Вероника Метелица - Unknown
***
— Карсон, просыпайся, малыш, это просто сон, — я слышал шепот.
Я резко сел в постели.
— Что? — я выдохнул, оглядываясь по сторонам, пытаясь сориентироваться.
— Тебе приснился кошмар, — сказала Грейс, укладывая меня назад на подушку.
Я опустился вниз и провел рукой по своим влажным волосам. Снова этот кошмар.
— Что тебе снилось? — прошептала Грейс, прижимаясь щекой к моей груди.
Я вздохнул.
— Моя мама... потом Ара. Последнее время они почему-то часто мне снятся.
— Расскажи мне, — сказала Грейс, прижимаясь губами к моей груди и складывая руки так, чтобы положить на них подбородок.
Я мог разглядеть ее в этой темноте, те глаза, которые я знал, были ясно-голубыми в солнечный день и глубокими, бездонными озерами в темной комнате.
Но я чувствовал ее тепло напротив меня, вдыхал ее неповторимый аромат, беспокойство в ее голосе утешало меня, и мне хотелось поделиться болью, которая пришла ко мне во мраке ночи.
Я рассказал ей о сне, в котором я тайком наблюдал за «съемками» моей мамы, внезапно превращающейся в Ару.
Она поцеловала мою грудь снова, глубоко вздохнула и крепко обняла меня.
— Они обе травмировали тебя, малыш, — сказала она тихо.
— Да, — ответил я. Я знал, что она права. И именно поэтому они объединились в моей голове.
Мы просто лежали и молчали несколько минут. Как будто груз упал с моего сердца, после того как я просто рассказал Грейс о своем сне и почувствовал ее поддержку. Я наслаждался этим ощущением покоя и удовлетворения.
— Это одна из причин, почему у меня никого не было после тебя, — сказал я тихо.
Она подняла голову.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она.
Я помолчал.
— Когда я вернулся домой из Лас-Вегаса, я посмотрел на все иначе. Я никогда не испытывал эмоциональную сторону секса, только физическую. Это изменило все для меня.
Она нежно меня обняла. Я мог бы сказать, что Грейс ждала, что же я скажу дальше.
— С моей мамой я чувствовал это отчаянное желание защитить ее, но был беспомощен. И то, что я никогда не мог понять, это почему она занимается этим. Но потом она приходила домой, и она была... сломлена. Каждый гребаный раз. Все, чем она занималась, убивало ее душу. Я не говорю, что это происходит с каждым, но с ней было именно так. Я видел это и ничего, бл*дь, не мог поделать. Это больно. Я был всего лишь ребенком и не понимал этого. А потом, не знаю, может быть, я занялся тем же, чтобы получить какой-то контроль на чем-то, над чем не имел контроля в детстве. На тот момент я убеждал себя, что все это не имеет значения, что это просто легкие деньги, но подсознательно, я думаю, понимал, что это ложь. Я не знаю. Я много думал об этом, и я не психолог, но все это занимало в моей голове много места.
Я вздохнул, собираясь с мыслями.
— Во всяком случае, после тебя, я больше не вру самому себе об этом. И я понял, что не хочу возвращаться к тому, что было. К безымянным интрижкам на одну ночь. Это даже не мой выбор, это просто невозможно.
Я немного помолчал, вспоминая тот раз, когда я понял это. Вечер, когда я приехал в Вашингтон, чтобы встретиться с Грейс и решил, что увидел ее с парнем. Я пошел в бар, где ко мне начала приставать какая-то женщина. Обычно этого было достаточно, чтобы отправиться к ней домой, но меня это не интересовало. Даже в тяжелом эмоциональном состоянии случайный секс меня не интересовал. Я позволил дерьмовым воспоминаниям о той ночи уйти. Сегодня Грейс была здесь, со мной, в моих руках.
Я продолжил:
— Во всяком случае, потом я уехал из страны и провел несколько лет в пустыне... — я коротко рассмеялся.
Грейс усмехнулась мне и потерлась носом об меня, целуя меня снова, выказывая свою поддержку без слов.
— А то, что случилось потом с Арой... в каком-то смысле, всколыхнули те чувства во мне снова. Это так сложно объяснить.
— Ты делаешь хорошее дело, — прошептала она. — Я понимаю.
И могут ли быть в любом языке слова, более прекрасные, более нужные, чем эти? В тот момент я точно знал, что нет.
— Ты разговаривал с мамой в последнее время? — тихо спросила Грейс.
— Нет, я даже думаю, что она не знает о моей службе в армии. Да и не то чтобы она особо волновалась обо мне. Мой сосед Дилан жил в нашей общей квартире в Лос-Анджелесе, пока не переехал в Лас-Вегас пару месяцев назад, и она ни разу не связалась с ним, чтобы найти меня...
Грейс выдохнула.
