Вероника Метелица - Unknown
— Грейс, Грейс, о, боже, мне так хорошо, я сейчас кончу, малыш.
Мои бедра двинулись вперед по собственной воле, и Грейс слегка покачала головой, давая мне понять, что я должен кончить ей в рот. Это добило меня, и я взорвался в горячем и интенсивном оргазме. Я застонал, кончая, а Грейс глотала все, что я дал ей. Когда она встала и поцеловала меня в губы, я слегка покачнулся.
— Какого черта? Я не знал, что ты профессионалка, — я ухмыльнулся, самодовольно глядя на нее.
На долю секунды она нахмурилась, прежде чем ее глаза засверкали, и она прыснула со смеху.
— Очень, очень смешно, — сказала она, хлопнув меня по заднице.
— Ой! — я вскрикнул, а затем снова ухмыльнулся.
Мы закончили мыть друг друга, а затем вышли из душа, чтобы украсить нашу унылую маленькую елочку. Хотя когда мы уселись на диване, прижимаясь друг к другу, в камине потрескивал огонь, я смотрел на частично украшенную гирляндой, покосившуюся елочку, и не думал, что когда-либо в жизни видел более красивую елку.
Я притянул Грейс ближе к себе, и знал без всяких сомнений, что любил ее. Я был влюблен в эту девушку в своих объятиях. В тот момент это было так же ясно и понятно, как тихо падающий снег за окном. Возможно, я любил ее долгое, долгое время. Такое возможно? Было ли важно, когда это случилось и почему? Возможно, любовь и была сложной, но в то же время самой простой вещью в целом мире.
Она уткнулась в меня, и слова застряли в горле. Через минуту она повернулась ко мне и мечтательно посмотрела в мои глаза.
— Счастливого Рождества, Карсон, — прошептала она.
Я улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
— Счастливого Рождества, Лютик, — сказал я.
34 глава
Грейс
Я проснулась от птичьего пения за окном и лучей солнечного света, пробивающихся сквозь полумрак спальни. Пришло Рождество! Я перевернулась и лениво потянулась, а затем прижалась к теплой спине Карсона. Он немного откинулся, и я поцеловала гладкую кожу его плеч, мои губы задержались на его небольшом шраме, обдувая его.
— Доброе утро, — сонно сказал он.
— Привет, — прошептала я, все еще водя губами по его спине. — Так что, ты не всегда встаешь ни свет ни заря? — поддразнила я.
Он усмехнулся.
— Нет, не всегда. И точно не тогда, когда у меня есть теплый и мягкий Лютик, с которой можно пообниматься.
Он повернулся ко мне, и мы уютно устроились, свернувшись калачиком. Наши руки переплелись, и я почувствовала, как мои соски затвердели, а между бедрами стало влажно.
— Как твои мышцы? — прошептал он.
— Хорошо. Лучше, — шепнула я в ответ.
Я по-прежнему чувствовала скованность, но больше как после тяжелой работы, а не как после прыжка под движущийся поезд, как это было накануне.
Карсон передвинулся за мою спину и занимался со мной любовью медленно и осторожно, неторопливо двигая бедрами, пока я отчаянно не застонала. Он улыбнулся мне в плечо и ускорился.
Я закричала, и Карсон застонал мне в шею, когда нас одновременно накрыло оргазмом, и мурашки побежали по нашей коже.
— Боже, я люблю слушать, как ты кричишь, — глухо сказал он, горячо дыша мне в ухо, так, что я едва могла разобрать его слова. Он вышел из меня и откатился в сторону.
Я улыбнулась.
— Постараюсь потише, — сказала я.
Он приподнялся.
— Ни в коем случае. Мы просто купим дом в деревне, так что не будем беспокоить соседей, — он усмехнулся.
— Дом? — выдохнула я и серьезно посмотрела на него.
Он изучающе посмотрел на меня.
— Когда-нибудь да, дом. Я хочу приходить к тебе домой, Грейс. Я хочу, чтобы у нас были дочурка и сынишка. — Он замолчал, его глаза наполнились еще большим теплом. — Я люблю тебя, — мягко сказал он.
Я неподвижно застыла в его руках и моргнула, мои губы приоткрылись. Вчера я поняла, что любила его, сидя перед камином и любуясь на нашу трогательно красивую елку, и любила его миллион раз до этого, когда смотрела в уязвимое выражение его лица.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала я.
Улыбка, осветившая его лицо, последовала незамедлительно и была ошеломительной:
— Да? — спросил он.
Я покачала головой, мои глаза наполнились слезами.
— Да, — прошептала я. — Я тебя люблю. И ты помнишь про дочурку и сынишку.
Он усмехнулся:
— Я не могу забыть наших детей, Лютик.
Я засмеялась и закашлялась:
— Счастливого Рождества, Карсон!
— Счастливого Рождества, Лютик! Давай, давай, вставай. У меня есть кое-что для тебя.
Он встал и пошел в ванную, чтобы выбросить презерватив.
