давал показания по делу о сезонных рабочих. В тот день, когда Хант задал ему последний вопрос, стало ясно, что отныне Поль Д. Хинмен — политический труп, Хант это знал, и сам Хинмен знал, и все знали, а всего за месяц до этого, по данным Института общественного мнения, Хинмен был первым кандидатом в президенты. Легко ли снести такой удар прямо в переносицу — ррраз! — и привет. Хинмен глядел на Ханта, как на жабу глядят, как на крысу, но ушел он с поднятой головой, словно он, черт подери, владыка мира. Уж что было, то было. И, помнится, Андерсон мне сказал в тот вечер: «Ты насчет Хинмена не тревожься. Такая сволочь, такой подонок живуч, как кошка».
— И похоже, он не ошибся.
— Полной уверенности покуда нет,— сказал Морган.— Но чую, это так. Все сходится.
За спиной у Келлера показалась Нат.
— Биллингс у телефона.
— Пускай обождет, сукин сын,— сказал Морган.— Мне он взбаламученный нужен. Холперин на месте?
— Он чуть дух не испустил,— сказал Келлер.
— Эх, хорошо бы Хипмеп оказался в городе. Хорошо бы Холперин поднял его с постельки эдак часика в три ночи.
— Ваш информатор что, не знал, где он?
— Да не было у меня никакого информатора. Я разговаривал с Шелли и вдруг ни с того ни с сего, в первый раз после стольких лет, вспомнил то, что сказал Хант, причем помнил-то я это, в общем, весь день, а стукнуло только теперь. Ведь в первый ж, месяц, как этот паразит водворился в Белом доме, туда заявился к кому-то Хинмен, и все уверяли, что, конечно же, не к президенту, просто хотел устроить какого-то своего в комиссию по безопасности. Во всяком случае, он был тут как тут, вот, меня и осенило, ведь все точно, все совпадает. Правда, полной уверенности еще нету. Нат, ты как думаешь, Биллингс у аппарата?
— Как же, я сама с ним только что говорила.
Морган взял трубку.
— Хинмен, — сказал он с ходу, очень раздельно произнося звуки.— Поль Д. Хинмен.
В ответ слышно было только, как дышит в телефон Биллингс. Дышал он долго, вздох за вздохом, а Моргану ничего другого и не нужно было, он скалил зубы, оглядывая Нат и Келлера.
— Вы сами понимаете, — сказал наконец Биллингс, — что я не намерен подтверждать какие бы то ни было домыслы.
— И все же вы намеренно уводили людей с ложного следа, как увели меня от Бакли.
— Пожалуй…— Несчастный голос Биллингса зазвучал чуть громче.— Пожалуй, это так.
— Вы вот что, позвоните-ка жене,— сказал Морган сочувственно; спасибо, Биллингс хоть не стал ему лгать.— Скажите что вернетесь домой не скоро. Через час или около того вас ведь на части разрывать будут по телефону.
— Пусть это окажется моей самой большой заботой…— Голос Биллингса замер, предоставив воображению собеседника, рисовать неясные, но жуткие картины уготованных ему ужасов.
— На той неделе угощаю вас завтраком. Тогда поговорим.— Морган положил трубку.— Если только ты усидишь до тех пор в своем кресле,— добавил он в глухое молчание телефона.— Хинмен, это точно,— сказал он Келлеру.— Пишу черным по белому.
— Биллингс небось сам остолбенеет, — сказал Келлер. — Помнится, Рей Филлипс был мастер откалывать такие номера с телефоном.
— А от кого еще я мог научиться, как вы полагаете? Морган достал из ящика блокнот. ШЕЛЛИ, написал он крупными буквами, ВАШ ЗВОНОК ДАЛ НУЖНЫЙ КЛЮЧ; К РАЗГАДКЕ, ТЕПЕРЬ Я ЗНАЮ, КТО НАЗНАЧЕН В ЦРУ. БОЛЬШОЕ СПАСИБО ЗА ПОМОЩЬ. МОРГАН.