— Она понятия не имеет, что она теряет, — Грейс замолчала на минуту. — Ты знаешь, что с ней случилось... я имею в виду, почему она так долго этим занималась?
Я отрицательно покачал головой:
— Я точно не знаю. Однажды она упомянула дядю, когда была сильно напряжена. У меня сложилось впечатление, что он что-то сделал с ней, но она никогда не углублялась в эту тему. Я не знаю. Может быть, нет никаких причин. Может быть, наркотики были причиной. Я не знаю.
Она помолчала минуту, а потом нежно поцеловала мою грудь, легко и мягко прикасаясь ко мне губами.
Я не мог видеть ее лица, но чувствовал, как крутятся колесики в ее голове.
— О чем ты думаешь? — тихо спросил я.
Она помолчала секунду, прежде чем откинулась обратно, ее глаза блестели в темной комнате.
— Я думаю о том, Карсон, что ты сияешь. Для меня ты тоже сияешь.
Моя грудь наполнилась теплом, я судорожно вздохнул и улыбнулся ей, но ничего не сказал. Я просто притянул ее ближе и прошептал благодарственную молитву за то, что она была в моих объятиях.
Мы обнимались и перешептывались, пока я не почувствовал, как Грейс заснула рядом со мной. Спустя несколько минут, я тоже погрузился в спокойный сон без сновидений.
33 глава
Грейс
— Просыпайся, спящий Лютик, — я услышала шепот над ухом.
— Гмммхмм, — я застонала и отвернулась от надоедливого звука, уткнувшись обратно в подушку.
Я услышала низкий сексуальный смешок, и моя кровь побежала быстрее, но еще недостаточно быстро, чтобы проснуться. Мне было так тепло, и эта кровать пахла вкусно... Я уткнулась лицом в подушку и глубоко вздохнула. Карсон. Это сумасшествие. Я не видела Карсона столько лет. Я скучала по нему. Я скучала по его улыбке и его прикосновениям. И я бы осталась в этом сне еще чуточку подольше. Он был здесь, и я не хотела уезжать.
Что-то сильно встряхнуло кровать, я завизжала и приподнялась, оглядываясь вокруг.
— Ни капельки не жаворонок, а, Лютик? — Карсон усмехнулся, стоя возле кровати и глядя на меня сверху вниз.
— Это ты прыгал на кровати? — спросила я неуверенно.
— Ага. Казалось, будто я будил мертвеца, — сказал он, подползая ко мне.
Я фыркнула и плюхнулась обратно на подушку.
— Сколько времени? — проворчала я.
— Пять утра. Вставай! Я хочу быть на склоне к тому времени, как встанет солнце, а нам еще арендовать снаряжение для тебя.
Я поворчала еще немного, но наконец вытащила себя из кровати и последовала за Карсоном в ванную, где он уже включил душ для меня.
Почистив зубы, я прогнала Карсона из ванной, чтобы самой пописать и сходить под душ.
— Я сделаю кофе, — прокричал он из-за двери.
Некоторые люди были раздражающе бодрыми по утрам. Жаворонки... Трудно было любить таких людей...
Я залезла под горячую воду и намылила волосы. Да, сложно было любить таких людей. Даже, если у них были широкие плечи и очень накачанный пресс. Даже тех, чьи улыбки заставляли сердце пропускать удары и пускали импульсы по вашему позвоночнику. Даже тех, у кого была маленькая ямочка прямо под пухлой нижней губой — завершающий мазок божественной кисточки, чтобы получился шедевр — Карсон Стингер.
Даже тех, кто спасение женщин сделал своей работой.
Я перестала намыливать голову и замерла, осознавая этот факт. Он спасает женщин. Женщин, которые должны были существовать в глухих переулках с борделями, девочек, которые могли бы стать сексуальными игрушками для больных туристов где-то в темных маленьких комнатках.
Я не очень много знала о торговле людьми, но сама мысль об этом заставляла мой живот скручиваться. Боже, я все еще была ошеломлена, когда думала о том, что делали Карсон с друзьями.
Я нанесла на волосы бальзам и ополоснула, а потом улыбнулась про себя. Итак, я действительно, действительно любила своего жаворонка. Он был исключительным на самом деле. Героем.
Я вышла из душа, замотавшись в полотенце, и вытащила фен из небольшой сумки с туалетными принадлежностями, которую я захватила в ванную. Когда мои волосы высохли, я вернулась в спальню и надела джинсы и белый свитер.
Когда я уже надевала носки, вошел Карсон с чашкой горячего кофе.
— Уже проснулась? — спросил он.
— Хммм... — сказал я. Я, конечно, проснулась и была способна думать, но еще не была способна разговаривать. Для этого мне нужно больше кофеина.
Я пила кофе на кухне, пока Карсон собирал наши вещи, а затем он подошел ко мне и одел на меня ботинки.
Я улыбнулась ему.
— Это одно из плохого во мне. Я ворчунья по утрам.