— Что? У тебя есть что-то для меня? Как? — я была в замешательстве.
— Не беспокойся об этом, — его голос доносился уже из коридора. — Просто встань и помоги мне.
Я встала и натянула на себя боксеры Карсона и одну из моих толстовок.
Я зашла в ванную, а затем пошла на кухню, где Карсон уже готовил кофе. Я достала продукты для блинчиков и бекон и принялась готовить.
Он подошел ко мне сзади, обнял за талию и прошептал на ухо:
— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. — Он улыбнулся мне в шею: — Мне нравится это говорить.
Я усмехнулась и повернулась так, чтобы поцеловать его:
— Хмм... мне нравится это слушать. Я люблю тебя.
Мы стояли так несколько минут, а потом я печально вздохнула:
— Жаль, что нельзя волшебным образом все исправить в Вегасе, чтобы мы могли просто остаться здесь навсегда.
Карсон вздохнул:
— Да, к сожалению, это не работает таким образом, Лютик. Все будет хорошо. Так или иначе. И мы вернемся сюда на следующее Рождество, позовем всех наших друзей и родственников и будем праздновать тот факт, что все уже позади.
Я обернулась и посмотрела ему в глаза:
— Обещаешь?
— Обещаю, — кивнул он, нежно целуя меня в губы. — А теперь сделай мне завтрак, женщина.
— Притормози, Карсон Стингер. Сейчас ты попробуешь лучшие блины в своей жизни.
— Да, мэм, — сказал он, ухмыльнувшись и возвращаясь к приготовлению кофе.
Мы сели за стол, чтобы поесть, и Карсон застонал, когда попробовал мой блинчик.
— О, боже, женщина, ты знаешь, что делать с миской теста.
Я засмеялась.
— Чертовски верно! В рождественское утро я главная по блинчикам в моем доме, — сказала я, взяв в руки бекон и опуская его в соус.
Карсон посмотрел на меня.
— Ты хотела бы быть с ними сегодня? — спросил он.
Я улыбнулась:
— Я скучаю по ним и мне нужно позвонить им, но нет такого места, где я хотела бы быть больше, чем здесь с тобой.
Он улыбнулся в ответ, но ничего не сказал.
Мы закончили завтракать и взяли по второй чашке кофе в гостиную.
Под елкой лежал небольшой подарок. Я подняла бровь и посмотрела на Карсона.
— Серьезно, как тебе это удалось? — спросила я, кивая головой на подарок под елкой.
Он усмехнулся:
— Я захватил кое-что в городе, когда покупал тебе ботинки и куртку.
Я положила руки на бедра:
— Хммм... очень коварно. — Я нахмурилась. — У меня нет ничего для тебя. А ты мне даришь подарок. И это наше первое Рождество, — сказала я, глядя на него снизу вверх.
Карсон подошел и притянул меня к себе:
— Грейс, я не думаю, что ты меня поняла. Ты разорвала помолвку, поменяла рождественские планы с семьей, пробежала через аэропорт, поменяла рейс, одолжила машину, ехала шесть часов, шла по снегу и практически получила обморожение, чтобы быть со мной. И потом, когда я сказал тебе, что вовлечен в деятельность, не одобряемую законом, ты приняла все это, не моргнув глазом. Ты спросила, что мы собираемся делать, когда я рассказал тебе о Джоше, и приняла всю ситуацию, не задавая вопросов.
Его глаза сверкали, глядя на меня сверху вниз, а я открыла рот от изумления.
— Ну, тогда, — прошептала я, — думаю лучше спросить, почему такой маленький подарок? — я наклонила голову в сторону подарка под елкой.
Он рассмеялся.
— Да, я постараюсь лучше подготовиться в следующем году, — ухмыльнулся Карсон.
Я ухмыльнулась в ответ.
Он отпустил меня, чтобы зажечь огонь в камине, пока я сидела на диване и пила кофе. Карсон принес мне подарок, и я улыбалась ему, разрывая подарочную упаковку.
Это была коробочка из ювелирного магазина. Я посмотрела на Карсона, и он мягко улыбнулся мне.
Я открыла ее, внутри был красивый серебряный браслет. Я взяла его и внимательно на него посмотрела.
— Он прекрасен, — прошептала я.
— У тебя есть браслет? — спросил он.
— Нет, у меня нет браслета, — сказала я. — Ты поможешь мне застегнуть его?
Я улыбнулась, протянув ему запястье.
— Подожди, ты не видела подвеску, — сказал он, поворачивая браслет.
Я посмотрела на маленькую, серебряную монету с другой стороны браслета, воспоминания наводнили мою голову. Слезы наполнили глаза, и я посмотрела на Карсона.
— «Расскажи секрет», — сказала я.
Он кивнул.
— Вот где все началось, — Карсон улыбнулся мне.
Я обняла его, целуя его лицо, губы, щеки, веки, лоб.
— Я люблю его! Это лучший подарок, который я когда-либо получала, — я рассмеялась сквозь слезы.
